— Мне тоже приятно видеть Вас за работой. Минут через двадцать подойдите в мой кабинет, у меня есть несколько вопросов к Вам.

Она развернулась, махнув гривой огненно-красных волос, покинула лабораторию, оставив после себя едва различимый аромат сирени.

Мне предельно ясен визит дамы.

Но пока есть возможность просмотреть ещё парочку срезов.

Интересно, как изменилась обстановка.

На своём прежнем рабочем месте я не появлялся пару месяцев, после отстранения с должности.

Мой бывший кабинет не поражал великолепием отделки, или роскошью мебели, обычный, среднестатистического начальника, из простолюдинов выбившегося в небольшие начальнички.

Только функциональность, без излишеств, для плебея – самое то. Большего они недостойны.

Единственная роскошь — собственный туалет и душевая, но не надо думать, слишком хорошо о Магистрате, всё объясняется функционалом Начальника лаборатории.

Вернее, двумя функционалами как администратор, и как микрохирург. Проведение операций — обязательное требование, а переодеваться и мыться в общей раздевалке, это прямой подрыв авторитета руководителя, и падение качества исполнения административных обязанностей.

Так, что собственный душ — это не щедрость, это экономия на ставке микрохирурга.

Жажда сэкономить горсть кредитов, всегда отличало Магдебургские миры

У нас принцип администрирования совершенно другой, мы крохоборством не страдаем.

Во главе всего Клан – единая общность людей, связанных кровными и духовными узами.

Люди вне Клана, могут сделать высокую карьеру, но не смогут стать Клановичами.

Кабинеты и есть способ показать преимущество нас перед всеми остальными.

Утерянное преимущество.

Я уже как-то смирился с жизнью, после Клана, но мне всё же не хватает ковра.

За время пребывания Начлабом, я не стал ничего менять, единственно поставил, справа от стола микроскоп и большой экран для просмотров срезов.

А всё-таки что изменилось в кабинете при новом начальнике?

Несколько неприятное чувство стучать в дверь собственного кабинета. Печаль по свершившемуся, и доля внутреннего несогласия.

Чтобы не говорили лагерные психологи на обязательных посещениях, это ничего не меняет. Я могу лучше них повторить все доводы, вынудившие распустить Клан Греев, и разумнее объяснить необходимость принятия нового социального статуса, а расписать преимущество благодетельного правления Совета, само собой, не составит труда.

Только как не убеждали меня мозгоправы, и как я не занимался самовнушением, что ещё отделался вполне малыми потерями, но в душе никак не могу принять своего положения, ну да ладно я сожму гордыню в кулак и как-нибудь переживу, не это меня изнутри грызёт, а то, что подвёл свою семью.

Сам я выучился и сформировался как востребованный специалист при поддержке Клана, дети могут рассчитывать только на мою поддержку, а что может дать обычный лаборант, когда все миры против нас?!

Всё изменится, когда, а не если, я стану Академиком. Совет, разумеется, превратит меня в икону науки, и я его понимаю: раскаявшийся Кланычь, отрёкшийся от Греев, не принявший участия в Войне, видимое подтверждение его мудрого и прозорливого правления, и прямое следствие ошибочного, элитариского подхода их противников.

Тогда всё изменится, и я буду спокоен за семью, вот тогда я перестану рвать на себе жилы, пытаясь выбиться наверх. Семья уже будет наверху.

Ничего, постучал костяшками – не переломился.

— Входи, открыто. — раздался приглушённый дверью голос начальницы.

— Мадам, Вы меня вызывали?

Я окинул взглядом кабинет.

Главное изменение — микроскоп выключили из сети, за ненадобностью, а кейс для срезов, отстёгнут и уложен под ним, сама установка закрыта консервационным чехлом.

Печально. Я этот микроскоп нашёл на складе МедЦентра, ещё довоенная закупка. Хорошо, что кастелян любит марочные коньяки.

Чтобы его разложить и настроить, возился с тендером неделю и две ждал, когда освободится специалист.

Кое-что появилось новое, по обеим сторонам экрана появились чёрные, дешёвого пластика колонки. Из них, с едва заметным дребезжанием лилась классическая музыка старой земли. Вместо срезов белобородый дирижёр размахивал палочкой, постоянно меняясь то со скрипачами, то с трубадурами.

За моим столом в моём кресле сидела Орандж. Рыжая грива, зелёные глаза и чёрное платье.

Клан Орандж – Враг мой, мы почти истребили Вас, а Вы истребили нас полностью, мы квиты.

Женщина лет пяти — тридцати. Профессиональный медицинский администратор, и, наверное, лет десять назад медик, но сейчас кризисный менеджер, присланный разбираться в том, что я натворил.

Карать и миловать.

Отправка столь молодой и малоопытной проверяющей, очень хороший знак, тем более, как мне шепнули на ушко мои лаборанты и финансист МедЦентра, она копала не глубоко и не там, где надо.

Я подошёл к столу, ожидая начала разговора, с минуту ничего не происходило. Начальница молча разглядывала меня, как наши дальние предки на Земле разглядывали лошадь перед покупкой.

Или как сейчас владельцы шахт осматривают Клонов перед подписанием рабочего контракта.

— Чувствуется в тебе порода. Кровь Греев не спрячешь. — после непродолжительной паузы сделала вывод начальница.

— Я Жан Петра, и мне прятать нечего. Клана нет. — не хочу играть с прошлым.

— Ты Тит Грейстоун, и этого не стоит стесняться, чтобы Совет ни думал.

— Вы Милованова-Орендж, Ваш Клан не распускали, однако на пол ковёр не постелили. — тыканье в язвы, это игра, в которую можно играть вдвоём.

— Как и Вы. Дался Вам этот ковёр на полу — всего лишь условность. — она подобралась.

У неё уже нет первоначальной расслабленности.

— Анналена Фёдоровна, мы оба воспитаны в кланах, и оба понимаем, что ковёр не просто тряпка на паркете. Он отделяет нас – тех, кто мыслит, от простолюдинов – тех, кто работает. — я уже не мог сдерживаться.

— Мы работаем головой, наши руки и ноги чистые, они работают руками в грязи по колено, и когда плебеи переобуваются, чтобы войти к нам, они не только подсознательно соглашаются с нашим руководством, но и показывают своё уважение людям мысли. Это аксиома!

По её зелёным глазам видно, что она согласна с каждым моим словом, но ни за что в этом не признается.

— Вы, Греи, сами виноваты в том, что Простолюдины дорвались до власти в Совете. Из-за Вас Кланы ослабли, а кое-кто может и не восстановится никогда. — она сцепила пальцы до побеления, но продолжила ровным голосом, — впрочем, общество изменилось, и нам придётся привыкать к изменениям, чтобы сохранить хоть что уцелело.

Я тоже взял себя в руки и не стал дальше спорить.

— Моя супруга передаёт Вам поклон и уважение, она тоже из Клана Орендж. К сожалению, мы находимся в стеснённых обстоятельствах, и скромная квартира не может заменить поместье. Впрочем, у Троонсвиля, прекрасная набережная, позвольте пригласить Вас отдохнуть после работы.

— Я знаю, Лада Вячеславовна. Ветвь Смирнова-Орендж. Брак составлен по контракту, утверждённому обоими Кланами, Вы оба второе поколение не обрётших Дара. Вероятность появления, Одарённого до 8% — прочитала она с экрана компьютера — очень высокие шансы, поэтому наши Кланы и согласовали брак.

— По брачному контракту Вы имеете право на первого Вашего биологического ребёнка с воспитанием в Вашем Клане. Кира Грейстоун, единственный полностью Ваш ребёнок — дочь — продолжала Орендж.

Я молчал, меня не спрашивали и со мной не советовались — меня оценивали.

— Так, второй ребёнок, зачатие от Великого Грей, само собой и воспитание у Вас. Диана Грейстоун. Если не секрет, какова вероятность? — Анналена как бы вскользь спросила о святая святых любого Клановца.

— Не секрет, после роспуска Клана Совет опубликовал генетические архивы. 21% - высшая в семье, наша надежда. К чему примитивные проверки? Вы прекрасно знаете генные цифры. — я не стал прятать открытую информацию.