Выслушав это и видя, что мессер Ридольфо не принимает подарка, слуга, пристыженный, вернулся к Аньолино обратно с поручением и собакой. Аньолино, поняв в чем дело, сказал, что мессер Ридольфо говорил правильно; потому что он, Аньолино, не принял достаточно в соображение, что на этих днях у него отняли восемьсот свиней, и послал ему собаку, которой, может быть, и раз в месяц не случится поймать и одной свиньи.

Как остроумны были слова мессера Ридольфо! Ведь редко случается, чтобы пославший подарок не рассердился или не разгневался, если его подарок не принимается и отсылается обратно. А слова Ридольфо были столь остроумны, что Аньолино не только не рассердился, но признал, что ошибся именно вследствие потери мессером Ридольфо восьмисот свиней.

И следующий случай не хуже предыдущего, и не менее прекрасны слова, сказанные мессером Ридольфо своему племяннику, который был в Болонье и целых десять лет изучал там законы. Сделавшись отличным легистом,[114] он по возвращении в Камерино отправился навестить мессера Ридольфо. Когда он явился к нему, мессер Ридольфо сказал: «А что ты делал в Болонье?»

Тот ответил: «Синьор мой, я изучал право».

А мессер Ридольфо сказал: «Худо ты потратил там время».

Молодому человеку слова эти показались странными, и он спросил: «Почему, синьор мой?»

А мессер Ридольфо сказал: «Потому что ты должен был изучать силу, которая вдвое ценнее».

Молодой человек стал улыбаться, но когда он вместе с другими, слышавшими мессера Ридольфо, поразмыслил над его словами, то увидел, что сказанное им было верно. И я, писатель, находясь однажды вместе с некоторыми слушателями мессера Аньоло да Перуджа,[115] сказал им, что они теряют время, напрасно изучая то, чем занимаются.

Они ответили: «Почему?»

А я продолжал: «Что вы изучаете?»

Они сказали: «Мы изучаем право».

А я сказал: «Что же вы с ним станете делать, если оно не соблюдается?»

Да, это так, потому что право у нас не ходячая монета, даже если кто-нибудь и имеет его; ведь если на чьей-либо стороне немного больше силы, то праву тут нечего делать. А потому нынче и видишь, что над бедными и не имеющими силы приговор произносится скоро, и в отношении их самих, и в отношении их имущества, а над богатыми и имеющими силу – в редких случаях, потому что горе тем на свете, кто не имеет у нас силы.[116]

В этой новелле, раз уж я начал рассказывать об этом достопочтенном человеке, мне следует рассказать о некоторых его остроумных словах, он был, по-моему, природным философом, высказывавшимся всегда в немногих словах.

Итак, я рассказываю, как один из его друзей, не видавшийся с ним давно, сказал ему: «Мессер Ридольфо, вы помолодели на десять лет с тех пор, как я вас не видел».

Мессер Ридольфо, глядя на него искоса, говорит: «Я утешаюсь тем, что ты мне говоришь, но знаю, что ты говоришь неправду».

Названный мессер Ридольфо говаривал, что не хочет, чтобы слуги его пользовались его добром больше, нежели он сам. Когда бывало очень холодно, он говорил: «Ступайте, разведите огонь и погрейтесь около него. а когда образуются уголья, позовите меня».

Он хотел, чтобы слугам достался дым, сам же он его не хотел.

Находясь на службе у короля Людовика Сицилийского,[117] названный мессер Ридольфо, отправившись куда-то с несколькими вооруженными людьми, подвергся нападению.[118] Пришлось им пуститься в бегство во весь опор, и они спаслись. Когда мессер Ридольфо предстал затем перед королем, король сказал ему: «Ридольфо, сколько бы ты взял за свои шпоры?»

А тот ответил: «Этого я не знаю; но я знаю хорошо, какой бы я дал выкуп, если бы был схвачен».

За столом он приказывал ставить восковые свечи вверх ногами, повернув их кверху более толстым концом из зеленого воска, говоря при этом, что хочет, чтобы более тонкий конец доставался затем слугам, а не ему. И с этой поры стали делать свечи ровными.

Когда названный мессер Ридольфо начальствовал в Болонье над войсками флорентийцев во время их войны с церковью, то ему сказали, что папа, собираясь вести большую войну, продал или заложил Авиньон. А он сказал: «Папа наш очень мудр: он хочет продать то, что имеет, чтобы приобрести то, чего не знает».

Когда мессер Ридольфо отправился с королевой[119] и другими, чтобы распорядиться об избрании папой того, кто был в Фонди,[120] то, вернувшись к себе домой, он застал у себя зятя своего, мессера Галеотто.[121] И зять сказал ему, что сделанное им противно богу и пагубно для его души. Мессер Ридольфо ответил: «Я сделал это для того, чтобы у них было побольше своего дела, а наши дела они оставили в покое».

Посетив однажды мессера Джана Аугута,[122] находившегося со своим войском вне Перуджи, и навестив затем аббата Монтемайоре,[123] правившего Перуджей от имени папы и ставшего на днях кардиналом, мессер Ридольфо сказал аббату: «Делая нам зло, ты стал кардиналом; если бы ты сделал нам зла еще больше, то стал бы папой».

Когда он выдал замуж одну свою молоденькую дочку за мессера Галеотто, бывшего уже старым, то многие близкие его, мужчины и женщины, говорили ему: «Ах, мессер Ридольфо, что это вы сделали, отдали молоденькую девушку за старика?»

Он же отвечал: «Я сделал это для нас, а не для нее».

Когда он впал у коммуны в немилость, то его изобразили на картине в постыдном виде;[124] когда ему сказали об этом, он промолвил: «На картинах изображают святых; значит, я святой».

В другой раз, когда он находился по делам в одном из своих владений, он встретил там одного своего подданного, возвращавшегося домой с работы в поле и на винограднике. Ридольфо спросил его, откуда он идет, и тот ответил, что возвращается домой, приведя в порядок виноградники и устроив другие свои дела. Тогда Ридольфо сказал, обращаясь к тем, кто был с ним: «Возьмите его и повесьте за ноги».

Те вместе с повстречавшимся им спрашивают: «За что, синьор?»

А он ответил: «Флорентийцы повесили меня за ноги за то, что я делал свое дело; согласно этому праву и этому закону (ведь нужно думать, что флорентийцы хорошо разбираются в них), человек этот должен быть повешен; ступайте и повесьте его». Немного погодя, он его отпустил. И, таким образом, оправдал себя и обвинил других.

Он говорил, что к папам относятся, как к свиньям: когда свинья умирает, весь дом и каждый человек это празднуют; также и смерть папы весь мир и все христиане празднуют.

Также еще часто он говаривал: «Горе сыну, когда душа отца его идет в рай».

Когда флорентийцы в 1362 г. воевали с пизанцами и он был у них военачальником, он разбил лагерь в Вальдере. У него было тогда два флорентийца-советника, может быть, торговцы или суконщики. Однажды ночью они решили, что лагерь разбит не на месте и что ему лучше было бы стоять на соседней горе. Встав утром с этой мыслью, они отозвали в сторону мессера Ридольфо и сказали ему, что лагерь гораздо лучше было бы разбить на такой-то горе. Выслушав их, мессер Ридольфо, смеясь над ними и смотря на них, сказал: «Ступайте, ступайте, ступайте в свои лавки торговать сукном».