Пара «Стрижей» в это время «гасит» зенитки. Самолеты перестраиваются и снова наносят удар. Тяжелые «гвозди» — С-24 крошат гранит скальных перекрытий пещер. Они обваливаются, становясь могилой для сидящих там моджахедов. Еще заход — Егор и Сергей выпускают последние ракеты, а Гиви с Игорем расстреливают последние оставшиеся НУРСы. Сопротивление душманов заметно ослабевает, и теперь наступает очередь вертолетов атаковать горные укрытия. «Крокодилы» выныривают из облаков пыли и наносят удар противотанковыми ракетами. Радиоуправляемые ПТУРСы[1] влетают точно в разверстые входы пещер. Потом вертолеты обрабатывают цель неуправляемыми ракетами. Один из вертолетов внезапно резко проваливается вниз, в тучах пыли сверкает «сварка».

«Сварка» слева! Атакую! — Егор орет в шлемофон.

Его штурмовик, словно сокол, падает с небес. Ревет автоматическая пушка, лавиной раскаленного металла сметая все на своем пути. Зенитная установка тонет в пламени, но подбитому вертолету уже не помочь. Подбитая «вертушка», беспомощно кружась, падает на камни. Яркая вспышка взрыва, Ми-24 окутывается пламенем и в считанные секунды сгорает прямо на глазах у летчиков.

Всем «Драконам», звено, в атаку! Цели выбирать самостоятельно, огонь без команды.

Вас понял. Мы их в клочья разорвем. Хана «духам»!

В голосах ребят слышалась ярость. Она выплескивалась потоками снарядов, рвала моджахедов, крошила камни, корежила оружие. Рядом неистово колошматили позиции «духов» три тяжелых боевых вертолета, страшно мстя за товарищей. Оставшиеся Ми-8 уходили на малой высоте. Десант перенацелили в более безопасное место.

Наконец, Егор дал команду своим летчикам прекратить бой.

— Прекратить атаку. Все. Возвращаемся, ребята, возвращаемся.

Горючего в баках оставалось только на дорогу домой. Майор тоже повел своих вертолетчиков на аэродром.

Из кабин пилоты вылазили мокрые от пота. Комбинезоны у всех были — хоть выкручивай. Люди гладили борта боевых машин потными ладонями, будто благодаря их за тяжелый ратный труд.

Подошел майор Боровик.

Товарищ, майор, задание выполнено… — стал, было, докладывать Егор.

Но комэск лишь устало махнул рукой.

Ладно. Пойду похоронки писать… Ну, да это уж моя забота и моя вина, что их не уберег, — и майор медленно, устало припадая на одну ногу пошел обратно к вертолетной стоянке.

Летчики постояли молча и так же молча разошлись: всех угнетала потеря боевых товарищей.

Егор пошел в расположение госпиталя. Настроение у него было прескверное: авианалет, гибель экипажа Ми-24, тревога за Наташку, все чувства смешались в один замысловатый минорный клубок. Рогозину он нашел в комнате отдыха медперсонала. Девушка сидела на кушетке, неизвестно и, закрыв глаза, пыталась отдохнуть.

Егор тихонько постучал в приоткрытую дверь.

Наташка, привет, а я тебя везде ищу.

Привет, — не меняя позы, сказала она. — Что ты хотел?

Ты пропала после авианалета. Я очень переживал за тебя.

Господи, Егор, как же ты мне надоел… — медленно произнесла она, открывая глаза.

У Савицкого перехватило дыхание от бешенства.

Твою мать, Рогозина! Я тут переживаю, места себе не нахожу, а ты… Свинья неблагодарная! — он шарахнул по двери кулаком и выскочил из комнаты.

Он кое-как добрел до своей палатки, стащил с ног ботинки и рухнул на застеленную кровать. Едва только его голова коснулась подушки, как Егор провалился в глубокий, без сновидений, сон.

[1] ПТУРС — противотанковый управляемый реактивный снаряд.

[1] C-130 «Hercules» — основной военно-транспортный самолет ВВС США.

[2] Кафир — неверный.

[3] В Америке «Американские горки» называют «Русскими горками».

[4] «Фиттер-К» (Fitter-K) — натовское обозначение истребителя-бомбардировщика Су-22, экспортной модификации Су-17.

[5] ТЭЧ — технико-эксплуатационная часть. Решает вопросы эксплуатации и ремонта самолетов.

[6] ИАС — инженерно-авиационная служба. Ответственна за модернизацию и техническое состояние самолетов в строевых частях.

Следующий день не принес ничего нового. После трапезы Су-25 поднялись в воздух на штурмовку ущелья, где вчера ночью авиаразведчики МиГ-21Р засекли ночевку моджахедов. Душманы как раз собрались на утренний намаз, тут их и накрыла бомбами пара штурмовиков. Разовые бомбовые кассеты смели их с каменистой земли, оставив лишь кровавые дымящиеся лохмотья плоти. «Что ж правоверные теперь точно попадут в рай к гуриям и прохладным, полным фруктов садам с хрустальными ручьями», — подумал по этому поводу Егор.

Хотя какие там правоверные. Террор это не метод достижения поставленных задач. Все дело не в целях, а как раз в средствах их достижения. А террор из инструмента превращается в самоцель, змея, пожирающего собственный хвост. Да и фраза: «цель оправдывает средства» — это лишь отговорка тех, кто с легкостью жертвует жизнями других, предпочитая самому оставаться в тени.

И Апрельская революция здесь не исключение. Пока два правящих крыла партии, «Хальк» и «Парчам» ведут кровавую междоусобицу в собственной стране, пришлые «шурави» пытаются своей кровью удержать это полудикое государство на краю пропасти. Тем более что афганское командование постоянно подставляет русских в угоду своим интересам. А весь мир только и трубит о «вооруженной агрессии Советского Союза против суверенного государства». Как будто мировое сообщество забыло, что творили американцы во Вьетнаме.

Вернувшись, Егор увидел на стоянке два четырехмоторных транспортника Ан-12, и догадавшись, зачем они прилетели, медленно стащил с мокрой от пота головы летный шлем… Рядом молча обнажил голову Сергей. То были «Черные тюльпаны». К транспортным самолетам подъезжали медицинские «уазики»-«таблетки» и тяжелые военные грузовики. Из них солдаты доставали деревянные ящики и заносили их внутрь транспортников.

Егор и Сергей пошли на КП доложить о выполненном задании. Там они встретились с экипажами «Анов». Майор Боровик внимательно выслушал донесение и кивнул.

Хорошо. Мужики, давайте помянем тех, кто сейчас улетает… — он достал из сейфа солдатскую флягу, разлил чуть-чуть по стаканам. — Упокой, Господи, их души.

Пусть земля им будет пухом, а небо одеялом, — отозвался майор, командир Ан-12.

Они не, чокаясь, выпили. Вскоре «Аны» улетели, оставив горечь в сердцах тех, кто остался. И отстреленные на взлете тепловые ловушки таяли последним салютом тем, кого не стало среди живых.

А во второй половине дня прилетело пополнение. Ревя двигателями, на полосу заходило два звена новеньких Ми-24 и десяток Ми-8.

Ого, вот это силища! — радовались летчики. — Теперь повоюем!

Когда вертолеты приземлились и зарулили на стоянку, из головного Ми-24 выпрыгнул невысокий жилистый капитан. Черные как смоль волосы, подвижные восточные глаза. Из раскрытых кабин выпрыгивали на землю пилоты и строились возле своих винтокрылых машин. Подошел майор Боровик с офицерами из штаба и начальниками технических служб и снабжения.

Здравия желаю, товарищи офицеры.

Здравия желаю, товарищ майор! Смешанная вертолетная группа прибыла на место дислокации. Старший группы капитан Вано Сулакаури.

Хорошо. Как полет?

Нормально, товарищ майор. Прошел без неожиданностей.

Сейчас идите в столовую, подкормитесь после перелета. Потом идите к зампотылу, он поставит вас на довольствие.

Есть!

Офицеры пошли по дорожке мимо стоянки дежурной пары «Стрижей». Валяющийся на чехлах во «второй готовности» Гиви, внезапно вскочил на ноги.

— Вано! Вано Сулакаури!

Черноглазый капитан остановился и бросился в объятия к летчику.

Гиви! Как ты сюда попал⁈

Так же, как и ты.

Сто лет не виделись!

Ну, ладно, я побежал.

Давай.

День проходил ни шатко, ни валко. Разбирались с последствиями налета F-16, чинили поврежденное аэродромное оборудование. Усиленные патрули прочесывали окрестности в поисках моджахедов. Пришла колонна с боеприпасами и топливом. Летчики проводили воздушное патрулирование, обеспечивали посадку транспортников с грузами.