Внезапно скрипнула и открылась входная дверь в дом. На пороге стоял мужчина в джинсах и сером свитере с высоким воротником, закрывающим шею. В правой его руке я сразу увидел сверкнувший серебром клинок, вокруг которого словно по спирали вращались толстые нити, больше похожие на капиллярные трубки, которые как на медицинских капельницах, только эти вращались вокруг клинка, бликуя красным и бордовым цветом.

— Зачем пожаловали на мою землю? — спросил мужчина в свитере лет шестидесяти, по возрасту похожий словно на одноклассника Иваныча с седыми густыми волосами и небольшой такой же седой бородой.

«До прозвища «Мудрец» мне показалось, что длины бороды было недостаточно» — от этой мысли я слегка улыбнулся, но сразу же снова сделал серьезный вид, замечая на себе взгляд Мудреца.

— Привет, Мудрец, давно не виделись… — произнес Иваныч.

— Мудрец — это для врагов, ты можешь звать Виктором, — произнес мужчина, слегка улыбнувшись, спустившись по нескольким ступенькам, которые вели к двери, и, ступив на тропинку, ведущую к арке, направился в нашу сторону.

Пройдя через арку, мужчина, крепко сжимая клинок, ловко перекинул его в левую руку, затем протянул освободившуюся Иванычу.

— Привет, Гена, давно не виделись, — с легкой улыбкой произнес Виктор.

Иваныч пожал руку Виктору, косясь на его клинок. Мне показалось, несмотря даже на то, что Виктор принял нас весьма тепло, Иваныч все еще опасался, что может пойти что-то не так.

Виктор проследил взгляд Иваныча, и в мгновение после клинок исчез из его рук.

— Чем обязан? Ты не часто меня посещал за последние годы. Если ты здесь, значит, случилось что-то действительно серьезное, — произнес Виктор, внимательно разглядывая меня, после чего добавил, уже обратившись ко мне, — А тебя как зовут? Ты очень похож на Петра Осипова.

— Я его внук, — осторожно ответил я.

Внезапно Виктор схватил меня за правую руку и развернул запястьем к себе, после чего перевел взгляд на Иваныча, спросил:

— Петр мертв?

— Да, он мертв. Я уверен, что его убили… Добровольский, хотя и не уверен все больше…

— Добровольский говоришь…он может…

— Ты в курсе про еще две смерти за последний год?

— Да я в курсе. Не думай, что если я живу в лесной глуши, то ваши слухи не отслеживаю…

— Ваши? — спросил я.

— Хранителей…

— А вы себя хранителем не считаете? — спросил я с интересом.

— Нет уж, я не считаю себя хранителем…

— Но я заметил у вас клинок, да и печать на руке такая же, как у меня, причем такая же без татуировки, как у меня, в отличие от остальных, которые скрывают за татуировками. Клинок, кстати, интересный, что он может?

Виктор, выслушав мой вопрос, промолчал, проигнорировав его. Посмотрев на Иваныча, вновь спросил:

— Так зачем вы здесь?

— Нам нужно укрыться. Я не хотел тебе напоминать, но ты у меня в долгу, да и в любом случае у меня не было других вариантов, где нас не достанут…, - обреченно произнес Иваныч.

— Пойдем отойдем, расскажешь поподробнее, — невозмутимо произнес Виктор, направляясь налево вдоль забора.

Иваныч его догнал и начал что-то рассказывать. Я понимал, что он рассказывал, но в каких подробностях был тот рассказ не слышал.

Пока старики разговаривали, я прошел через арку, решив прогуляться по двору дома. Пройдя до навеса с машиной, я заметил, что в конце навеса лежали несколько рядов бревен, а рядом с навесом в нескольких метрах лежал большой пень, на котором Виктор рубил дрова, судя по следам от лезвия топора, да и собственно самому топору, который был воткнут в пень.

Рядом с торчавшим топором лежал большой серый кот, который внимательно наблюдал за мной. Он явно не боялся и даже не пытался убежать. Сразу было видно, что он чувствовал себя здесь хозяином. Заметив меня, он важно мяукнул.

Подойдя к коту, я хотел его погладить, но его вид говорил о том, что он запросто может цапнуть меня. Я медленно поднес руку и, положив руку на голову, погладил его. Шерсть была жесткая, но плотная, которая явно с лёгкостью защищает от дождя. Кот лежал смирно, позволяя себя гладить, и даже начал негромко урчать и от этого вибрировать как бензиновый мотор какого-нибудь небольшого мотоцикла. Присев рядом с котом, я продолжал его гладить по жесткой шерстке, а почесав его за ухом, он свалился на бок, обнажив живот для чеса.

Внезапно возле машины под навесом появились Иваныч и Виктор. Виктор внимательно наблюдал несколько секунд, после чего произнес:

— Ты, кажется, понравился Серому, раз он тебе лицо еще не исцарапал.

Услышав слова Виктора, я перестал гладить кота и отошел от него на шаг. Тот посмотрел на меня суровым взглядом, словно не разрешал мне останавливаться. Вылизав бок, кот недовольно встал на лапы и, спрыгнув с пня, отправился обходить дом.

— Комната, в которой будете жить, наверху. Вещи не переставлять, порядок соблюдать, за собой убирать, слушать, что говорю и делать с первого раза то, что я сказал, иначе выкину из дома обоих. Все ясно? — продолжил Виктор, строго смотря на меня.

— Ясно, — сухо ответил я, боясь спугнуть его и поменять свое решение по поводу нашего здесь проживания.

— Машину поставьте здесь, — сказал Виктор, указывая на место рядом с навесом, после чего вновь повернулся в мою сторону, — вещи разбирайте и устраивайтесь в комнате, а через час тренировка.

— Какая еще тренировка? — с удивлением спросил я.

— Я, когда оглашал правила, ты выходил куда-то? — строго спросил Виктор.

— Нет, понял! Тренировка через час, — послушно выпалил я, чтобы не злить Виктора.

Виктор кивнул головой и направился в дом через дверь, которая была рядом с навесом, захватив пару поленьев из заготовленных рядов.

Проводив Виктора в дом, я подошел к Иванычу и негромко спросил:

— Какие еще тренировки?

— Он сказал, что разрешит остаться здесь, если будет тебя тренировать ближнему бою и способностям твоего клинка. Я с радостью согласился, решив убить двух зайцев сразу. Тебе ведь и вправду не помешает тренироваться, — ответил Иваныч.

Через час я, переодевшись, стоял на улице перед домом. Из беседки вышел Виктор и подозвал меня рукой. Я пошел к нему навстречу. Виктор, выйдя из беседки, направился на вытоптанную площадку среди десятка толстых высоких сосен, которая находилась позади дома со стороны беседки.

Подойдя ближе, я заметил, что на стволах деревьев были зазубрины и насечки, оставленные клинком, а трава между деревьями вытоптана до земли. Подняв глаза на дом, я заметил, что на подоконнике сквозного окна беседки удобно примостился кот, наблюдая за мной и Виктором.

Выйдя на середину площадки, Виктор развернулся ко мне, отойдя на несколько метров, произнес:

— Клинок…

Послушно кивнувши головой, я не успел подумать о Добровольском и Самойлове, как гнев захватил меня, и в тот же миг в руке я почувствовал холодный металл серебряного клинка.

— О, клинок молний, как у деда… это хорошо…, - одобрительно произнес Виктор, кивая головой, разглядывая мой клинок.

— А почему хорошо?

— Когда ключ переходит по родственной линии, с большой вероятностью новый владелец будет иметь такой же клинок, как и умерший родственник. А самое замечательное, что каждое такое «перерождение» клинка делает его сильнее.

— Правда? Иваныч такого не говорил…, - с удивлением ответил я.

— Вероятно, не было необходимости… но так как ты уже немного научился пользоваться клинком, тебе будет полезно знать, что в твоем клинке мощи больше, чем можно предположить.

— И что это значит?

— Это значит, что твой клинок может делать такие атаки, которые не смогут большинство других, у которых не было подобных перерождений. Иваныч рассказывал, что ты видел его бой в кругу. Ты видел атаку дракона?

— Кажется, да, если об атаке, когда появилась голова дракона.

— Именно! Не каждый владелец огненного клинка может сделать такую атаку. Далеко не каждый!

— Получается, мне повезло, — с улыбкой сказал я.