Сначала взлетели Егор с Сергеем, следом за ними, крыло в крыло, пошли на взлет истребители-бомбардировщики.

В групповом пилотаже темп задавал Егор. Он выполнял все маневры с большими перегрузками, с минимально допустимым радиусом и почти у самой земли. Но, не смотря на такую манеру исполнения фигур высшего пилотажа, пара истребителей-бомбардировщиков держалась, как привязанная. Летчики точно выдерживали дистанцию, и казалось, они связаны в небе невидимыми нитями. Подобная слетанность впечатляла. Выполнив комплекс фигур высшего пилотажа, самолеты пошли на снижение.

Полста пятый, полста шестой, на посадку, «Стрижи» на посадку.

«Точка», вас понял, захожу на посадку.

После посадки летчики, уставшие, но довольные вылезли из кабин своих стальных птиц. Гиви подошел и протянул Егору руку.

Слэтаемся, — сказал он с заметным акцентом, выдававшим волнение.

Егор пожал ему руку:

Канэшна, слэтаемся! — пилоты засмеялись.

Вечером летчики собрались на проводы. Звучали как всегда шутки и смех, звенели стаканы и провозглашались тосты.

Слушайте, ребята — сказал кто-то из офицеров, обращаясь к летчикам вновь сформированной авиагруппы. — А какой у вас теперь будет позывной?

Не знаю, — пожал плечами Егор. — Какой дадут, такой и будет.

Ну, ребята, так не пойдет, — решительно внес свою лепту неугомонный майор Семенов. — Вы же там будете, так сказать, официальными представителями славной штурмовой авиации. И позывной, поэтому должен быть особый.

А какой?

Егор, ты меня удивляешь. Тут можно провести параллели между твоим знаменитым тезкой. Догадываешься, о ком я говорю?

О знаменитом летчике, дважды Герое Советского союза маршале авиации Савицком.[1]

Молодец, — одобрил майор. — Знаешь, какой у него был позывной во время войны?

«Дракон», кажется…

Правильно,– Михалыч посмотрел на полковника Волкова.

Слушай, Михалыч, что-то ты сегодня подстрекателем заделался, а…

Ну, так…

Ладно — «Дракон», так «Дракон».

Рано утром летчики отдельного штурмового авиазвена, как теперь именовалась их авиагруппа, уже были на командном пункте на постановке боевой задачи.

А на аэродроме, их ждали красавцы-самолеты. Чистенькие, с обновленным камуфляжем и опознавательными знаками, они сияли яркими рубиновыми звездами на высоких острых хвостах, похожих на акульи плавники. Аэродромная команда техников, авиаспециалистов и инженеров постаралась на славу.

Весело улыбаясь, будто и не спал всю ночь, подбежал Женька Иванов.

Ну, как, товарищ старший лейтенант, нравится самолет? — он кивнул в сторону красавца «Су». — Девчатам на загляденье!

Спасибо, женя, ты просто кудесник! — Егор с благодарностью крепко пожал ему руку.

На стоянке, зашипев, включился громкоговоритель:

Пилотам занять свои места.

Летчики мигом взлетели по приставным лесенкам в кабины своих самолетов и привычно упали в объятия катапультных кресел. Следом за ними так же быстро поднялись борттехники. Женька, стоя на верхней ступеньке аэродромной стремянки, перегнулся через борт, помогая пилоту провести процедуру запуска.

Сухо заклацали многочисленные тумблеры и кнопки.

Азээсы?[2]

Включены.

ППС?

Противопожарная система включена.

Умформеры?[3]

Нормально.

Давление…

Выставлены приборы по атмосферному давлению.

Стояночный тормоз?

На стояночном…

Под сухой треск и перещелкивание тумблеров оживал могучий организм крылатого бойца под названием Су-25. Вообще-то, в боевых условиях предполетная подготовка по полной схеме проводилась крайне редко — на нее просто не хватало времени. Успеть бы топливо в баки залить и вооружение на пилоны подвесить, и — в бой. Но сегодня случай особый. И было что-то магическое в этих непонятных словах-заклинаниях.

Техник соскакивает со стремянки, убирает ее, сноровисто выдергивает из-под колес шасси тормозные колодки. Останавливается перед носом штурмовика, поднимает вверх руки — это знак, что можно запускать двигатели.

Коротко взревел «ЗиЛ-131» аэродромного пускового агрегата. Захлопнут фонарь кабины, заревела, набирая обороты, турбина, следом за ней запустилась вторая.

«Точка», я «Дракон-1», прошу исполнительный.

Я «Точка», «Дракону-1» исполнительный разрешаю.

Штурмовик, басовито гудя турбиной на малых оборотах, порулил к началу полосы. А диспетчера уже запрашивал ведомый.

Я «Дракон-1» — разрешите взлет.

Я «Дракон-2» — разрешите взлет.

Я «Точка», «Дракон-1», «Дракон-2», взлет разрешаю.

Два стремительно-хищных штурмовика рванулись вперед по полосе и взвились в небо на грохочущих мощных турбинах. Вслед за ними так же стремительно взлетели «Стрижи». Отдельная оперативно-тактическая группа штурмовой авиации вылетела на свое первое задание.

— Я «Дракон-1», поворот влево тридцать градусов.

Вас понял, выполняю, — эхом отозвались летчики его звена.

«Дракон-2» не спи, держи дистанцию.

Понял.

Они летели на высоте четырех с половиной тысяч метров. Под крылом простиралась до невообразимости надоевшая, унылая каменистая пустошь, изрезанная ущельями, словно древняя злая старуха — морщинами. К небу тянулись унылые серые вершины гор, кое-где на них белели пятна снега. И такое однообразие тянулось весь маршрут.

«Хоть бы с курса не сбиться», — обеспокоенно подумал Егор, сверяясь с картой в наколенном планшете.

Всем «Драконам» — усилить бдительность на маршруте.

Текли долгие, тягучие минуты полета, Ровно гудели двигатели, мерно подрагивали стрелки приборов в своих циферблатах. Егора стала одолевать мягкая, обволакивающая истома. Он поудобнее устроился в пилотском кресле. Не удержавшись, он зевнул. «Твою мать!» — мысленно выругался он. Так и уснуть недолго. О том, что может произойти дальше, думать не хотелось.

Я «Дракон-один», всем «Драконам» — проверка.

Вас понял, это «Дракон-2», на борту порядок, все системы в норме, — бодро отозвался Сергей.

Я Трэтий, на борту, как в Цхалтубо[4] — просто замечательно! — пошутил Гиви.

«Дракон-4», на борту порядок, — лаконично доложил Игорь.

Я «Дракон-1», на борту порядок, продолжаем полет, — завершил перекличку Егор. — Гиви не хулигань в эфире, это моя привилегия.

Вскоре их вызвал диспетчер наведения.

«Дракон-1», я «Минарет», Я «Минарет», прием. Как слышите меня?

«Минарет», слышим вас хорошо. Это «Дракон», мы на подходе.

Ясно. Через пять минут начинайте снижение. Курс двести семьдесят градусов.

Вас понял. Снижение курсом два — семь — ноль через пять минут.

Егор плавно развернул штурмовик на заданный курс. Еще через несколько минут полета показалась база. Белела бетонная взлетно-посадочная полоса, стояли на линейке готовности боевые вертолеты, чуть дальше расположился палаточный городок полевого госпиталя. Штурмовики начали снижение. Эхом прокатились в наушниках командира доклады о готовности.

«Минарет», я «Дракон», к посадке готовы.

Я «Минарет», посадку запрещаю. Взлетают санитарные вертолеты. Уходите на второй круг. Повторяю — посадка запрещена.

Вас понял, «Минарет», уходим на второй круг.

А с полосы, тем временем, тяжело взлетали транспортно-десантные «вертушки» с красными крестами на бортах. Прикрываемые эскортом ударных вертолетов, они легли на свой курс. Штурмовики приветственно помахали им крыльями. Но вот взлетел последний вертолет, полоса аэродрома опустела.

В наушниках раздался голос руководителя полетов:

— «Дракон», полоса свободна, посадку разрешаю. Снижение по глиссаде, курс 240, угол снижения — семь, ветер боковой, правый борт, семь метров в секунду. Видимость…

Вас понял, «Минарет», снижаюсь по глиссаде, — Егор переключился на связь с пилотами. — Внимание, звено, захожу лидером. Приготовиться.

С аэродрома навстречу штурмовикам взлетели вертолеты Ми-24.Они обеспечивали прикрытие посадки.

Егор снизился, показывая схему захода на аэродром, потом набрал скорость и ушел на второй круг. Эфир заполнила скороговорка команд руководителя полетов и сдержанных ответов пилотов. Командир кружил над аэродромом, наблюдая за посадкой летчиков своего звена.