Так, хорошо, — одобряюще кивнул заместитель командующего.

Далее, продолжил подполковник. — Заход на цель надо осуществлять с северо-запада, вот по этому ущелью. Оно довольно широкое, и по нему можно пройти до самой крепости. Потом — подавление ПВО и удар по самой цели.

Но это ущелье находится у самой границы с Пакистаном. А маневрирование вблизи границы может вызвать достаточно серьезный инцидент. Эти сволочи не упустят шанса поиграть мускулами, кроме того, они могут предупредить душманов.

Именно поэтому заход на цель нужно выполнять именно этим курсом — оттуда наши самолеты будут ждать меньше всего, и ПВО там наверняка слабее. А «Паки» предупредить их просто не успеют, даже если и засекут наши самолеты. Кроме того, мы проработаем маршрут таким образом, чтобы оставаться в радиолокационной тени гор максимально возможное время.

Разумно, разумно, — кивнул зам командующего.

Офицеры понимающе переглянулись.

Значит так, сказал заместитель командующего. — Подготовьте оперативный план для утверждения в штабе ВВС армии и список всего необходимого. Действуйте.

Слушаюсь.

Они вылетели еще до рассвета. Четверка мощных реактивных самолетов, прикрываемая парой своих собратьев, стремительно неслась сквозь туманный сумрак загадочной восточной ночи. Вторая группа во главе с майором Семеновым прогревала двигатели на аэродроме.

Набрав необходимую высоту, четверка самолетов слаженно повернула на северо-восток. Из-за зазубренных вершин гор показались первые лучи солнца. Вершины гор будто охватил переливающийся нимб.

Снижение до полутора тысяч, скорость семьсот пятьдесят, — раздался в наушниках голос подполковника Волкова.

Вас понял, Двести тридцать первый, выполняю.

Штурмовики снизились и на крейсерской скорости полетели к ущелью, пройдя которое, выходили прямо на цель. «Сейчас тут будет жарко», — подумал Савицкий, мягко отдавая ручку управления от себя и одновременно уменьшая тягу двигателей.

Разворот вправо семьдесят, входим в ущелье. Пилотам — внимание. Проверить вооружение.

Вас понял, выполняю, — Егор выполнил разворот, а потом перещелкнул на приборной панели несколько тумблеров. Зажглись зеленые индикаторы готовности, зеленоватым светом вспыхнули прицельные метки коллиматорного прицела АСП-17-БЦ-8. Пилот окинул взглядом индикаторы — пушка к стрельбе готова, «Гвозди» — тяжелые ракеты С-24, готовы. Порядок! — Я Двести тридцать третий, к бою готов.

Две минуты до цели… Внимание — цель!

Штурмовики вырвались из ущелья, грохочущее эхо их турбин сотрясло сонный воздух. Древняя крепость предстала перед ними во всей своей могучей красе. Зубчатые стены и массивные башни, хоть и поврежденные обстрелами, казались продолжением самих гор, столь монументальными и неприступными они выглядели.

Штурмовики легли на боевой курс.

Цель вижу, работаю! — с пилонов головного штурмовика в ярком сиянии пламени двигателей сошли, одна за другой, все шесть ракет. Самолет резко отвалил в сторону, давая возможность атаки своему ведомому. Еще один самолет зашел на цель, и его ракеты веером разошлись из-под крыльев.

«Теперь наша очередь!» — подумал Егор. Крепость уже заполнила лобовое стекло самолета, пилот легчайшим движением пошевелил ручкой управления, доворачивая нос штурмовика на цель. Светящиеся прицельные метки легли на основание массивной башни с узкими бойницами и зубцами по краю плоской крыши. Затаив дыхание, он утопил гашетку на ручке управления. Штурмовик ощутимо тряхнуло, когда шесть тяжелых огненных снарядов, сверкнув раскаленными соплами, сорвались с пилонов подвески. Вой их двигателей заглушил даже грохот турбин штурмовика. Сверхновыми звездами они унеслись к земле. Егор резко взял ручку на себя и одновременно отклонил ее влево, выполняя резкий отворот.

На цель уже заходил Сергей. Вот, отстрелявшись, он уже переворотом уходит в набор высоты.

На земле — ад! В облаках взрывов рушатся стены, тяжелые боеголовки ракет из закаленной стали прошивают камни и взрываются внутри помещений. Взлетают в небо столбы огня, фонтаны каменных обломков, пыли и дыма. Потоки пламени плавят камни.

Оживает противовоздушная оборона вокруг крепости. Вспыхнули яркие злые огоньки дульного пламени, вслед штурмовикам потянулись светящиеся цепочки трассирующих пуль. Прикрывающая пара скользнула к земле и открыла огонь реактивными снарядами.

Я Двести тридцать третий, «сварка» слева! Атакую! Серега, прикрой!

Понял, прикрываю.

Ручку влево и от себя, левую педаль — до отказа в пол, сектор газа — вперед! Самолет с диким ревом заваливается влево, разворачивается почти «на ноже», когда одна плоскость устремлена к земле, а другая — в небо. Глаза наливаются кровью, на тело рушится свинцовая стена перегрузки. Ведомый, словно привязанный невидимой нитью, в точности повторяет маневр командира.

Два штурмовика несутся к земле, туда, где работает зенитная установка моджахедов. Навстречу им, почти что прямо в лоб несутся сверкающие разноцветные трассы. Зеленоватый светящийся маркер прицела наползает на плюющийся огнем пулемет. Еще чуть-чуть… Огонь! Большой палец вдавливает гашетку, и к зенитке несутся сдвоенные очереди снарядов тридцатимиллиметровой пушки. Словно древний ужасный дракон опаляет землю своим дыханием. На месте зенитных позиций, будто вулкан разверзся. «Хана 'духам!» — мелькнула мысль. Егор отстрелил ИК-ловушки. Набор высоты, разворот — и снова земля мельтешит в перекрестии прицела.

На земле — все семь кругов ада. Рядом штурмует позиции моджахедских зениток Сергей.

На земле взвивается фонтан пыли, рядом — еще один, от них вверх тянутся длинные дымные хвосты. Егор инстинктивно бросает штурмовик на крыло, уклоняясь от выпущенных моджахедами зенитных ракет.

Зенитные ракеты! — вопит он во всю глотку, предупреждая товарищей. От его самолета отлетают ярко горящие тепловые ловушки.

Не кричи, вижу,– голос подполковника Волкова спокоен, и это остужает пыл, придает уверенности. — Сейчас их не будет. Ведомый, прикрой — атакую.

Су-25 комэска валится вниз, словно сокол, сложивший крылья. Грохочет встроенная пушка, ее снаряды перепахивают и рвут все на своем пути. Навстречу ему вырывается еще одна дымная стрела ракеты. Но ее головка самонаведения не успевает сориентироваться и захватывает солнце[2]. Ракета уносится прочь, а на месте расчета зенитного комплекса вихрятся столбы пламени и дыма. Постепенно напор душманов ослабевает.

Прекратить атаку. Набираем четыре с половиной, становимся в круг до подхода второй группы, — приказывает комэск.

Вас понял, — Егор неохотно уводит свой штурмовик от земли. В венах кипит адреналин, хочется пикировать, крушить противника огнем из пушки, драться, драться, драться.

Это Двести тридцать седьмой, — раздался в эфире голос майора Семенова. — Мы на подходе, подлетное время — пять минут.

Я Двести тридцать первый, вас понял. Тридцать седьмой, работайте, мы прикроем.

Шесть штурмовиков, вырвавшись из каменного плена ущелья, обрушиваются на цель. Вниз уходит пара прикрытия, прочесывая НУРСами возможные места расположения зениток. А четыре штурмовика ложатся на боевой курс. Они уже над крепостью, точнее над тем, что от нее осталось. Секунда — и вниз летят полутонные бомбы объемного взрыва вместе с маленькими дымовыми бомбами. Дым не позволяет аэрозольному облаку рассеяться раньше времени, и на месте развалин вспыхивает огромное пламя взрыва. Облака мелких капелек зажигательного аэрозоля просачиваются в малейшую щель, в самый маленький закуток, а потом взрываются. Гигантская ударная волна крушит все на своем пути, пламя выжигает кислород в эпицентре взрыва. И в этот вакуум с огромной врываются новые воздушные массы, порождая новую ударную волну. Но эта волна уже направлена не в стороны, а вовнутрь. Бешеная скорость движения воздушных масс раскаляет их и обращает в пепел все, что находится рядом. Выжить после такого невозможно.

Немногочисленные зенитные установки, уцелевшие до этого, мгновенно умолкли после такой атаки. Штурмовики с ревом пронеслись над руинами крепости. Позади них таяли в небе магниевым огнем отстреленные тепловые ловушки. Вверху барражировали самолеты первой группы.