— Как скажете, сэр.

— Что, вот так просто? — удивился Блиц.

Вместо ответа Чимбик молча указал на брата и отвернулся к сцене.

— Я тоже остаюсь, — объяснил Блайз. — А наш служака возвращается к хозяевам, преданно виляя хвостом.

Сержант стиснул зубы, но промолчал.

— А вы тут каким ветром оказались, сухопуты? — в свою очередь заинтересовался Блиц. — Не знал, что вы не только глотки и уши резать умеете.

— Да так… — Блайз с вызовом глянул на сержанта и без разрешения полностью, со всеми подробностями изложил Блицу историю их с Чимбиком путешествия.

Когда он замолчал, Блиц смерил взглядом его, потом — сидящего к нему спиной Чимбика и резюмировал:

— Тогда нам лучше держаться вместе. Вдвоём всегда проще.

— Замётано! — обрадовался Блайз.

Победно взглянув на сержанта, добавил:

— У Ри как раз сестра свободна. Может, ты ей приглянешься.

Показное спокойствие давалось сержанту с трудом. Блайз делал всё возможное, чтобы вывести его из себя. Договор с Блицем, обещание ему Эйнджелы — по сути, фраза Блайза выглядела именно так — накладывались поверх всего остального, навалившегося на сержанта в последние дни. И сейчас Чимбик ясно осознал, что возненавидел брата. Настолько, что хочет его убить. Его и этого мерзко ухмыляющегося флотского недомерка.

— Чёрт, ты их расписал так, что мне аж интересно на этих красавиц глянуть, — оживился Блиц.

— Они особенные, — с искренним восхищением в голосе сказал Блайз. — Эйнджела тебе точно понравится. Она мягкая, умная и всегда гасит конфликты. А ещё она эмпат и…

Что именно он собирался поведать об эмпатии в целом и Эйнджеле в частности так и осталось загадкой.

— Заткнись, Блайз, — ледяным тоном оборвал его Чимбик. — И ты, крыса флотская, тоже.

Слова Блайза послужили толчком, переключившим внутренний предохранитель сержанта в боевое положение. Чимбик с демонстративной неторопливостью обернулся к собеседникам.

— Лорэй летят со мной, — обманчиво-спокойно заговорил он. — Ты, Блайз, можешь проваливать на все четыре стороны вместе с этим болтливым недомерком. Ты всё равно уже не солдат, размазня. Нравится любить? Так любите друг друга. Я слышал у дворняг так можно. Но про Лорэй — забудьте.

— Ты чего завёлся? — спросил Блиц, удивлённый таким поворотом.

А вот Блайз ожидаемо взбесился.

— И кто же так решил? Ты, служака? — голос репликанта перешёл на рык. К счастью, закрытый купол не позволял звуку проникнуть за пределы ложи. — Да кто ты такой, чтобы распоряжаться чужими жизнями? Это на Эгиде ты сержант. А тут ты — никто! Хочешь прислуживать дворнягам — твоё дело. Жил, как ничтожество, без собственного мнения, и сдохнешь так же! Я обещал Свитари, что защищу её, и сдержу слово! Даже если защищать придётся от тебя! И Эйнджелу заодно, пока ты её не угробил из тупого желания выслужиться!

Сержант молча вскочил, готовясь вколотить в глотку Блайза его слова вместе с зубами. Всё существо прирождённого убийцы заполнило одно желание — нести смерть. Блайз вскочил навстречу зеркальным отражением. Его глаза тоже светились жаждой убийства.

— Стоп! — с храбростью, граничащей с безумием, между ними встал Блиц. — Отставить!

Он казался маленьким и хилым между готовыми вцепиться друг другу в горло «аресами», но голос его звучал удивительно ровно.

— Я думал, ваш модельный ряд иногда включает мозги, — едко заговорил он. — Но, видимо, переоценил умственные возможности сухопутов. Вы, два кретина, вместе росли, воевали, а теперь готовы прибить друг друга из-за пары баб. Да оглянитесь вокруг — их полно! Нужны конкретно эти для выполнения приказа? Ну так найдите решение, от которого все будут в выигрыше. Вас же, вроде, конструировали разумными существами. Видимо где-то ошиблись с расчётами. А может, так и задумали…

Он картинно почесал затылок:

— Действительно, на редкость удачная модель, истинная пехота: без мозгов, зато с лужёными глотками и вечно чешущимися кулаками.

Чимбик и Блайз слушали его, чувствуя, как ярость отступает, уступая место стыду. Годы обучения самоконтролю, и они вдруг сорвались, как дефективные образцы на первом тестировании.

— Как вас вообще выпускать рискуют? — удивился Блиц.

Убедившись, что братоубийства не будет, он вернулся в кресло и покачал головой:

— Вы же поубиваете друг друга до выхода на цель.

«Аресы» обменялись мрачными взглядами и расселись по своим креслам.

— Наш лот, — холодно сказал Чимбик.

Блайз ничего не ответил и уставился на сцену. Блиц же подтянул к себе столик с закусками и, довольно крякнув, принялся воздавать должное трудам эдемских поваров.

На сцену тем временем вынесли реквизит и за минуту рабочие расторопно соорудили сложную зеркальную конструкцию. Освещение над сценой на несколько секунд угасло, а затем ярко вспыхнуло голографическое пламя. Его неверный свет выхватил женский силуэт, многократно отражённый в зеркалах. Старый чернокожий раб ударил мозолистой рукой в крупный бубен, и фигурка ожила. Удар, ещё удар, и девушка в компании отражений пустилась в пляс под грозный глубокий ритм, в который вплетался нежный перезвон бубецов.

Белые одежды наложницы взмывали и опадали в такт первобытному ритму, она плыла в огне, словно богиня из древних преданий. Одно за другим зеркала тускнели, погружая во тьму пляшущие отражения. И лишь когда поверхность последнего зеркала потемнела, зрители поняли, что плясуний на сцене две. Совершенно неотличимые, они двигались с поразительной синхронностью, а бубенцы на их запястьях и щиколотках дополняли ритм бубна звонкой весёлой мелодией.

Репликанты с мрачным вниманием наблюдали за происходящим. На сцене танцевали Лорэй. Они вновь осветлили волосы, превратившись в блондинок, как во время знакомства с репликантами. Чимбик готов был поспорить, что Блайз в своих мечтах уже помирился со Свитари и даже наладил ту самую «нормальную жизнь», о которой вещал Блиц.

Наивный дурак.

Девушки тем временем покинули сцену и разошлись по амфитеатру, продолжая пляску на ступенях между куполами лож.

— А ничего так, симпатичные девочки, — заметил Блиц, на секунду отлипнув от закусок. — Хотя там в бараках есть и получше, как по мне. Я люблю, чтоб было, за что ухватиться…

Мичман руками изобразил женскую фигуру, которая, в его понимании, стоила самого пристального внимания.

Сержант проигнорировал его реплику и напряжённо всмотрелся в информацию на терминале. Стартовую цену в сорок тысяч тут же перебили, и стоимость Лорэй возросла на пять тысяч марок. Чимбик упрямо сжал челюсть и поднял цену сразу на десять тысяч.

Тратил репликант без сомнений и сожалений. Деньги не представляли для него ценности. Они были лишь ресурсом, таким же, как пища или боеприпасы. По мнению сержанта, лучше сейчас потратить больше монет, чтобы потом сэкономить патроны.

— Я смотрю вы правильно поняли, что на таких девочек нужно много тратить, — хмыкнул Блиц.

— Заткнитесь, мичман, — рыкнул сержант.

Причиной его злости стала новая ставка, поднявшая цену на близняшек до шестидесяти тысяч марок. Это, и мысль о том, что Эйнджела может захотеть улететь с этим трепливым пустоголовым коротышкой.

— Ставь всё, что есть, садж, — подал голос Блайз.

Чимбик увеличил ставку до семидесяти тысяч. Если они получат Лорэй — плевать, что денег не останется. Добудут ещё. А если нет… Если нет — решат привычным силовым путём. Тем более, что сержанту всё ещё очень хотелось кого-нибудь убить.

Он хищно прищурился, словно уже наблюдал силуэты жертв сквозь панораму прицела.

Обратный отсчёт подходил к нулю, а новых ставок не было.

— Похоже, вам повезло, — хмыкнул Блиц.

Его слова будто спугнули удачу. Таймер остановился, а на дисплее появилась надпись: «Лот снят с продажи по техническим причинам. Приносим свои извинения».

К Лорэй подошли два охранника и увели за пределы амфитеатра.

— Какие, на хрен, технические причины? — яростно взревел Блайз, и тут же был осажен хлёстким: