Что-то не поддающееся определению, что я могу только попытаться описать как перенесение в фантазию. Как будто какое-то заклинание заперло мои тяготы у двери, запретив им следовать за мной.

В то же время, невинность, как женщина, держащая моего ребенка напротив себя, я знаю, что мне не нужен был крепкий напиток. Все, что сделало виски, это сняло остроту. Мне нужно трахаться.

Я хочу снова трахнуть Люсию.

Мой пульс подпрыгивает, когда мой взгляд скользит по ее телу в этой пудрово-розовой ночной рубашке. Цвет усиливается ее сияющим оттенком. У нее V-образный вырез, который дает мне как раз нужный вид на ее грудь. Я могу сказать, что она не носит бюстгальтер.

Я окидываю взглядом эти стройные ноги и вспоминаю, как они обнимали меня, пока я снова и снова вбивался в нее, а она выкрикивала мое имя.

Мне нужно снова ее почувствовать, снова ее услышать.

Почувствовав на себе тяжесть моего взгляда, она поднимает голову и прекращает читать, заметив меня.

Я вхожу в комнату, и ее щеки краснеют.

Не утруждая себя тем, чтобы скрыть свои похотливые мысли в том, как я смотрю на нее, я смотрю. Я знаю, что она знает, что я хочу секса.

Больше всего на свете я хочу убежать от реальности внутри нее.

Я хочу погрузить свой член в ее теплое тело и потеряться в ее прикосновениях.

Судя по тому, как она на меня смотрит, я думаю, у нее та же идея.

Глава 21

Алехандро

Сексуальное напряжение усиливается по мере того, как я приближаюсь к ней, и все, о чем я могу думать, это как сорвать с нее одежду и трахнуть ее у стены.

Мне приходится себя контролировать, когда моя малышка смотрит на меня и ее глаза загораются так же, как когда я даю ей новую игрушку.

Я живу для этого. Для того, чтобы видеть, как моя девочка оживает каждый раз, когда она видит меня. Волнение в ее глазах не похоже ни на что, что я могу описать.

Она спрыгивает с колен Люсии и бросается ко мне с той энергией, которая обычно свойственна ей по утрам.

— Дядя, папа, папа, — лепечет Миа, когда я беру ее на руки, и это ставит меня в тупик.

Папа…

Она называет меня так только во сне. Я смотрю на Люсию, которая стоит, кажется, смущенная.

— Это из-за истории, — нервно объясняет Люсия. — Ты похож на человека, который продал свою свинью ведьме.

Мои губы дергаются. Как будто они оба живут в другом мире, созданном Мией. Русалочка Люсии, а теперь я тот человек, который продал свою свинью ведьме. Хотел бы я быть таким.

— Правда? Звучит как хорошая история.

Люсия подходит ближе с книгой и показывает мне фотографию мужчины с бородой, в которой виднеются седые пятнышки, и с волосами, такими же, как у меня.

— Она настаивала, что это был ты.

— Папа, — Миа проводит руками по моей бороде и хихикает.

Мне нравится слышать, как она называет меня папой, слишком часто, чтобы поправлять ее. Никто никогда не узнает, что я чувствую, когда слышу это.

Люсия смотрит на меня, наблюдая, как я обожаю Мию. Когда я встречаюсь с ней взглядом, он перемещается на синяк на моей щеке.

— Что случилось с твоим лицом? — спрашивает она.

Я наклоняю голову набок, позволяя пряди волос упасть на глаз. Я не знаю, как ответить на этот вопрос.

— Это был долгий день. Лучше не пугать ее. — Она привыкает ко мне, и мне это нравится.

— Целуй лучше бу-бу, Люсия, — говорит Мия, указывая на Люсию.

Глаза Люсии расширяются. Когда ее щеки краснеют, я ловлю себя на том, что смеюсь. После той чертовой ночи, что у меня была, я и представить себе не мог, что буду стоять здесь и смеяться.

— О, дорогая, я не думаю, что твой дядя нуждается в том, чтобы его целовали.

— Кто тебе это сказал? — вмешиваюсь я. — Давай, поцелуй меня. — Я похлопываю себя по щеке, наслаждаясь ее застенчивостью.

Я встречаю ее на полпути, и она встает на цыпочки, чтобы целомудренно поцеловать меня в щеку. Это поцелуй такой сладкий и невинный, что он кажется мне неуместным, но в то же время глотком свежего воздуха для моей темной души.

Дикая сексуальная энергия, которая бурлит между нами, когда наши глаза встречаются, когда она отдаляется, почти осязаема. Мне приходится сопротивляться желанию притянуть ее к своим губам.

— Теперь ты можешь объяснить мне, почему ты разбудила мою девочку в такой поздний час.

Я удивлен, когда она выпрямляется и выглядит так, будто готова отстаивать свою позицию.

— Прошу прощения, и я не хочу обидеть Эстель, но я не верю в то, что можно оставлять ребенка запертым в темной комнате, чтобы он кричал на весь дом. Я успокаиваю ее и даю ей снова заснуть, но я не могу этого сделать.

— Даже если тебе платят за то, что ты няня только до семи? — Я знаю, что она скажет, но я хочу услышать это сам.

— Я так не могу. Я здесь, и я няня, поэтому буду рядом с ней, когда бы она ни нуждалась во мне. Она боится темноты, и ей просто нужна была история и объятия.

Как по команде, Мия тянется к Люсии, и она берет ее. Мой маленький дьявол любит сворачиваться на Люсии так же, как и я, и это всего лишь третья ночь.

Эстель хотела бы, чтобы я избавился от нее и нашел подходящую замену, которая не будет меня привлекать и обеспечит стабильность для Мии.

Я чертовски предвзят, потому что я хочу ее, но прямо сейчас я не могу представить никого более подходящего для этой работы, независимо от того, как долго она останется с нами.

— Это действительно впечатляет, Люсия. Похоже, я сделал мудрый выбор, когда нанял тебя.

— Ты не злишься на меня? — Ее зеленые глаза ищут мои, и оттенок их темнеет.

— Нет. Откуда ты знаешь, что она боится темноты и нуждается в объятиях?

— Я просто знаю. — На ее лице промелькнула тень гордости.

— Тогда я далек от мысли пойти против твоей интуиции.

Мия берет прядь волос Люсии и хихикает. Люсия смотрит на нее и улыбается.

Меня охватывает острая тоска, которая не носит сексуальный характер, а напоминает мне о том, чего я хотел когда-то давно — семью.

Когда люди смотрят на меня, они автоматически предполагают, что я вечный холостяк, потому что я хочу им быть, но они не могут ошибаться сильнее.

Я был тем парнем, который хотел семью, и я никогда бы не подумал, что это буду я в этом возрасте. Я представлял себе дом с детьми и женой, которой я бы отдал всего себя.

— Папа, дядя, почитай, — говорит Мия, и они обе смотрят на меня.

— Она хочет, чтобы ты ей почитал.

Не помню, когда я это делал в последний раз.

— Ну что ж, похоже, пришло время для рассказа. — Я беру у нее книгу, и она улыбается.

Люсия перебирается к кровати Мии, и я пользуюсь возможностью осмотреть ее задницу.

Она смотрим на меня, и я стараюсь показать ей, что с нетерпением наблюдаю за ней.

Я помню, как ощущался мой член у нее во рту, когда ее губы слегка приоткрылись, и элегантный румянец разлился по ее тонкому горлу.

Она усаживает Мию на колени, позволяя ее волосам ниспадать на одну сторону, привлекая мое внимание к мясистым холмикам ее грудей и твердым соскам, прижимающимся к ткани.

Я задерживаюсь на восхитительном зрелище на несколько мгновений дольше, чем нужно, представляя все, что я хочу с ней сделать, прежде чем отвожу взгляд и сосредотачиваюсь на маленькой детской книжке в своих руках. Ее невинность ощущается как противопоставление грубой сексуальной потребности, бушующей во мне.

Я начинаю читать, и Мия выглядит взволнованной, затем она быстро сворачивает улыбку, пока ее веки не становятся тяжелыми, и она изо всех сил пытается не заснуть. Она не такая по выходным, что заставляет меня думать, что наше время вместе имеет больше смысла, чем я осознаю.

Я дохожу до последней страницы, когда она уже дремлет, а Люсия гладит ее маленькую спинку.

Пора дать ей поспать. Теперь я вижу, что она борется за то, чтобы не заснуть, потому что любит нашу компанию. Это не то же самое, что бояться темноты или нуждаться в нас.

Я буду эгоистом и позволю ей уснуть, чтобы ее чертовски сексуальная няня была полностью в моем распоряжении.