Я не уверен, кто с кем связался первым, но моя теория такова: поскольку El Diablo следил за нами, он должен был знать о сделке, и именно в этот момент он завербовал Мика Санта Марию.

Конечно, ему помогли мои друзья из правительства, которые могли бы заключить какую-нибудь сделку, которая бы принесла пользу всем им. Единственный способ вернуть компанию — если мы умрем и не будет наследников. Соглашение было таким: в таком случае компания вернется к правительству.

Вот откуда я знаю, что они тоже должны быть вовлечены. Я просто не знаю, кто из них. Для них всегда лучше владеть частью такой компании, чем вообще ничем.

Единственный министр, с которым Мика переписывался, предположительно покончил с собой через несколько недель после того, как я начал расследование. Остальные ничего не знают, и я оставляю их в живых только на тот случай, если они смогут привести меня обратно к El Diablo.

Помимо того, что я убрал Мику со сцены, единственное, что мне удалось сделать, это принять юридические меры для защиты Мии. Таким образом, если я умру, у нее будет защита до ее восемнадцатилетия.

Я создал безотзывный прижизненный траст для нее, чтобы она владела моими акциями в Petróleo. Я также заблокировал условия передачи, так что если она умрет до того, как ей исполнится восемнадцать, все перейдет к Синдикату. Я оставил все остальное, чем владею, ей после своей смерти.

Это был последний туз, оставшийся у меня в рукаве, и никто не должен об этом знать.

Раздается стук в дверь, прерывая мои мысли. Я выпрямляюсь как раз в тот момент, когда дверь распахивается, и входит Криштиану, неся большой коричневый конверт.

Улыбка сползает с его лица, когда он замечает мое суровое выражение.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Это. — Я протягиваю ему кольцо, чтобы он его взял. Когда он это делает, его глаза выпучиваются, и он проводит рукой по своим густым темным кудрям.

— Блядь. Где ты это взял?

Когда он придвигает стул, я рассказываю ему о выводах Эрика.

— Что, черт возьми, нам теперь делать? — Он выглядит таким же сбитым с толку, как и я.

— Мы все еще следим за всеми. Это все, что мы можем сделать на данный момент.

— Но я чувствую себя легкой добычей.

— Я знаю это чувство, но бдительность — это то, где нам нужно приложить все усилия. Мы изменим ситуацию, как только нам понадобится нанести удар.

— Хорошо. Я буду готов к этому. — Он кивает, выглядя таким же готовым к войне, как и я.

Я знаю, что он чувствует себя преданным, как и я, тем, кто нас обманывает. Криштиану получил пять выстрелов в доме Эдуардо. Он пролежал в больнице четыре месяца, и потребовалось еще два, прежде чем он смог нормально ходить. Он чуть не умер.

— Что-нибудь случилось сегодня на работе? — спрашиваю я, меняя тему.

Его лицо смягчается, превращаясь в того беззаботного друга, которого я знаю.

— На работе ничего, amigo, но я нашёл тебе няню. — Он кладет конверт на стол между нами и указывает на него. — Посмотри.

Я был бы рад услышать эту новость, если бы не знал, что в его извращенном сознании слово — няня переводится как — игрушка для секса.

Криштиану сделал объявление о работе и воспользовался возможностью побаловаться нашими более темными вкусами. Объявление было похоже на стандартный тип, который вы видите для няни с проживанием, но затем он добавил пункт о том, что она должна делать все, что я захочу. Со списком сексуальных действий. Полмиллиона долларов США в год, чтобы в основном трахнуть меня.

— Нет, Криштиану. — Я качаю головой. — Я слишком стар для такого дерьма. И я должен быть родителем и подавать пример в своем доме. Я также хочу, чтобы кто-то присматривал за Мией все время, так что это не может быть секс-игрушкой.

— С каких пор ты слишком стар? Что, черт возьми, с тобой?

— Я сам найду няню.

— Алехандро, эта девушка идеально подходит.

— Я уверен, что ты так думаешь.

Может, я и тот самый горшок, который называет чайник черным⁴, потому что в вопросах женщин мы с ним не так уж и различаемся. Оба — закоренелые холостяки, ни разу не имевшие рядом женщины за наши 48 лет. Но, по крайней мере, я был на шаг ближе к свадьбе.

Криштиану уверен, что брак — это смертный грех, и использует любую возможность, чтобы заполучить доступную девушку. Но теперь, когда у меня есть ребенок, о котором нужно заботиться, все изменилось. Он показывает мне средний палец и улыбается. — Ее заявление пришло сегодня утром. Я думаю, она была бы идеальным отвлечением.

— Конечно, секс-игрушка, которая может заботиться о Мии днем и обо мне ночью? — Его слова, не мои.

Он смеется. — Алехандро. Я просто пытаюсь облегчить ношу. Все и так достаточно плохо. Нелегко пытаться заменить Эстель в этой ситуации.

— Это не так. — Это единственное, с чем мы определенно можем согласиться.

Эстель была моей няней, когда я был мальчиком. Она продолжала работать на меня.

Проблема в том, что ей почти девяносто, и с ее ухудшившимся здоровьем она хотела бы выйти на пенсию и провести остаток своих дней с семьей в Аргентине. Я был бы ублюдком, если бы не понимал этого.

Я знаю, что она никогда этого не скажет, но я уверен, что она хотела бы прожить остаток своей жизни свободной от картеля. Она и ее семья служили нам многие поколения. Пришло время освободить ее. Неважно, насколько она мне еще нужна.

— Кроме того, — он задумчиво смотрит на меня, — когда в последний раз у тебя была женщина?

Он знает, что не стоит задавать мне этот вопрос. Он, блядь, знает ответ и заклинание дерьма, которое произошло до этого. И после. Он знает, что я не был ни с кем с тех пор, как привел Мию к себе домой и назначил себя ее ангелом-хранителем.

Он также знает правду о ней.

— Речь не об этом.

— Почему не может быть и то, и другое? Я уже взял на себя смелость проверить нашу заявительницу, и она вернулась чистой. — Он одаривает меня зубастой улыбкой и придвигает документы поближе ко мне.

Ублюдок. Не могу поверить, что он уже это сделал.

Теперь он задел мой чертов интерес. Прошло слишком много времени с тех пор, как у меня была женщина. В прошлый раз я сошел с гребаного жизненного пути в пьяном угаре и трахнулся, чтобы забыть последнюю женщину, с которой мне никогда не следовало быть.

— Ты ее проверил? — уточняю я.

— Да, и они сказали, что ты можешь попросить Эрика провести более глубокую проверку, если хочешь, но они были удовлетворены тем, что сделали. Половина работы уже сделана. Тебе просто нужно встретиться с ней.

У меня есть своя группа, которая проводит основные проверки, но проверка, которую он сделал, исходила от Синдиката. Я хотел, чтобы они это сделали, потому что эта женщина будет жить в моем доме. Я принял дополнительные меры для обеспечения безопасности места, где я живу, и людей внутри. Охранники, которые следят за имуществом, тоже из Синдиката.

— Если бы я был тобой, я бы попросил Эрика проверить и дать этой девушке шанс, — уверенно добавляет Криштиану. — Ты не можешь контролировать дерьмо, происходящее снаружи твоего дома, но можешь внутри. Это твое безопасное место, где ты можешь остыть от стресса и делать все, что, черт возьми, ты хочешь, с женщиной, которая уже согласилась быть такой, какой ты хочешь ее видеть. Я действительно думаю, что ты должен дать ей шанс.

Я бы солгал, если бы сказал, что не скучаю по тому ощущению, когда женщина находится подо мной или когда ее ноги обвивают меня, пока я вхожу в нее.

Я скучаю по их крикам оргазма и нежному аромату женского желания.

Я скучаю по вкусу их возбуждения.

Мне не хватает возможности объявить женщину своей.

Эта женщина уже согласилась быть в моем темном мире. По сути, быть моей. Тяга желания скручивается в моем животе, и мой член пульсирует от боли траха.

Криштиану стучит по конверту и кивает. — Посмотри, amigo.

Решив уделить этой женщине свое внимание, я беру конверт и открываю его.