– И как вам – подчиняться эльфу? – с иронией в голосе спросил Тен.

– Род Лемм всегда служил верой и правдой светлой стороне, и хотя мы темные, это не меняет наших убеждений. Считаю большой честью работать с госпожой Анной‑Марией, она потомок могущественных воинов, мудро правивших не одним людским племенем, – он строго посмотрел на Тена и не без упрека добавил: – Все беды человечества случаются, когда к власти приходят пустышки или полукровки, ошибочно думающие, что они великие волшебники.

– Не спорю, – улыбнулся Тен. – Лавр в эмблеме рода – редкий и воинственный символ.

– Если вы про брошь, – оглядываясь на госпожу, продолжил Туск, – то подснежник не менее символичен, это первоцвет, а значит, предки первыми вставали на защиту владыки мира, белый цвет означает благородство и бескорыстность помыслов.

– Да вы знаток геральдики, мой юный тролль, – похлопав его по плечу, заметил Тен, – Мои поздравления, Анна‑Мария, у вас дружный коллектив, надеюсь, и я стану его частью?

– А в этом есть надобность? – поинтересовалась хозяйка и, не дожидаясь ответа, добавила: – Идем, познакомлю тебя с Дерри.

– Кстати, наслышан, – оживился Тен. – Древесная жаба из экипажа знаменитого пирата Овермана, как вы ее заполучили?

– Она трофей, – ответила эльфийка и открыла неказистую дверцу в чулан.

Черная дымка встала на пути в каморку, госпожа Лемм даже улыбнулась, подозревая, кто это сделал, но Тогля не смутили фокусы с дымом, он достал палочку и развеял магию.

– А где сейчас ваш брат? – аккуратно ступая по траве, спросил маг.

– Какой именно? – Анна‑Мария искала взглядом жабу.

– Дезмонд Ромул Лемм, судьба пса мне не столь интересна, – заметив шевеление в траве, перешел на шепот Тогль. – Я прав, это же Торенс Рем взял на себя проклятие зверя? А Дезмонд проклятие силы?

– Правильно, – ответила эльфийка и, заметив воинственно настроенную жабу, крикнула: – Он наместник, Дерри, ты ошиблась.

Жаба прыгнула к ногам мага и стала жадно обнюхивать гостя, ошарашенный Тен держал наготове палочку, опасаясь рептилии, а та, чуя что‑то необъяснимое в запахе Тогля, то и дело вздрагивала и, как заведенный болванчик, покачиваясь, вопила на всю оранжерею: «Гарк! Гарк!» Дословный перевод с древнего наречия: «Опсаность!». На пиратском судне, где много лет верой и правдой жаба служила владыке мира, встреча с черной магией всегда означала грядущую кровавую схватку. Поэтому рефлекс был крепким.

– Вы хотели показать, как жаба помогает в расследовании, – напомнил наместник, когда пыл Дерри поутих.

– Разумеется, – взяв приказной лист со стола, ответила госпожа Лемм. – Кормлю магической вещью Дерри и спрашиваю нужную информацию. Эффект «два в одном», раскрытие преступления и улучшение оранжереи, – она кинула приказной лист в пасть жабы. – Вот так это работает!

– Зачем вы это сделали? – Тен направил на наместницу палочку.

– Вы же сами просили показать, как работает жаба.

– Ацео‑ремо. Замри, – обездвижив рептилию, Тогль достал лист из ее пасти. – Зачем скармливать не врученный документ?

– Как не врученный? – покраснев, возмутилась эльфийка. – Ах, не может быть! – она взяла в руки пергамент и, заметив магическую печать, покраснела еще сильнее. – Это все от волнения. Не подумайте чего плохого, Тен.

– Верю, что не специально, – открывая документ, сказал он. – За малым не лишили министерство денег за штраф, – пошутил Тен. – Уверен, этот бедолага Стив Фаррел был бы рад такой оплошности, – внезапно Тен осекся и еще раз перечитал приказной лист. – Фаррел? Случайно не сын лепрекона Тона Фаррела?

– Нет информации, – пунцовая от неловкости момента, ответила эльфийка.

– Как жаль, – улыбнулся Тен и тут же сменил тему. – А где у вас можно остановиться на ночь? А то я впервые в Чикаго. Помогите, растерян, как студент.

– Найдем. Давайте приказной лист, попрошу Туска сделать новую печать.

– Не стоит, я лично вручу его нарушителю, – строго ответил Тен. – Надо же начинать знакомиться со здешними жителями, заодно расспрошу о фамилии.

– Как хочешь, – поправляя брошь, ответила эльфийка и собралась на выход.

– Так что насчет гостиницы? – крикнул ей вслед Тогль.

– У вас деньги есть?

– Да.

– Значит, проблем не будет.

Уже через час Тогль распаковал чемодан в одном из номеров хорошего отеля и, поблагодарив Туска, сказал, что на сегодня его служба окончена. Вещей у него было немного: чемодан со сменным костюмом, волшебная палочка, мешочек золота и старинная книга по родовым проклятиям эльфийской знати. Номер в отеле типовой: небесного цвета обои, паркет, большая кровать и уборная с душевой кабинкой. Заказав ужин, Тогль в охотку поел, а сразу после взялся за чтение книги. Перед сном он сел напротив зеркала и довольно долго смотрел в свое отражение, и как только радужка глаз приобрела темно‑синее свечение, он недовольно заговорил сам с собой.

– Что ты устроил в магазине? – возмутился Тогль, – Зачем этот показной экскурс, допрос троллей, ты в своем уме? Нас и так чуть не раскусили!

«Они ненавидят тебя» – послышался чей‑то низкий голос в его голове.

– А никто и не дожжен был меня полюбить, – стоял на своем Тен. – Сколько раз говорить – не управляй мной! Или ты хочешь, чтобы я написал служебную записку в Атаракс? Требуя ужесточения режима?

«Прости, не мог устоять перед заносчивостью эльфийки».

– Повторяю в последний раз: разрешаю наблюдать за моей жизнью, но не жить ею. Надеюсь, ты меня услышал.

«У Фаррела есть сын».

– Не факт, возможно, однофамилец, молодые лепреконы не чтят прошлого, наверняка какой‑то мальчишка хотел себя почувствовать великим волшебником и взял древнюю фамилию.

«Он был не один».

– С чего ты взял?

«Прояви вырезанное из приказного листа».

Удивленный Тогль достал из кармана палочку и дотронулся до пергамента, но обратное заклинание не сработало, и тогда пришлось восстанавливать все манипуляции с пергаментом с помощью волшебного золота. Получилось очень затратное удовольствие, однако, когда на очередном витке усилий волшебные чернила на доли секунды начертили эмблему рода Лемм, наместник улыбнулся.

«Род Лемм предал наместничество!»

– Уймись! – ударив себя по лицу, сказал Тен, и цвет его глаз стал прежним.

Он аккуратно запечатал приказной лист и, понимая, насколько важным может быть документ, убрал его под подушку.

– Итак, в ближайшие дни, не привлекая внимания, надо найти этого лепрекона Стива Фаррела, проживающего в 76 доме Эверстоуна, пригорода Чикаго, – прошептал Тогль, – Очень надеюсь, что семьдесят шестой дом не спрятан от человеческих глаз, как это обычно любят делать лепреконы, не хочу привлекать троллей госпожи Лемм.

Он замолчал, а в голове, не давая покоя, крутилась фраза: «Род Лемм предал наместничество! Род Лемм предал наместничество!»

Кувшин Ра

Бывший придворный зельевар Адольф Куффер в миру преподавал промышленную химию в технологическом университете, вкладывал знания в головы будущих технологов. Пожилой учитель ничем особенным не выделялся на фоне коллег: исполнительный, аккуратный, нравился студентам, водил старенький форд и все свободное время уделял племяннику. Ничего необычного, что привлекало бы взоры наместничества. Обычный старичок. Волосы выпали, а оставшиеся редкие пучки, поседев, стали незаметными на фоне бледной кожи, нос острый, с родинкой сбоку, брови густые, глаза впалые, серо‑голубого цвета. А единственное, что осталось от бурной молодости, так это козлиная бородка аспидного цвета. Впрочем, Куффер не комплексовал из‑за возраста, напротив, стоило ему начать говорить, собеседник проваливался в этот мудрый и вдумчивый взгляд, не всякий профессор мог вести беседу так изысканно, а тут рядовой сотрудник кафедры.

Одевался Куффер в классической манере: строгий костюм, однотонные сорочки, галстук, удобная обувь, тот еще модник, и надо заметить, это сочетание элегантности и ума, несмотря на преклонные годы, привлекало взгляды женской половины. Были и те, кто мечтал окольцевать Адольфа. В общем, если делать выводы, то у Куффера была нескучная, насыщенная старость, но он и не жаловался.