Она подходит к Эрику — он стоит у шкафа, руки в карманах, смотрит на неё спокойно. Они поднимаются по узкой лестнице, бетонные ступени холодят ноги через тонкую подошву, стены пахнут землёй. Помещение, где она провела недели, оказывается бомбоубежищем. Снаружи — серое небо, низкие облака, запах мокрой травы и хвои, ветер, что треплет волосы и забирается под кофту. Астарта жмурится от света, вдыхает полной грудью — воздух кажется сладким, живым после спёртой сырости подземелья. Она стоит, замерев, слушает, как шелестят сосны где-то вдали, как скрипит гравий под ногами Эрика.

Он передаёт ей ключи — холодный металл ложится в ладонь, чуть царапает кожу — и кивает на машину неподалёку: старый внедорожник.

— Твой рюкзак там, — говорит он.

Из приоткрытого окна высовывается чёрная морда, раздаётся радостный лай, звонкий, как колокольчик. Тень с трудом просовывается наружу, лапы скользят по мокрой траве, бежит к Астарте, хвост виляет, как метроном на максимальной скорости. Астарта опускается на колени, земля холодит кожу через джинсы, гладит собаку — шерсть мягкая, тёплая, чуть влажная от росы. Тень лижет ей лицо, руки, всё, до чего дотягивается, шершавый язык оставляет мокрые дорожки. Астарта смеётся — тихо, впервые за долгое время, звук вырывается из горла, как птица из клетки. Она скучала по этой собаке, по тому, как Тень спала у её ног, поскуливая во сне. Астарта зарывается пальцами в шерсть, обнимает собаку, и на миг мир кажется не таким чёрным.

Но радость быстро гаснет, уступает место пустоте — нужно решить, что дальше. Астарта командует Тени сесть, поднимается, отряхивает джинсы от земли и травинок.

— Я даже не знаю, куда мне ехать, — говорит она, глядя на Эрика. — Не возвращаться же.

Он хмыкает, задумчиво смотрит куда-то за её плечо, на лес.

— Смотря что ты намерена делать дальше.

Астарта переводит взгляд на ключи в руке, сжимает их до боли в пальцах, металл впивается в кожу.

— Я не прочь понять, кто мой биологический отец. У вампира, вроде как, больше возможностей повлиять на мир в лучшую сторону.

Она не добавляет: «Я хотела бы увидеть своего настоящего отца». Слишком громко, слишком глупо звучит в голове, как детская мечта о крыльях. Но Эрик щурится, глядя на неё, и Астарта понимает: он уловил мысль без слов.

Он протягивает ей руку ладонью вверх, как тогда, в ресторане, где они танцевали, притворяясь нормальными людьми, которых не связывает кровь и смерть. Астарта кладёт свою руку на его — кожа тёплая, чуть шершавая, и в этом жесте есть что-то знакомое, но в то же время новое, как мелодия в другой тональности. Она вспоминает тот вечер: его пальцы на её талии, собственное удивление, что рядом с ним она чувствовала себя живой, а не машиной для убийств. Тогда она ещё не знала, что будет дальше.

Если бы не заказ на Эрика, ничего этого не было бы. В тот момент что-то сломалось — она не выстрелила, палец замёрз на спуске, а он не убил её позже в ответ, хотя мог, решил спасти. Жизнь заплела их судьбы в узел, который не распутать, не разрезать. Забавно, как случайности — или не случайности? — меняют всё, переворачивают мир с ног на голову.

Весту она хочет поблагодарить. Сказать ей спасибо за прощение, за силу, которой Астарта сама не обладает, за то, что Веста осталась человеком там, где Астарта стала тенью. Она надеется встретить её снова — маленькую девочку, что оказалась больше, чем кажется, с глазами, полными боли и света. Слова копятся в горле — «прости», «спасибо», «ты сильнее меня», — но пока не находят выхода, ждут своего часа.

Астарта смотрит на Эрика, на Тень, что сидит у её ног, на машину, что ждёт впереди, на серое небо, что обещает дождь. Её не покидает чувство, что это начало новой истории — не идеальной, не чистой, но её собственной. Возможно, они с Эриком будут писать её вместе, шаг за шагом, в мире, где добро и зло давно смешались в кашу. И кто знает, может, им удастся что-то изменить? Не весь мир, но хотя бы его кусок — тот, что они смогут вырвать из лап корпорации, что жрёт людей, как мясорубка.