– И это тоже не исключено, но позволь, продолжу, – строго сказала госпожа.

Существовал еще один необычный артефакт, созданный в годы правления Али‑Асана, карта волшебных предметов. Живой кожаный лист, способный показать место расположения абсолютно любой вещи из каталога волшебных артефактов. И вот как, зная об этих дарах, не замыслить гибели владыки мира? Поэтому свита делала все, чтобы развратить правителя, масштабные пиры устраивались по малейшему поводу. И вот так на очередной юбилей, под льющийся рекой эль из погребов Оссори да под ломящийся от яств стол, за счет магии черного золота, зашла речь о карте волшебных предметов. Справедливости ради, не все волшебники верили, что такое возможно, хотя такие же слухи ходили и про камни пробуждения, пока владыка не достал сундук Доду со дна океана.

– Ваша светлость, я хочу выпить за гостеприимство! – поднял кубок Фаррел. – Собрать под одной крышей столь разных волшебников – удел великого правителя.

– Будем жить, Тон! – подняв кубок, ответил владыка и залпом осушил содержимое.

Каждый из свиты рассчитывал на щедрые дары после его смерти. Даже лепреконы хотели раскурочить сундук на дощечки и вытащить свое золото. И это нормально, лицемерие и подхалимство – лучшие из пороков для одурманиванья разума, в особенности человеческого. Эль, десятка два мясных блюд, женщины, азартные игры, бои рабов, диковинные представления магов – это то немногое, что за годы шумных пирушек приелось и стало фоном. Владыка все меньше удивлялся волшебному и больше задумывался о будущем. Хотя какое будущее может быть у человека что правит волшебным миром?

– При всем уважении, ваша светлость, но неизбежен тот день, когда все предадут вас. Так было с вашим предшественником и так будет после вас. Вы обязаны знать это, дабы разумно распорядиться созданным наследием, – нашептывал на ухо хмельному владыке лепрекон Фаррел во время очередного пира. – Вы мне нравитесь как человек, вы не такой, как предшественники, я бы даже сказал, единственный, кто не развязал войну между народами.

– Да как ты смеешь шептаться с владыкой! – резко встав из‑за стола, вмешался в их приватный разговор Адольф Куффер. – Вы, мерзкий народец, не знаете границ приличия.

– Как вы не знаете магии, – огрызнулся Фаррел.

– Что? – выхвалит палочку пьяный Куффер.

– Тише, Адольф, – остановил наместника Али‑Асан. – Мой разум чист, а рука тверда. Меч хоть и в ножнах, но я всегда могу им воспользоваться. Пусть говорит.

– Камни пробуждения уникальны. И уместен вопрос, что с ними будет после вашей смерти? – рассуждал Фаррел, размахивая кружкой эля. – Я убежден, что никто кроме нового владыки не достоин владеть ими. И я хотел бы, чтоб все так и осталось.

– Так и будет, – заявил человек на троне.

– Оссори, принеси еще эля, – приказал другу Фаррел. – Не буду лукавить, владыка, ходят слухи, что у вас есть карта волшебных предметов.

– Продолжай, – строго приказал Али‑Асан.

– И, насколько понимаю, она может показать что угодно, к примеру – нефритовое яблоко, в котором новый владыка и найдет камни пробуждения.

– Все так, – владыка подставил кубок для эля. – В чем проблема, Тон?

– Карта, – скупо ответил лепрекон. – С учетом этого предмета, любой полукровка сможет найти яблоко раздора, а на минутку, в них течет человеческая кровь. Возможно, дерево не даст им сорвать яблоко, а возможно, все будет иначе, и они получат безграничную власть.

– Не переживай, лепрекон, я успею поставить печать тайны на этот лист.

– Да, – расплылся в улыбке лепрекон. – Но я бы лучше уничтожил артефакт, а лучше – подарил гномам, ну или эльфам, в крайнем случае, нам, лепреконам.

– Да как ты смеешь советовать владыке! – закричал темный маг Зеб Тогль.

– Молчать! – поднял руку Али‑Асан. – Если ты хочешь карту, объясни, чем ваш народ лучше других?

– Мы не будем искать плод раздора!

И тут же на первый взгляд хмельные гости закивали, что это правда и никто из лепреконов больше никогда не поможет человеку стать владыкой мира. Даже преданный Рон Бэтери молчаливо отводил взгляд, давая понять, что в свое время ошибся и поддерживает собратьев. Маги и полукровки замерли, посматривая на владыку. Конечно, карта не была краеугольным камнем, способным изменить паритет сил, но ее наличие существенно влияло на итог, а итог был у каждого свой.

– Не гневайтесь, владыка, выслушайте. У каждого из гостей есть интерес к вашему наследию, и карта существенно меняет позиции. Поэтому либо отдайте нам, не обязательно мне, любому лепрекону, либо уничтожьте. Это сбережет не одну волшебную жизнь, – уважительно закончил свою речь Фаррел.

То ли волшебный эль из погребов Оссори так подействовал, то ли мысли лепрекона перекликались с планами владыки, но он проигнорировал нашептывание наместников о том, что это ловушка и хитрый народец хочет его обмануть.

– Оверман, достань карту, – приказал владыка.

Пират вытащил из камзола мокрый кусок кожаного листа. Размашистым движением тот сгреб тарелки и развернул таинственный артефакт. Хмельной человек посмотрел на нервно играющих скулами наместников и достал из камзола золотую печатку. Загнув все крючки, он положил большой палец на камень, и тоненькая струйка крови побежала по стенкам, падая на дно армуда. И тут же поползли вверх струйки дыма и запахло паленой кожей. Владыка поднял печатку, и на кожаной карте зардело клеймо.

– Отныне только люди могут пользоваться ей, – громко заявил он. – Ты удовлетворен, Тон?

– Более чем, ваша светлость, – низко поклонился Фаррел и, не подымая головы, добавил: – Как насчет игры в кости, владыка? Мне подарили пять камней из клыка дракона, поговаривают, они лучший проводник удачи. Умелый игрок способен с первой попытки завершить игру.

– Ты же знаешь, я не играю без повода, – пригубив эль, ответил Али‑Асан.

– Готов поставить все черное золото рода Фаррелей, – уверенно выкрикнул лепрекон, достав серебряный наперсток, и пять черных костей.

Игра, которую предлагал лепрекон, называлась кости. Пять кубиков с арабскими цифрами и серебряная чаша‑наперсток. Цель игры – первым выкинуть ровно тысячу очков. При этом учитывались только единицы и пятерки. Все остальные цифры считались промахом.

Выдержка из правил игры: три выпавшие единицы – сто очков, четыре – пятьсот, но пять – всего лишь пятьдесят, три выпавшие пятерки – пятьдесят, четыре – двести пятьдесят, и пять – двадцать пять. Игра начинается с броска пяти костей, потом шел подсчет, и вторым ходом кидались пустые кости. Выигрывал тот, кто первый набирал тысячу очков. Если единицы и пятерка не выпадают, ход переходит к сопернику.

– Все черное золото Фаррелей? – залпом осушил кубок владыка и потребовал обновить его. – Заманчиво.

– Есть повод сорить золотом, владыка, вы подарили нам надежду, поставив клеймо на карту, – очень серьезно заявил Фаррел. – А это огромный шаг к миру между народами.

– А если я соглашусь, – усмехнулся хмельной владыка, – что хочешь взамен?

– Ваше слово, что карта достанется лепрекону, не мне, но любому из знатных родов, – ответил Фаррел и тут же уважительно добавил. – Для меня это высшая награда.

– Но если проиграешь, то каждый из лепреконов добавит еще четверть унции к тому, что отдает в сундук Доду.

Хмельные гости загудели, предостерегая от фатальной ошибки, половина монеты – существенная плата за обычную игру, в которой не все решает магия.

– Мой народ согласен, – сухо ответил Фаррел.

– Бери наперсток и кости, лепрекон, – строго приказал Али‑Асан.

– Благодарю, ваша светлость, но позволю отказаться от первого хода, – ответил Фаррел. – Я гость в вашем доме, и право броска ваше.

– Значит, поединок будет недолгим, – заметил Али‑Асан и кинул кости в серебряный наперсток.

Для поединка расчистили стол, судьей назначили Куффера, и тут же толпа обступила игроков. Каждый хотел увидеть игру, особенно когда играли лучшие из лучших. Все знали, как играет Тон Фаррел, старый шулер, знающий толк в обмане, но при всем уважении к мошенничеству, владыка мира предпочитал честную игру, поэтому человек с шестью пальцами уверенно затряс наперстком, и легким движением руки высыпал кости на стол.