К чему это привело?

Правильно, к увеличению моих усилий ровно в два раза!

А вот и результат: все блестки с рук перекочевали в район отбитых щиколоток, а в глазах парня появилось уважение и дополнительная сосредоточенность.

Итак, он стал еще чуточку медленнее. Что ж, покажем ему, одну из многочисленных причин, почему нельзя стоять во время боя на прямых ногах. Теперь прямой удар в коленную чашечку я мало того, что не сдерживал, так еще и не вернул после него ногу назад, добавляя к удару еще и дополнительный толчок.

Теперь ему и больно, и равновесие на миг утрачено.

Отскакивая в сторону, жестами приглашаю его попытаться скопировать мою стойку.

Стун кивает. Пытается повторять мои движения. Получается плохо, хотя парень и старается. Хотя уже спустя несколько секунд я вижу серьезные улучшения.

Переполненный гордостью за свой педагогический талант, начинаю планомерно, следя за дыханием и вовремя разрывая дистанцию при попытках здоровяка огрызаться, обрабатывая ему внешнюю и внутреннюю поверхность бедра лоукиками.

Не став менять стойку, Стун практически сразу же перегоняет добрую половину своих блесток ниже пояса. Парень явно хочет, чтобы я отбил о него ноги.

Вверху у него остаются надежно прикрыты голова и область печени. Живот открыт, но что-то подсказывает мне, что там и без блесток каменные мышцы. Но все же, думаю, на встречном движении хорошо заряженным ударом я таки смогу ощутимо пробить ему в солнечное сплетение.

Сказано – сделано!

Получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Стун делает шаг назад, прикрывая ладонью ушибленное место. Взгляд его туманится. Не привык парень, что ему делают больно – злится. Зря, злоба плохой помощник в бою с тем, кто выше тебя технически минимум на пару голов. Искорки со всего тела снова стекаются вверх – к рукам! Даже часть блесток с головы убежала…

Прыжок вперед и вверх, удар ногой в область виска, очень и очень неприятный хруст…

Глава 10. Ремонтник, детектив и дознаватель

Нет, это вовсе не височная кость, это обруч, который детина так и не снял с головы.

А я-то, дурак, еще удивленно радовался, что Стун так быстро все усваивает. Однако, судя по реакции обоих аборигенов, лучше бы трещали кости, чем артефакт.

Видимо, предмет штучный и таких больше не делают.

Флин вообще испугался так, что даже рот ладонями закрыл. Да и Стун здорово побледнел.

- Спокойствие, только спокойствие! – посыпались из меня известные с детства фразы. – Сами поломали, сами и починим. И не такие дела заваливали!

Не сказать, чтобы ребята воспряли духом, но паники в глазах мальчишки стало чуть меньше. Видимо, он вспомнил, что я в этом мире еще не пять лет и кое-как манипулировать магией умею.

Получив из рук Стуна трансформированный мною ранее в ободок обруч, я хорошенько рассмотрел его при помощи магического зрения.

Да, вот она трещина, вот из нее тянется зеленоватый дымок. Как бы ее заделать? Жалко, что под рукой нет магического скотча или волшебной палочки с функцией паяльника.

Во время паузы, взятой на раздумья, я заткнул трещинку пальцем. Дымок перестал струиться. И тут меня, городского жителя, наконец, осенило!

- А у вас вообще существуют какие-нибудь деревья с магическими функциями: лечебными, восстановительными или любыми другими? – спросил, обращаясь сразу к обоим.

- Есть особо прочные, есть особо гибкие… - развел руками Стун не понимая, к чему я клоню.

Флин закивал и пробубнил что-то обнадеживающее, но все еще прижатые ко рту руки помешали ему выразиться понятнее.

- Веди! – сказал я ему, и парень, отчаянно хромая, припустил вперед.

На ходу он, ловя равновесие, отнял-таки ото рта руки и проговорил:

- У меня налажен контакт с подмастерьем оружейника. Мастер у него очень уважаемый человек. Когда он делает заговоренный лук к Играм, то всегда для скрепления его частей использует смолу именно такой сосны, что растет тут неподалеку. Ты пока был без сознания, я с рассветом выходил по нужде, ну, и забрел подальше. Возвращаясь назад, чуть не наткнулся на ее ветку, потому и запомнил!

Действительно, сосна, на которую указал уже совсем поверивший в мои силы и от того развеселившийся Флин, в магическом зрении светилась чуть ли не всеми цветами радуги. Причем, сначала я этого не увидел, но вот когда стоящий чуть сзади Стун начал пояснять мне, для чего у них в быту используются те или иные ингредиенты, получаемые с этого дерева, сосна перед моими глазами начала «расцветать» словно в детской раскраске.

- Пальцами смолу трогать можно? – уточнил я. – Отмоется потом?

- Да, но лучше использовать лист во-о-он того дерева, - ткнул пальцем мальчишка в ничем не примечательное чахленькое деревце, - его листья помогают раны залечивать, может, и с трещиной как-то справятся.

- Глупости говоришь! – буркнул Стун. – Но хуже не будет, если им воспользоваться: можно сделать так, что лист со временем получит свойства тонкой дышащей ткани, если это нужно.

- Ну, если хуже от этого не станет, то давайте так и сделаем.

Собственно, Флин уже схромал туда и обратно, вернувшись сразу с потенциальным гербарием.

Пока я черенком нужного мне листика размазывал по трещине жидкую смолу, внимательно следя, чтобы полностью «залакировать» надлом, парень, изредка поправляемый Стуном, читал мне лекцию с наглядными примерами о том, что особо талантливые травники могут приспособить к делу чуть ли не все, что растет в округе. Воспринимать бурный поток информации с артефактом в руках, а не на голове было сложно. Единственное, что прочно засело в мозгу, так это польза настойки из иголок этой самой сосны для «просветления сознания».

Поэтому, загерметизировав трещину и убедившись, что дымок из нее больше не идет, я обернул больное место листом и пристально уставился на иголки. Вокруг да около осознания летала какая-то светлая мысль, как водится, ускользавшая от меня.

Точно! Торчащие по две длинные иголки напоминали мне древние телевизионные антенны! А что, если присобачить их смолой к артефакту? Причем взять несколько пар разной длины, раз уж местные сосны не умеют выращивать телескопические иглы.

Думая в этом направлении, заметил, что иглы тоже начали менять свой цвет в магическом зрении.

Интересно здесь работает магия! Еще бы силы мага так не расходовались, вообще был бы идеальный мир, где все работает, отталкиваясь от твоих знаний и желаний.

Сюда бы какого-нибудь громадного и целеустремленного сумоиста – всю планету бы покорил, заодно и модельной фигурой обзавелся!

Меж тем внешняя часть артефакта уже вся усеяна вкривь и вкось прилепленными все на той же смоле парами разнокалиберных иголок. Пора тестировать!

Кого тут меньше всего жалко? Конечно же, того, кто меня сильнее всех бил!

- Стун, дорогой мой, ломали мы с тобой его вместе, а чинил я один. Так дела не делаются, ты тоже обязан участвовать! Давай, хороший наш, надевай себе эту штуку на макушку – тестировать будем.

Стун взял протянутый ему артефакт, но надевать не спешил, вертя его в своих лапищах и что-то хмуро бормоча себе под нос.

- Что говоришь, яхонтовый наш? Почему это я такой ласковый стал? Пустяки! Не обращай внимания – суеверия. Решил, вдруг, что про тебя сейчас лучше говорить хорошо, или уже не говорить ничего. Ты надевай, жирафа моя ненаглядная, надевай! Вот только на всякий пожарный случай, бестолковку свою каменной перед этим сделай, а то мало ли чего на летных испытаниях бывает…

- Почему летных?! – интересуется радостный Флин, понимающий свое счастье стороннего наблюдателя, а не участника испытаний.

- Дык, в случае неудачи как разлетится она – собирай потом осколки по всему лесу…

- Серьезно? – уже в полный голос тревожится Стун.

- Да, нет, наверное… - продолжаю дурачиться я, радуясь, что могу почти беззлобно и полностью безнаказанно покуражиться над этим чрезвычайно опасным, но довольно безобидным и даже добродушным здоровяком.