Книги говорят разное.

Друг много пьёт и не соображает, что несёт пьяным.

Нет, из меня психолог, конечно, не выйдет, я занимаюсь мозгом именно как биологическим объектом, не влезая в тонкие материи мышления.

Подчинение плебеев нам, скорее не область точного знания, а таинство недоступное даже выдающимся учёным.

Мы шли по вечернему городу, солнце осенью садится рано, особенно в этих краях, в сиреневых сумерках утопал город.

Свет жёлтых ламп сливался с медью садящегося солнца, и на несколько минут весь город окрасился в сиреневый цвет.

А знаете, о чём мы говорили?

Не поверите, Копейщики вспоминали прежние охоты, и мы обсуждали, почему именно в ломке воли, не сильных мужчин, а девчонок закаляется Искра в нашей душе.

Тогда так и ничего не решили, только предавались воспоминаниям о победах.

Могу только предположить, что в такой ситуации плебейки испытывают стресс от осознания глубокой внутренней жажды подчиняться сильным, и стыд, и стеснение, и боязнь осуждения общества принуждению раздеваться, и решимость бороться за свои стереотипы, когда они пытаются противопоставлять свою волю нашей менталистике, и весь этот клубок противоречий, разума, чувств, воли – лучший оселок, на котором оттачивается навык владения Искрой.

Этот день изменил меня навсегда.

Раньше я рос, не задумываясь, почему мы живём много лучше простых жителей планеты, всё, что нам рассказывали в школе, я запоминал, как и положено прилежному ученику, но не понимал.

Именно в Копье я осознал, наше право приказывать охлосу, и нашу обязанность заботиться о них.

Это мой лучший день в жизни.

Для меня сиреневое воспоминание.

Я вспоминал много раз этот сиреневый цвет на нарах в лагере, и на ночных сменах в лаборатории.

Сиреневые сумерки приходят ко мне, когда больно, горько и одиноко на душе, когда прошлое жжёт огнём, а будущее не известно.

И сейчас ко мне пришли воспоминания.

Нет замусоренной каюты на пиратском корабле, и на столе не стоит бутылка с мерзким пойлом, мой последний день жизни, завтра исполнится месть, и я закончу отмеренный мне земной путь.

Но это будет завтра, а сегодня есть я, бухло и сиреневые воспоминания.

Интерлюдия 6.

Сломанное Копьё.

Последняя ночь перед боем.

Всё, что можно сделать всё сделано, несколько дней шли беспрерывные вживления имплантатов, операция за операцией. Конвейер изготовления одноразовых рабов.

Несколько роботизированных боксов развернули на этой чёртовой посудине в этом забытом богами системе.

Я вёл сразу 6–7 вживлений, ещё с пяток рабов-лаборантов с грехом пополам справлялись с управлениями медицинским роботом.

Операции простейшие, почти как лоботомия. Компьютер, сам направит зонд в соответствующую зону, и сам сошьёт синапсы мозга, главное направляй своей волей грамотно, и брёвна, обкалывай снотворным, да укладывай на стенды, с укладкой и фиксацией, справлялись даже Клоны.

Пираты собрали рабов высших уровней, заглушили связь и переловили весь город, это нетрудно, только и всего, что надеть форму сил специальных операций Совета и белые халаты, проехаться по улицам этой жуткой дыры и объявить карантин и эпидемию, местные сами собрались возле челноков для эвакуации, не пришлось ни за кем бегать, только пустить газ в вентиляцию после взлёта, и брёвна готовы к употреблению.

Блестящая операция!

Вершина научной карьеры, я всё разработал и подготовил, да меня не признали эти выжившие из ума академики за своего, и завалили диссертацию, но я завтра докажу всем, что умнее их всех вместе взятых, и что намного важнее отомщу за семью, за родных. Наёмники сдохнут в муках, я долго готовил месть.

Месть человеческая страшнее гнева богов.

Богам всегда что-то нужно, молитвы, поклоны, храмы, а человеку не нужно ничего, только месть.

Но это будет завтра, а сегодня я буду вспоминать…

Я запретил себе вспоминать семью, иначе давно бы уже прогулялся до кессонной камеры, и за борт корабля без скафандра.

Смерть в вакууме — быстрая смерть.

Но у меня есть цель – отмщение!

Мне отмщение, Аз Воздам!

Мерно стучат колёса поезда.

Мы возвращаемся домой после успешной экспедиции.

Все усталые и довольные, в сети отгремели поздравления и радость. Все Клановичи поздравили меня, с пробуждением Искры и с первой дуэлью, девчонки поздравляли со становлением мужчиной, нам в Копьё сыпалось столько просьб выслать фото Фрейлины, что мы не смогли удержаться, отловили пацана, шедшего по своим делам, и попросили сделать фотографию всех нас вместе, на память.

Изюминка фотографии – Ангни снята в стиле «Ню».

Пацанчик, так густо покраснел, как увидел голую девушку, что напомнил мне меня же самого, несколько часов ранее.

У нас всё пропало в войне, не осталось ничего, но я сумел найти эту фотографию, не спрашивайте, как, не всё можно рассказать, мы молоды, здоровы, счастливы, у нас впереди только взрослая жизнь элитариев.

Злюка вымоталась не хуже меня.

Она сняла ботинки и легла на скамейку, положив голову на колени Марку, они оба спали.

Я смотрел и радовался их счастью.

Рядом со мной сидел Квинт и что-то рассказывал про машины, двужильный пацан! Выносливее всех нас.

Я сам находился в полусне-полуяви и только бормотание Сержанта держала меня, не давая провалиться в сон.

Мы элита нашего мира, мы четверо.

Жизнь раскрыла перед нами объятья и звала в светлую даль

И никто не мог представить, что всё закончится так бездарно.

Боги смеются надо мной, я помог пиратам захватить эту консервную банку, я пошёл против воли Богов и Человечества, превратив пассажиров и экипаж в рабов, я применил свою науку во зло, но убьют меня не Совет, не бродяги, ни наёмники, а пираты, которым Греи дали всё: деньги, оружие, корабли, и рабские руки, способные держать штурвал или стрелять.

Я не боюсь смерти, я остался один, и я живу, только чтобы отомстить, но эту ночь я не лягу спать, я буду вспоминать прошлую жизнь и пить.

Я поднимаю эту рюмку за Марка.

Мерзкое пойло, но прозрачная как вода, чистая, как душа моего Рыцаря.

Спустя годы я сам понял, что Марк — нормальный пацан, он собрал Копьё из друзей, я знаю, как чертовски трудно добиться своего. Семья давила на пацана, чтобы выбрал кого подскажут.

Но закон Братства Копья непреложен, тот кто создаёт Копьё тот и выбирает.

Он вытянул своего друга в Сержанты: это круто. Есть много Раскланеных, из приличных семей, которым так не повезло, как Квинту.

Поразительна и трогательная история его любви и девочки-служки. Чистая детская любовь. Мальчик из Ветви и девочка из прислуги. Девочка становится Фрейлиной, про такое пишут старые девы в книжках про любовь, это такая редкость, что подобного я больше не слышал.

Сержанство, да и Фрейлинство это старт жизненной карьеры, и покровительство Ветви на всю жизнь. Это узы, связывающие сильнее стальных канатов. За такое плебеи душу продать готовы.

Скажу честно, дело уже прошлое, что таить, все уже погибли, сохранять честь некому и не для кого, скоро и я сдохну, надеюсь, записки попадут кому надо, пусть люди Вашего мира узнают про Ветвь Грейстоунов.

Когда я стал сам Рыцарем, и пришла пора собирать Копьё, я хотел в Сержанты взять паренька из моего класса, мы вместе учились и дружили, но мне в Сержанты навязали вассала Ветви. Я отказал моей семье, отец не стал спорить, предложил взять три дня на подумать.

На следующий день на лестничной площадке перед нашей дверью стоял на коленях голый пацан-Вассал.

Мой читатель, не думайте, что я извращенец! Нет, у меня три дочки и шестеро Бастардов!