Что же будет, если всю силу подобного ритуала получит тиран, вроде Дракулести, мне даже не хотелось гадать. А значит, его надо остановить любой ценой.

- Веди туда, - велел я Абеле, - самой короткой дорогой!

Вор с сомнением глянул вниз, перегнувшись через ажурные перильца, огораживающие длинный балкон.

- Это вряд ли, - покачал головой он. – Навыка вам явно не хватит.

- Тогда довольно разговоров, - отрезал я, чувствуя, как внутри вскипает гнев – мы теряли время, которого у нас было слишком мало.

На сей раз вор ограничился тем, что развёл руки в жесте немого неодобрения, и быстрым шагом направился мимо нас по балкончику. Мы с Фантеской последовали за ним. Идти по фасаду пришлось недолго, мы вслед за вором нырнули в небольшое окно, которое привело нас в кладовую. На удивление, оно было открыто, равно как и дверь, ведущая из кладовой в коридор.

- Думаешь, Дракулести столь же ловок, как я, и сумел спуститься по стене? – в ответ на мой вопросительный взгляд поинтересовался вор. – Он шёл здесь, а я следовал за ним – на безопасном расстоянии. Уверен, он ничего не почуял, надо мной хорошо поработали в Колоде.

Целой мастью Колоды были посохи или трефы – маги, волшебники и заклинатели всех мастей. Они частенько бежали на Кандию, ведь инквизиция Новой Венеции занималась поиском заговорщиков против власти, и даже использовала в своих целях подобных людей. Однако куда больше попадало в различные банды, а кто посильнее, но недостаточно силён, чтобы обратить на себя внимание Высшего трибунала, редко когда оказывался не в Колоде. Всё же магия была существенным преимуществом перед конкурентами, а потому покойный Мастер Колоды предпочитал подгребать всех более-менее стоящих носителей запретного на континенте дара под себя. Кто шёл сам, а кого и насильно тащили, принуждая угрозами и физическим насилием. Ведь если на тебя работает большая часть преступных магов, отказать тебе на редкость сложно.

Одна из ведьм, отлично сведущих в целительстве, хорошо поработала над моей рукой, и она теперь была почти как новая. Другие же волшебники использовали свои дары для того, чтобы скрывать людей от магической слежки. Весьма полезное дело, и вот к ним-то вор и подался сразу же, как с моей помощью занял место Валета мечей. Вот только, как ни крути, а всем этим колдунам с ведьмами было очень далеко до тирана, особенно такого могучего, как Дракулести. Так что самоуверенность Абеле мне казалась, как минимум, странной. Быть может, он снова пытается завести меня в ловушку? Да, я избавил его от рабства тирана, но было ли оно таким уж вынужденным? Как ни крути, а именно я прострелил вору колено и не без моего деятельного участия он отправился гнить заживо в Тюрьме Свободы, подвешенный в клетке на чудовищной высоте. Любить ему меня особо не за что, тут уж не поспоришь.

Я по-новому взглянул на вора, спешащего по коридору к винтовой лестнице, уводящей вниз. Скорее всего, в тот самый подвал, где вершил свой ритуал Дракулести. Или же в ловушку, в которой меня ждёт кто-нибудь пострашнее Кургана. Ну что ж, остаётся довериться вору – ведь не он предал меня в прошлый раз, и постараться быть готовым если не ко всему, то хотя бы к худшему.

Спуск занял несколько больше времени, нежели я рассчитывал. Мы почти бежали по ступенькам, наворачивая круг за кругом, словно вбуриваясь в самые недра земные. Подозрения мои разгорелись с новой силой – как вор сумел быстро выбраться отсюда на фасад палаццо?

- Скоро уже будем проходить мимо шахты лифта, - объяснил Абеле скучающим тоном. – По нему вниз еду доставляли, наверное, а может трупы вывозили, точно не знаю. Я по ней вскарабкался на кухню, а оттуда выбрался на фасад и до балкона добрался.

Складно у него всё выходило – даже слишком складно. Подозрения мои на его счёт росли с каждым шагом, что приближал нас к Дракулести. Хотя, что это меняло, по большому-то счёту? Лишь добавляло ещё одну угрозу, тем более, угрозу вполне знакомую, с которой я уже однажды справился. Значит, если придётся, справлюсь и теперь.

Проходя мимо шахты небольшого лифта, по которой и в самом деле такой ловкач, как Абеле, запросто мог вскарабкаться наверх, вор не преминул ткнуть в неё пальцем. Я лишь кивнул в ответ, показывая, что принимаю его объяснения. Подозрения мои не уменьшились, конечно же, ни на йоту.

Наконец, мы оказались перед массивными дверьми чёрного дерева. Их покрывали знакомые узоры, сливающиеся в символы смерти. Черепа, кости, целые скелеты людей и животных, - все они как будто сплелись в чудовищной пародии на Totentanz, каким его любят рисовать к месту и не к месту в последние годы. Из-за чумы смерть стала близка нам как никогда, а потому многие начали словно даже поклоняться ей, представляя благословенной госпожой, дарующей избавление от мук и кошмаров мира.

- Дальше мне не пройти, - заявил вор. – Как видишь, ни замка, ни даже замочной скважины нет.

- А за ручки не дёргал? – спросил у него я. – Может, там и не заперто вовсе.

- Шутишь, - глянул на меня вор с сомнением. – Раньше у тебя тяги к такому юмору не было. Я ведь тоже тиран, хоть и невеликой силы, но её довольно, чтобы понять, что охраняет дверь. И что будет с тем, кто станет по глупости дёргать за эти ручки.

Тут он был прав, стоило мне только коснуться плеча Фантески – всё время браться за руки, словно влюблённая парочка, не слишком удобно, – как вокруг чёрного дерева двери начинали танцевать покрывающие его узоры. Теперь это был самый настоящий Totentanz, и он сулил жуткую смерть всякому, кто по неосторожности или глупости попытается коснуться её. Дракулести, если он был по ту сторону, отлично позаботился о том, чтобы ему не мешали.

Ну что же, снова моё появление будет более чем эффектным.

Я сжал пальцы на плече Фантески, и та освободила силу, заключённую в моём теле и моей душе. Словно гигантский молот обрушился на двери, разметав сначала пляшущие кости, а после отправив обе тяжёлые створки в полёт. Пролетели те, правда, немного, с жутким грохотом упав на каменный пол древнего склепа.

Взгляды собравшихся внутри людей тут же обратились в нашу сторону. Лиц их было не разглядеть под одинаковыми белыми клювастыми масками, а длинные, чёрные мантии из тяжёлого бархата делали их похожими, словно братья. Казалось, все два десятка собравшихся в древнем склепе человек были даже одного роста.

В дальней стороне гробницы замер обнажённый по пояс Дракулести. Теперь его никак нельзя было назвать человеком. Бледная кожа и чёрные вены по всему телу выдавали в нём нечистого, однако стоило лишь глянуть на лицо, как сразу становилось ясно – человеком он не был уже очень давно. Провалившийся нос, натянувшаяся на скулах кожа, мертвенная белизна кожи – всё просто кричало об истинной природе Дракулести.

Неужели, и я выгляжу подобным образом? Хотя вряд ли, люди от меня вроде на улицах не шарахаются.

- Ты опоздал, - произнёс Дракулести. – Ритуал завершён и вся сила теперь моя. Ничто больше не совладает со мной. Твоё проклятье более не может причинить мне вреда.

- Лжёшь, - ответил я, шагая мимо замерших, как будто не в силах пошевелиться, людей, - они ведь ещё живы. – Я махнул рукой на его гостей в чёрных мантиях и клювастых масках. – А значит, полной силы в тебе ещё нет.

Я не снимал руки с плеча Фантески, и ведьма всё время шла рядом, готовая, как только сожму пальцы, высвободить всю силу, какая только осталась во мне. Вор держался позади нас, но теперь это уже не имело значения. На ловушку этот склеп походил менее всего, а значит, больше нет причин подозревать Абеле в предательстве. По крайней мере, на Дракулести он точно не работает.

- Это ненадолго, - ухмылка тирана сейчас больше всего напоминала оскал черепа.

Сбросившие оцепенение гости поняли, какая участь уготована им, и ринулись к выходу. Но вот это, и в самом деле, было уже слишком поздно – для них.

Дракулести опустил руки в стоящий перед ним саркофаг. Оказалось, что тот почти до краёв заполнен кровью. Той ли, что пролилась наверху, или ещё чьей-то, не важно. Тиран вскинул руки, которые теперь были по локоть в крови в прямом смысле, и выкрикнул короткую фразу на незнакомом мне языке. От слов его заломило зубы и кости, хотя основная сила удара пришлась на рванувших к выходу гостей. Те оказались на редкость бестолковы, поддались панике, путались в длинных одеждах, а главное, ни один не снял маски. Видимо, смерти, какой бы она ни была, эти господа боялись меньше, нежели разоблачения.