Егор зарулил на стоянку, заглушил двигатели, откинул фонарь кабины. Рядом заруливал на стоянку Сергей.

Техник самолета, сержант Женя Иванов, проворно поставил аэродромную стремянку и быстро залез наверх.

Ну, чем порадуете, молодой человек, со столь удивительной на афганских просторах фамилией Иванов? — поинтересовался летчик.

Товарищ лейтенант, там в штабе всем пилотам объявили общий сбор. Срочно. И машины приказали перевооружить.

А конкретнее? –посерьезнел Егор.

Не знаю, товарищ лейтенант, — пожал плечами Женя.

Ладно, пойду, узнаю. Ты пока машину посмотри, опять давление в гидросистеме скачет.

Хорошо, сделаем.

Летчиков и техников связывала крепкая дружба, поэтому они избегали слишком уж выраженных уставных норм в общении. Техник для летчика был чем-то вроде няньки и ангела-хранителя в одном лице. Помимо адского труда по ремонту самолетов и устранению различных неполадок и повреждений, они следили за такими, казалось бы, мелочами, как бортпаек, проверяли исправность аварийного снаряжения, доставали им всякие необходимые бытовые мелочи. Летчики же относились к ним с уважением и теплотой, видя, с каким трудом и усердием техники готовят машины к вылетам, а потом, после боя ремонтируют их. Бывало, разбитый, изрешеченный пулями и осколками штурмовик техники за одну ночь восстанавливали полностью.

На командном пункте, куда пришел Егор, собрались все свободные летчики. Как объяснил подполковник Волков, готовилась десантная операция по уничтожению крупной банды моджахедов, занявшей горный кишлак. Предполагалось задействовать целую эскадрилью Ми-8 и звено Ми-24. Вдобавок выделялась пара штурмовиков Су-25 для нанесения высокоточных ударов по позициям противовоздушной обороны моджахедов. После высадки, десант должен будет удерживать позиции до подхода основной армейской бронегруппы.

При необходимости ударные силы штурмовиков можно было увеличить, подняв в воздух еще звено «Грачей».

Когда, спустя совсем небольшое время, Егор вернулся на самолетную стоянку, его штурмовик уже стоял с полностью снаряженными пилонами, заправленный и подготовленный к вылету.

А Женька, тихо матерясь, прикладывал медяшку к здоровенному лиловому синяку на лбу.

Где ты так приложился? — удивленно спросил Егор.

Да помогал прибористам перенастраивать электронику, задел локтем стопор. Люк со стопора сорвался, и как ахнет меня по лбу! — раздосадованный техник добавил пару нецензурных фраз по поводу пудовых бронированных люков, которые в открытом положении поддерживают хилые тонкие стоечки.

Ладно, Жека, приложи компресс — через пару дней пройдет. Как машина?

Хмурое Женькино лицо осветила довольная улыбка:

Как в аптеке: пилоны снаряжены, пушка в порядке, горючего — по пробки, прицел откалиброван и проверен. Неполадки в гидросистеме я устранил.

И когда ты все это успеваешь? — удивился Егор. — Спасибо за работу и заботу.

Не за что, товарищ лейтенант. А успеваем мы все потому, что у на уровень метаболизма выше, — щегольнул он знанием биологической терминологии. За время общения с Егором, который до поступления в летное училище учился в мединституте, Женя успел нахвататься от него разных познаний в медицине и биологии. И, при случае, очень любил ими похвастаться.

Егор шутливо погрозил ему кулаком:

Так что, выходит мы, пилоты, вечные «тормоза» по сравнению с вами, наземниками?

Никак нет, товарищ лейтенант,– вытягиваясь в струнку и дурашливо улыбаясь, отвечал техник.

То-то же, — «сурово» погрозил Егор и процитировал: — «Лицо подчиненное перед лицом начальствующим должно иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать оное». Из афоризмов Козьмы Пруткова.

Егор надел шлем и полез в кабину. Захлопнув фонарь кабины, он пристегнулся, поудобнее устроился в пилотском кресле. Проверил оборудование, включил рацию.

«Бархан», я Один-сорок один, прошу запуск.

Я «Бархан», Сорок первому запуск разрешаю.

Мощный и уже привычный для этих мест рев турбин потряс воздух. Штурмовики вырулили на стартовую позицию.

Я Один-сорок один, разрешите взлет.

Я Один-сорок два, разрешите взлет.

Я «Бархан», взлет парой разрешаю. Курс двести семьдесят, набор до четырех. Ветер по полосе встречный, порывистый, семь метров.

Вас понял, взлетаю, — Егор прибавил обороты двигателям, отпустил гашетку тормозов.

Пара Су-25, коротко разбежавшись, круто ушла вверх, оглашая пространство ревом мощных турбин. В квадрате ожидания штурмовики встретили транспортные вертолеты под прикрытием звена вертолетов огневой поддержки Ми-24 «Крокодил». После короткого радиообмена «Грачи» заняли позицию для прикрытия ударной группы.

Через несколько минут полета показался район десантирования: пологий каменистый холм, расположенный возле узкой извилистой дороги, зажатой склонами гор. На вершине холма находился тот самый кишлак, который необходимо было захватить.

Огонь по вертолетам открыли сразу же, как только они вынырнули из ущелья, по которому шла дорога.

Штурмовики рванулись вперед, на полной скорости атакуя зенитные пулеметные точки душманов. В сторону самолетов понеслись трассы зенитных пулеметов, штурмовики ответили залпом ракет. Две зенитные позиции скрылись в облаках пламени и дыма. Штурмовики набрали высоту и сбросили серию стокилограммовых осколочных бомб. Шестнадцать бомб ОФАБ-100, сброшенные с двух самолетов, вызвали целую лавину взрывов, похоронивших все живое на своем пути.

Под прикрытием огня штурмовиков, на позицию атаки вышли ударные броневертолеты. Сначала они ударили реактивными снарядами С-5 с осколочно-фугасной боевой частью. Потом, когда пыль и дым взрывов рассеялись в ход пошли управляемые ракеты противотанкового ракетного комплекса «Фаланга». Выпущенные по укрепленным огневым точкам моджахедов, ракеты на скорости 792 км/ч прошивали укрепленные каменные стены укрытий, а потом происходила детонация моноблочной кумулятивной боевой части, способной пробивать под прямым углом броню толщиной полметра. Потом заработали мощные четырехствольные пулеметы ЯКБ-12,7. Их 45-граммовые пули добивали тех, кто еще пытался сопротивляться.

Ми-8 быстро разгружались и уходили на базу. Десантники окапывались, занимали круговую оборону. Моджахеды затаились и выжидали, когда у вертолетов иссякнет горючее. Наконец, грозные «Крокодилы» были вынуждены покинуть поле боя.

Моджахеды ринулись в атаку. Но их тут же встретила лавина ракет и пушечных снарядов штурмовиков Су-25. Атака «духов» захлебнулась в огне разрывов. Но «Грачам» тоже пора было уходить на базу.

Пополнив боекомплект, они вновь взлетели на помощь десантникам. А крылатой пехоте и впрямь было тяжело. Лишенные на время прикрытия, они дрались, словно одержимые, но «духи» все равно теснили их. Пришедшие по подземным кяризам[1], новые отряды моджахедов яростно бросались в бой.

Но тут опять в бой вступили «Грачи». Разметав пушечным огнем наступающих душманов, штурмовики ударили ракетами по группе «духов», тащивших на себе разобранные крупнокалиберные пулеметы. Результат оказался предсказуем — ни один из них не добрался до огневого рубежа.

А тут еще как раз подоспели Ми-8 с пополнением и Ми-24 огневой поддержки. Огонь их мощных пулеметов был страшен. Пули с визгом крошили камень, прошивали навылет тела моджахедов, обрушивали стены глинобитных лачуг. Но ушедшие вперед вертолеты сами попали под обстрел. Сразу с нескольких сторон по ним ударили уцелевшие зенитные пулеметы «духов».

В бой опять вступили штурмовики. Спикировав почти к самой земле, они открыли убийственный огонь из пушек. Лавина 30-миллиметровых снарядов с убийственной точностью ударила по позициям моджахедских крупнокалиберных пулеметов. В воздух взметнулись огненные фонтаны и кровавые клочья разорванных тел моджахедов. Штурмовики взмыли вверх, отстрелив серии огненных ложных целей.

Под прикрытием вертолетов огневой поддержки десантники ворвались в кишлак. Завязался жестокий ближний бой, переходящий временами в рукопашную.