Отобедав шурпой из гусятины — птицы тут было немеряно — мы тронулись в обратный путь и к вечеру уже «пилили» средним ходом вдоль западного побережья Сахалина. В залив Анива прибыли через пятеро суток, остановившись только в Александрове, где строился лесозаготовительный пункт.

Здесь рос японский вяз, древесина которого очень хороша для судостроения. Она, распаренная, гнётся даже лучше дуба и корабельная ель. Санька всё ещё не оставлял идеи заняться кораблестроительством на экспорт, так сказать. Но и поставки самой древесины в Китай, тоже были-бы существенной доходной составляющей бюджета его проекта, который пока был очень-очень дефицитным и существовал на добытые незаконным путём средства.

В заливе Анива пост стоял не на месте Корсакова, а в бухте Лососей в устье реки. Пост занимался заготовкой рыбы и красной икры. В заливе и в верховьях реки «паслась» китовая молодь, а на период нереста в устье творилось невообразимое рыбье столпотворение. Когда Санька «перевёз» сюда рыбколхозников, они поначалу остолбенели. Видели они всякое, но такое количество серебрящихся в море единым зеркалом, рыб, жаждущих пробиться в реку и пылающих в лучах солнца, поразит любого рыбака.

В рыбацком посёлке уже стояло общежитие, собранное из готовых жилых модулей-блоков, сорокафутовые холодильники для икры и для мороженой рыбы, рыбный и крабовый цеха. Оборудование было новейшим с технологиями двадцать первого века. Бизнес-партнёры моментально вникли в Санькину схему по добычи ресурсов и продукции из разных миров. Уже сейчас Устинов в своём мире реализовывал икру из этого мира. Пока бочками, торгуя по знакомым, но готов был торговать и банками под чужими «брендами». Готов был продавать и другую рыбную продукцию. Вот Санька и строил небольшой рыбзавод, установленный в сорокафутовых контейнерах, собираемых в единое целое в течение суток.

Добытый тут трепанг, который сейчас манзы продают в Китай, почему уходит в этом мире, а не в том? Там тоже его любят. Хотя реализовать на российском рынке трепанг та ещё задача. Добыча его запрещена с семьдесят восьмого года. Да-а-а…

Крабы, опять же, выползающие на берег… Как пройти мимо такого богатства.

Саньке нравилась идея модульного строительства. Из модулей можно было собрать что угодно. Тот, кто придумал такую сборку технологического оборудования, был великого ума человек! И Санька мысленно ему аплодировал.

Задержавшись на Аниве на неделю, наблюдая за нерестом кеты, наевшись слабосолёной икры досыта и заполнив бочками с оной палубу, Александр в составе эскадры, состоящей из десяти кораблей, двинулся в сторону Японии и конкретно — Токийского залива.

Военный флот у японцев практически отсутствовал. Некоторые торговые корабли имели пушечное вооружение, а так, японцы держались только за счёт береговой артиллерии. Да и то, чисто из-за временной незаинтересованности Америки. Как только такая заинтересованность проявилась — китовый промысел на севере Тихого океана требовал баз и угля — сразу же у Японии «нарисовались» проблемы. Не возникли, но были уе на подходе. Александр предвосхитил события и теперь старался не допустить подписание Канагавского «мирного» договора, открывшего порты Японии для «свободной» торговли.

Десять стальных боевых кораблей в Токийском заливе выглядели превосходно. Беспилотный дрон облетел акваторию и передал картинку, которая Александра восхиила. У японцев ещё плавали парусники с пальмовыми наборными парусами. А тут новые красавцы в стали и броне… Хе-хе… Но Саньке японцев было совсем не жалко. Он был готов сдержать обещание и сровнять город Эдо с землёй. Мало японцы нам крови свернули? А китайцам? А малайцам и другим народам Азии? Так, что — или по-нашему, или никак.

К флагману подгребла та же шхуна и попросила делегацию во дворец к сёгуну. Вахтенный командир отрицательно покрутив головой, через переводчика сообщил, что сёгуна, или его представителей ждут здесь. Посланцы сёгуната, в быстром темпе удалились, увезя с собой договор о мире, торговом и военном сотрудничестве.

В договоре было так же указано, что Япония в обмен на военную помощь и защиту со стороны Уссурийского королевства прекращает любую торговлю и не допускает дипломатические отношения с любыми другими державами. В целях обеспечения договора японская сторона передавала в распоряжение Уссурийской стороне остров Дэсима со всей устроенной на нём инфраструктурой. Уссурийская сторона обещала не распространять на территории Японии никакие духовные практики.

Посланники с подписанным договором появились на следующий день и заявили, что договор подписан. Сёгун Тогугава, сказался больным.

Совсем не расстроившись, что не удалось пообщаться с главой Японского государства, Александр вышел из Токийского залива, оставив, как и прежде, один сторожевой корабль на самом выходе.

Островок Дэсима был небольшой, всего-то сто двадцать метров в ширину и семьдесят метров в глубину материка. Но для Саньки главное было засунуть коготок. Да и расширится с его возможностями было — раз плюнуть. Уже сейчас к острову Кюсю плыл балкер-танкер «Капитан Трубкин», гружёный водой, тремя видами топлива, техникой и модульными конструкциями для жилья.

Он будет обеспечивать жизнедеятельность будущей военно-морской базы в Нагасаки и станет, своего рода, причальной стенкой для военных и грузовых кораблей. Следом за ним шли балкеры-рудовозы, гружёные скальником, которым собрались отвоёвывать у моря сушу и тяжёлой строительной техникой. И вот на это чудо его мысли Санька и хотел посмотреть, так сказать, воочию. Одно дело придумать, а другое дело — реализовать. Да и с главой префектуры Нагасаки стоило пообщаться.

Снова десятью кораблями Александр через трое суток вошёл в залив Нагасаки. Все корабли и выстроились в линию, как на параде напротив острова Дэдзима, кроме БДК «Пётр Моргунов» который прошёл до самого острова, почти уткнулся в деревянную причальную стенку, собранную из вбитых в дно брёвен лиственницы, и положил на неё, кхе-кхе, свою аппарель

По аппарели под сень японских кедров сошёл Александр в лёгком тёмно-кремовом костюме с совершенно белой жилеткой, в белой шляпе с широкими полями и белых туфлях. В руке его была трость с круглым серебряным набалдашником. Его окружала группа морского спецназа ТОФ «Халулай» с автоматами, в касках и бронежилетах.

Александр немного прогулялся по дорожке, проложенной вдоль причала, совершенно не обращая внимание на голландцев, высыпавших из всех зданий и сооружений поглазеть на необычное зрелище: невиданный корабль с распахивающимся носом и на всего в белом господина, вольготно чувствующим себя на «их», голландской, практически, земле.

Наконец, из толпы вышел полноватый господин в сюртуке поверх брюк тоном светлее, в туфлях на низком каблуке, в коричневой круглой формы шляпе с мягкой тульей. Под сюртуком виднелась светлая рубашка, повязанная квадратным галстуком-бабочкой. Он попытался приблизится к Александру, но спецназ ему грубо преградил путь не доходя метров трёх.

— Э-э-э… Позвольте представиться, — сказал господин, чуть приподнимая шляпу. — Я -глава местной фактории Ост-Индской компании Ричард Кокс и фактически хозяин этой земли. Сюда иным кораблям, кроме нидерландских, приставать запрещено. С кем имею честь?

— А! Вот вы-то мне и нужны. Ознакомьтесь с нотой и выпиской из договора, подписанного Уссурийским королевством с сёгуном Токугавой трое суток назад.

Александр взял у одного из бойцов конверт, добытый тем из планшета, и передал его главе Ост-Индской фактории.

Тот вскрыл конверт, достал один документ, пробежался глазами, потом достал другой.

— Бред какой-то! Этого не может быть! — воскликнул, пророкотав густым басом, Кокс.

— Однако — это факт. Вам даётся двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть факторию. Через указанный срок все постройки на острове будут уничтожены вместе с имеющимся в них имуществом и людьми.

— Вы не посмеете! — горделиво приосанился Ричард Кокс. — За нами стоят Нидерланды.