Я был правителем одной области,[197] где писал вышеприведенные новеллы. В эту пору приходит ко мне поселянин этого края и просит об одной вещи, которая если бы только я ее сделал, была бы моим несчастьем и стыдом. Я отказал ему.
Когда поселянин ушел от меня, кто-то сказал: «Мессер подеста, вы потеряли зайца, потому что тот, кому вы не оказали услуги по его просьбе, хороший охотник, и, если бы вы услужили ему, он был готов послать вам зайца».
А я ответил: «Если бы он дал мне зайца, я бы его съел и переварил; но стыда я не переварил бы никогда».
Все это сущая правда, и я сознаюсь, что в этом отношении грешен, как и другие. Но велико несчастие, если малая вещь, удовлетворяющая желание, которое длится минуту и сразу же исчезает, подкупает и побеждает доводы чести, которые имеют вечное существование. И пусть случится со всеми ними так, как это случилось с торговцем, подарившим быка. Что касается того, кто из скупости или ради тщеславия забывает о разуме, то пусть его постигнет участь Красса.[198]
Новелла 78
Уголотто дельи Альи встает однажды рано утром и видит, что у двери его дома поставлена лавка для умерших. Он спрашивает, кто умер. Ему отвечают, что умер Уголотто. Тогда он начинает шуметь на весь околоток
И двадцати лет не прошло с тех пор, как в городе Флоренции жил некий Уголотто дельи Альи.[199] Был он худым, сухим человеком большого роста и от роду имел наверно восемьдесят лет. Так как ему случалось бывать в Германии, то он предпочитал постоянно говорить по-немецки; он держал сокола[200] и боялся смерти больше чем кто-либо другой. И как это часто случается, что в больших государствах попадаются люди странные, так было и здесь: некий человек по имени… дель Рикко, прозванный Баллерино ди Гьянда,[201] вышел однажды ночью (он часто бродил в эти часы) и постучался в дверь дома Уголотто. Уголотто, комната которого находилась над дверьми, проснулся и, встав с постели, высовывается в окно. Баллерино отходит назад, а Уголотто спрашивает: «Кто гам?» Балерино говорит: «Это вы, Уголотто, вы?»
Уголотто отвечает: «Да, я».
Баллерино говорит тогда: «Дай бог, чтобы с вами беда стряслась, чтобы вам дождаться плохой пасхи!»
Уголотто отвечает на это: «Подожди немного, подожди немного!» Затем хватает свой старый заржавленный меч и спускается по лестнице, ударяя по ней мечом настолько громко, чтобы Баллерино это слышал и обратился в бегство.
Баллерино, который все слышал и чувствовал себя крепким на ноги, останавливается и ждет, что станет делать Уголотто. И вот, Уголотто открывает дверь и принимается тереть мечом о стену.
– «Кто там? Где ты, разбойник?»
Баллерино начинает лаять и тявкать, как собака, и издавать звуки, какие издает собака, когда ее тянут за уши. Уголотто выходит вперед и говорит: «Подожди немного, подожди!» А Баллерино отходит назад, продолжая все время дразнить Уголотто до тех пор, пока не появляются помощники экзекутора, недавно вступившего в должность. Баллерино, который был крепок на ноги, исчезает; Уголотто же, с мечом в руках, схватывают и поспешно уводят. Когда он очутился во дворце, экзекутор спрашивает, как дело было, и помощники его говорят, что нашли Уголотто на улице с обнаженным мечом. Дело кажется экзекутору странным, и он хотел тотчас отправить Уголотто на пытку, если бы один из присутствующих не сказал: «Человек этот стар, как вы видите, оставьте его до утра, и тогда вы узнаете истину».
Тот так и сделал И хотя экзекутор затем и выяснил причину, почему Уголотто вышел из дома с мечом, он тем не менее не мог не осудить его (так как Уголотто был из дворян, а названный экзекутор поставлен над ними и руководится постановлениями правосудия)[202] за нарушение общественной тишины. В конце концов, после многих просьб он кончил дело и заставил названного Уголотто уплатить за меч пятьдесят две лиры с половиной. Уголотто вернулся домой, жалуясь то по-латыни, то по-немецки, на причиненное ему досаднее огорчение и приключившееся с ним несчастье. Но очень скоро после этого с ним произошло нечто много худшее.
На следующее же утро кто-то отправился к колоколу дома Торнаквинчи,[203] где всегда стоят гробовщики у лавки аптекаря, и, едва лишь рассвело, постучал и сказал, чтобы послали людей к дому Альи, так как умер Уголотто. Что касается меня, я думаю, что сделал это также Баллерино ди Гьянда либо Перо дель Мильоре,[204] который с ним водился Как только гробовщики услышали это, так сейчас же приготовились и послали людей прибраться у дома Альи и поставить лавки для умерших.
Поднявшийся рано, так как он от огорчения по поводу уплаты пятидесяти двух с половиною лир не мог спать, Уголотто открывает дверь, чтобы выйти на улицу, и. увидев поставленные лавки, спрашивает тех, кто их ставили: «Разве кто умер?»
Те отвечают: «Умер Уголотто дельи Альи».
Тогда Уголотто говорит: «Какой черт умер Уголотто дельи Альи! Разве существует какой другой Уголотто, кроме меня?»
– «Мы ничего не знаем об этом, – отвечали они, – не знаем и Уголотто; мы делаем то, что нам сказано».
Уголотто кричит тогда: «Уносите прочь эти лавки, чтобы вам от меча погибнуть!»
Те, не притронувшись к лавкам, уходят и рассказывают гробовщикам о случившемся. Услышав это, гробовщики отправляются на место, и когда они видят Уголотго, то приходят в ужас: «Что же это значит?»
А Уголотто подходит к ним и говорит: «Какой Уголотто умер, чтоб вас разорвало на куски. Вот вам бег, вы едва ли когда-нибудь поставили бы лавки умершему, будь я таким молодым, каким я когда-то был».
Гробовщики отвечали: «Вы правы. Если здесь кто-нибудь виноват, то только тот, кто нынче утром пришел нам сказать об этом».
– «А кто же это был?» – спросил Уголотто.
Те отвечали: «Было так рано, что мы не могли его разглядеть».
Уголотто говорит тогда: «Это наверное тот разбойник, который заставил меня заплатить вчера пятьдесят две лиры и десять гольдов».
Гробовщики говорят: «Если вы его знаете, то не вините нас».
Уголотто отвечает им: «Я его не знаю; я не могу знать, кто бы это был; но я иду сейчас же к экзекутору», – и, пустившись в путь, так он и сделал.
Расставившим свои лавки в расчете на покойника гробовщикам пришлось без всякой для себя пользы унести их к себе домой. Уголотто же пожаловался экзекутору по поводу первого и второго случая. Экзекутора, догадавшегося, в чем дело, история эта начала развлекать, и, обратившись к Уголотто, он спросил его: «Дворянин, не думаешь ли ты на кого-нибудь, кто бы устраивал тебе такие вещи?»
Уголотто отвечал: «Не могу представить себе, кто бы это был».
Тогда экзекутор сказал: «Подумай об этом, и если ты сделаешь мне какое-нибудь указание, предоставь мне действовать».
Уголотто пообещал и ушел, раздумывая на все лады о случившемся, и благодаря этим размышлениям и своей старости он долгое время казался человеком совершенно потерявшимся; но, в конце концов, он нашел покой, ибо не прошло и пятнадцати месяцев, как лавки для умерших были поставлены перед его домом по праву, и он был вынесен из него.
Поскольку этот Уголотто был мнителен и боялся смерти, то по этой причине эти желторотые любили издеваться над ним. И поистине, это было причиной его мук и страданий; а тем, кто это с ним проделывал, это служило, наоборот, веселой забавой. Если бы он был терпелив, он прошел бы мимо и только усмехнулся бы, а могильщику отплатил бы тем, что посмеялся бы с ним.
