– Анна, сэр. Я горничная леди Элизабет.

– А, так, значит, это ей я должен выразить благодарность. Она позволит мне поблагодарить ее?

– Она позволила бы, если бы это было возможно. Но сейчас она изолирована в своей спальне.

– Понятно. – Сэр Джон пошевелился на тюфяке, словно ему было неудобно лежать.

– Позвольте мне принесли вам эль, чтобы вы могли утолить жажду, – сказала Элизабет.

На кухне она нашла Адалию, которая вышагивала перед котлами.

– Анна, как там ваши раненые? – спросила кухарка с улыбкой.

– Я мало чем могу им помочь, это лишь повод держать меня подальше от башни, – тяжело вздохнула Элизабет. – Я должна находиться возле них и помочь целительнице, когда та придет.

– А кто эти путешественники?

– Бейлиф и его секретарь. Они выглядят натренированными, но на них напали пятеро разбойников, и силы были неравными. У тебя есть бурдюк? Из него им будет удобнее пить.

– Нет, но у меня есть кубки из рога.

Элизабет вздохнула:

– Тоже подойдут.

Она вернулась в большой зал и подошла к сэру Джону:

– Вы можете приподняться, чтобы попить?

Он оперся на локоть, чтобы подняться, но, очевидно, это движение причинило ему боль. Сэр Джон прерывисто вдохнул воздух и неожиданно улыбнулся ей белозубой улыбкой. Элизабет вдруг ощутила его силу и уверенность в себе.

Она неловко поднесла ему кубок.

Сэр Джон посмотрел на кубок, затем перевел взгляд на Элизабет:

– Вы не могли бы вынуть пробку?

Элизабет смутилась.

– Ах да, конечно. – Что вдруг такое с ней случилось? Этот мужчина не был красив, но было что-то необычное в том, как он посмотрел на нее. Потом Элизабет подумала, что поскольку она была дочерью герцога, то к ней с особым почтением относились даже те мужчины, которые собирались поухаживать за ней, если ее нареченный не появится.

Но этот мужчина, не зная правды о ней, смотрел на нее с неподдельным интересом, и Элизабет почувствовала смущение.

Она снова подала ему кубок, и когда он поднес его к губам, увидела, что его рука вся в синяках и ссадинах, а пальцы распухли. Целы ли у него кости?

– Пожалуйста, позвольте мне вам помочь, – сказала она, протянув к кубку руку.

Он посмотрел на нее и кивнул. Элизабет поднесла кубок к его рту, медленно его наклонила. Она находилась совсем близко от мужчины, чуть выше его. Он не сводил с нее глаз, пока пил.

Она тоже наблюдала за ним – за тем, как он округлял губы, как двигался его кадык, когда он глотал. Капля эля сбежала по щеке ему на шею.

Элизабет опустила кубок, и с минуту они смотрели друг на друга. Это было странное ощущение – находиться в большом зале и обмениваться с незнакомцем взглядом… интимным взглядом.

– Могу я тоже попить? – произнес низкий голос. Элизабет оторвала взгляд от лица сэра Джона и стряхнула с себя неожиданное оцепенение. Она вспыхнула, что определенно было слабостью, и поспешила к другому мужчине.

– Вы хотите, чтобы я подержала кубок, мастер Саттерли? – спросила она.

У этого мужчины было открытое, приятное лицо, однако у Элизабет не возникло желания смотреть на него столь же пристально, как она смотрела на сэра Джона. Она не знала, должно ли было это ее успокоить или, наоборот, обеспокоить.

– Я ведь не ваш хозяин, Анна. Пожалуйста, называйте меня Филиппом.

Он взял кубок в руку, чуть насмешливо улыбнулся сэру Джону и стал пить. Элизабет с удивлением почувствовала, что между двумя мужчинами существуют вполне дружеские отношения, а вовсе не отношения хозяина и слуги.

Она заставила себя вернуться мыслями к тому, что было чрезвычайно важно: ее подруга заключена в башне вместо нее. Как Анна провела ночь в одиночестве? Голодна ли она? Не думает ли, что Элизабет разоблачена?

Если бы Элизабет могла успокоить ее! Но она должна была ждать прихода целительницы.

К счастью, деревня находилась недалеко, и вскоре появилась Рейчел с кожаным ранцем. Элизабет затаила дыхание, когда встретилась с ней взглядом, но Рейчел лишь кивнула девушке.

– Анна, спасибо за то, что присмотрела за ранеными, – сказала Рейчел.

Элизабет стала нервно поправлять чепец на голове, чтобы скрыть дрожь пальцев. Ее люди были верны слову, и даже жители деревни знали о маскараде. Но ведь когда-нибудь эта информация может попасть и в нечистые руки?

Элизабет посторонилась, чтобы не мешать Рейчел доставать сосуды с мазями и мягкие тряпки. Мужчины настороженно наблюдали за ее действиями. Элизабет знала, что молодость и миловидная внешность Рейчел всегда удивляют пациентов, которые ожидают, что целителем должен быть умудренный жизненным опытом человек. Мать Рейчел, тоже целительница, умерла в молодом возрасте, передав Рейчел все свои секреты. Дочь хорошо их усвоила, и жители замка и окружающих деревень полностью ей доверяли.

Упершись руками в бока, Рейчел посмотрела сверху вниз на мужчин.

– Как я слышала, на вас напали разбойники.

Сэр Джон кивнул, и даже от этого легкого движения на его лице появилась гримаса боли.

– Их было пятеро. Двоим из них мы с Филиппом неплохо наподдали, но силы были неравны.

– В каких местах вы получили ушибы?

Элизабет испытала неловкость, когда мужчины стали по очереди показывать ушибленные места. Сэр Джон, чей костыль лежал неподалеку, выразил опасение, что у него сломана нога. Рейчел попробовала повернуть его ногу, и по тому, как побелели губы сэра Джона, Элизабет поняла, какую боль он при этом испытал.

– Я должна определить характер и серьезность ран, – сказала наконец Рейчел.

Она огляделась и увидела Милберна, который наблюдал за ней с другого конца зала. Его глаза снова встретились с глазами Элизабет, и она уловила в этом взгляде колебание.

– Анна, потребуется твоя помощь. Нужно снять с них часть одежды.

Элизабет с трудом проглотила комок в горле. Разумеется, занимающую скромное положение горничную можно попросить о такой вещи. Вероятно, Рейчел не стала бы обращаться с такой просьбой, если бы они не находились под бдительным оком наблюдающего за ними Милберна.

– Может быть, стоит найти пустую комнату, где ты могла бы работать без помех?

– Это очень любезно с твоей стороны, Анна.

Сэр Джон коротко улыбнулся:

– Я согласен. Мы не собирались обнажаться перед всем огромным залом.

Не открывая глаз, Филипп сказал:

– Говори за себя.

Элизабет удивленно взглянула на него, а сэр Джон только хмыкнул.

– Простите дерзость моего секретаря, – сказал он. – Мы росли вместе, и он иногда забывает выказать уважение тому, кто выше его по положению.

Филипп открыл глаза, выразительно фыркнул и снова их закрыл.

Проконсультировавшись с гофмейстером и проявив при этом граничащую с подобострастием почтительность к этому человеку, которому обычно давала указания она, Элизабет проследила за тем, чтобы раненых перевели в пустую комнату. Их сопровождал слуга из большого зала, который остался у дверей на тот случай, если незнакомцы проявят недружелюбие. Элизабет принесла для Рейчел сало, чтобы та могла смешивать его с травами, и стала выполнять ее указания, стараясь не особенно пристально смотреть, когда с мужчин стали снимать одежду. Элизабет воспитывали как богатую наследницу, ей почти не доводилось видеть обнаженное тело мужчины, и сейчас она обнаружила, что испытывает к этому немалый интерес.

Рейчел сосредоточенно сдвигала то одну, то другую часть одежды раненых. Элизабет видела лиловые пятна синяков, но при этом не могла не заметить впечатляющих мужских форм. Хотя сэр Джон был всего лишь бейлифом, он оставался еще и рыцарем – человеком сильным и энергичным. И отбивался он отчаянно, о чем свидетельствовали синяки и ссадины на костяшках кистей его рук.

Несколько удовлетворив свое любопытство, Элизабет почувствовала настоятельную потребность отправиться к Анне и поделиться впечатлениями о ситуации. Но она не могла оставить Рейчел в одиночестве, не могла проявить к ней неуважение.

Тем временем сэр Джон продолжал гипнотизировать ее взглядом, и Элизабет почувствовала, что этот его интерес к ней весьма ее волнует и смущает.