Истребители сейчас напоминали стальные иглы, огненными нитями прошивающие серое марево снега и облаков. В кабине одной из этих «игл» пилот перещелкнул несколько тумблеров на приборной доске. Зеленоватым светом замерцал индикатор на фоне лобового стекла, превратившись в светящуюся координатную сетку. Изображение чуть подергивалось и рябило от атмосферных помех. Луч радиолокатора в сканирующем режиме искал цель и пока не находил ее.

— Я «Один-пятый», цель не вижу, экран чист.

— Цель в двухстах километрах. Курс… Высота… Пеленг… Удаление…

— Вас понял.

На огромной скорости два истребителя нагоняли неведомого нарушителя. Турбулентные потоки мотали истребители из стороны в сторону, мгла смешивалась со снегом, но они упорно шли по следу своей цели. И также упорно безмолвствовал экран локатора. Ну, где же он?.. Где? Вдруг…

— Я «Сокол-15», цель вижу! В зеленоватой сетке сканирующего поля появился яркий мерцающий огонек. — Произвожу захват цели.

Егор поменял шкалу радара, теперь вместо сетки на лобовом стекле засветилась прицельная метка, ограниченная светящимися рамками, обозначающими сектор захвата головками самонаведения ракет. К метке медленно, но неуклонно полз значок цели. Вот рамки вспыхнули, значок цели совместился с прицельной меткой.

— «Тайга», я «Сокол-15», захват произвел.

— Я «Сокол-18», захват подтверждаю.

— Я «Тайга», вас понял. Продолжайте преследование, установите визуальный контакт с целью. — Ведомый самолет, пересекший воздушную границу, мог быть шпионом, а мог быть просто заблудившимся пассажирским бортом, потерявшим ориентировку в снежной мгле.

— Вас понял, выполняю.

Заломленные назад крылья истребителей начали разворачиваться вперед, меняя сверхзвуковую конфигурацию на дозвуковую. Одновременно с этим летчики уменьшили скорость своих машин: дистанция визуального контакта не превышает двух — трех сотен метров, а в такой облачности — и того меньше. Можно было запросто врезаться в преследуемый самолет. Клочья плотного тумана разбивались о фонарь кабины. Мельтешение серых пятен мути, снежные порывы и… вот он!

Белый лайнер на фоне грязно-серых облаков, длинные широкие крылья, толстые бочонки двигателей под ними, высокий киль — это был пассажирский самолет, скорее всего, «Боинг». Он шел с включенными аэронавигационными огнями, светились иллюминаторы и пилотская кабина.

— «Тайга», я «Сокол-15, цель наблюдаю визуально. Повторяю, цель вижу. Это гражданский 'Боинг». Скорее всего, заблудился

— Я «Тайга», вас понял, «Пятнадцатый». Возьмите его в «коробочку».

Истребитель Егора занял позицию справа возле кабины «Ориона», МиГ Сергея держал на прицеле хвост китообразного самолета. Егор настроил рацию на международную аварийную частоту 121,5 мегагерц.

— Неизвестный самолет, вы нарушили воздушное пространство СССР. Ложитесь на курс сто сорок градусов и следуйте за нами, — произнес Егор по-английски.

— «Тайга», я «Сокол-15», цель на запросы не отвечает. Следует прежним курсом.

— Я «Тайга», выполните проход над целью и сопровождайте до выхода из нашего воздушного пространства.

Вас понял, выполняю. «Сокол-18», прикрой меня

Истребитель Егора выполнил широкий боевой разворот[7] и зашел в хвост «Ориону». Не снижая скорости, он пронесся над ним и развернулся на курс сто сорок градусов.

«Следуй за мной», или «Follow» так по международному авиационному законодательству называется этот маневр. «Боинг» накренился в медленном и широком развороте.

«Тайга», самолет-нарушитель разворачивается на рекомендуемый курс, прием.

Я «Тайга», вас понял. 'Сокол-15, продолжайте сопровождение.

Понял. Выполняю.

Эскортируемый советскими истребителями «Боинг» уверенно держал предложенный ему курс. Прошло еще полчаса полета.

«Тайга», я «Сокол-15», самолет-нарушитель покинул воздушное пространство СССР.

Я «Тайга», вас понял. Возвращайтесь на базу.

После полетов Егора ждал сюрприз. В вестибюле общежития восседал в кресле ни кто иной, как Серега Фельдшер собственной персоной.

Егор заорал во всю глотку и бросился в объятия друга.

Серега!!! Привет! Каким ветром тебя сюда занесло?

Сергей улыбнулся, став похожим на довольного кота, объевшегося дармовой сметаной.

Привет, Егор! Ехал мимо, дай, думаю, зайду…

Егор сбегал к коменданту общежития, быстро уладил необходимые дела.

Все путем, сегодня ночуешь у меня, — он подхватил чемодан друга и побежал на свой этаж.

Егор познакомился с Сергеем Ивахненко на первом курсе мединститута, куда они поступили после труднейших экзаменов. Они учились на одном потоке, но Сергей уже успел окончить медицинское училище и работал в своем родном городе фельдшером «Скорой Помощи». Жили они в одной комнате в общаге студгородка. Сергей был просто помешан на медицине и лечил при необходимости почти всех постояльцев общежития, заслужив почетное прозвище «Фельдшер». Невысокий, коренастый, с открытым лицом, он производил впечатление медлительного и нерешительного человека. Но в экстремальной ситуации преображался, действовал быстро и грамотно. В компании над ним подтрунивали, но искренне уважали за профессионализм.

В комнате Егор сдвинул на середину стол и стал готовить закуску. Сергей несколько раз порывался помочь, но хозяин всякий раз осаживал гостя. Выставил тарелки, достал из холодильника запотевшую бутылку «Столичной». Вот этому Сергей решительно воспротивился и достал из своего чемодана бутылку коньяку и бутылку водки.

— Ну, Сергей, за встречу! — они выпили и закусили.

Хорошо пошла!

Ты, Серега, ешь, — увещевал друга Егор.

Некоторое время за столом раздавалось довольное чавканье.

Ну, Фельдшер, рассказывай, как там у вас дела? Как ребята, девчонки.

Нормально, живем потихньку.

Егор наполнил рюмки:

За друзей!

За друзей.

Н-да… Жизнь идет своим чередом, — задумчиво протянул Егор.

Он снова потянулся к бутылке.

За любовь! — он лихо опрокинул рюмку.

Сергей последовал его примеру.

Кстати, Фельдшер, а…

У Наташи все в порядке.

А с каких это пор ты научился читать мысли, а, Серега? — прищурился Егор.

Слушай, Егор, я же вижу, у тебя этот вопрос на языке вертится с самого начала.

Ну, так как?

Да нормально у нее все. Учится.

Хм… А в личной жизни? Ну, блин, она замуж еще не вышла? — было видно, что эти слова даются Егору с трудом.

Да нет. За кого ей выходить?

Ну, ты знаешь, не знаю. Тебе виднее.

А мне чего?

Оба почти синхронно вздохнули.

Егор, ни за кого она замуж не вышла, — обнадежил Фельдшер. — Учится она. Работает. Она очень переживала, когда ты ушел из института.

Правда⁈ — Егор горько усмехнулся. — А чего так?

Егор, не ерничай, — устало сказал Сергей.

Если бы ты знал, Серега, как мне было больно и горько. Да мне и сейчас… — он замолчал, оборвав себя на полуслове.

Они допили эту бутылку, принялись за хозяйскую. Коньяк как-то был неуместен, и его решили отставить до лучших времен.

Егор, а ты не пробовал связаться с ней? — осторожно спросил Фельдшер.

Егор отрицательно помотал головой.

Может быть, стоило?

Нет, Сергей, не стоило. Я ушел, у меня есть гордость. Понимаешь, так, как она поступила…

Ну, ты же ее знаешь…

Это не оправдание! — вскинулся Егор. — Я человек и у меня тоже есть чувства. Хотя знаешь, я до сих пор ее люблю и не могу, не хочу забывать. Очень хочу ее увидеть, но…

И, что — у тебя за это время никого не было? — осторожно, чтобы, ни дай Боже, не задеть Егора спросил друг.

Почему же… Были у меня подруги. Но что-то не то. Ненастоящие они какие-то. Хиханьки-хаханьки, танцульки. Нет, есть и достаточно серьезные, умные. Но… Ну я не знаю! Не могу я ее забыть. Ну не могу, Серега.

В комнате царил полумрак, было далеко заполночь. Похрапывал и ворочался на кровати ведомого Серега Ивахненко. Егор, вдрызг пьяный, сидел за столом и бесцельно вертел в руках стопку, в бутылке, стоящей рядом, оставалось немного водки. Егор вздохнул, с трудом освободившись от тяжких дум и воспоминаний, встал из-за стола. Его повело, но, удержавшись на ногах, шагнул к своей кровати и рухнул, зарывшись лицом в подушку. С ноги соскочил шлепанец и упал на пол.