Джон расхаживал по комнате, обходя ванну с дымящейся водой. Он забыл отменить свою просьбу; и теперь воде суждено было просто-напросто остынуть.

Филипп упаковал свою сумку.

– Прости, что я вынужден отправить тебя, – сказал Джон.

Филипп усмехнулся и пожал плечами:

– Ты нужен леди Элизабет.

– Только лишь затем, чтобы сообщить что-то срочное, – уточнил Джон.

– Разумеется, – с готовностью согласился Филипп. – А какое оправдание у тебя будет завтра вечером?

Джон понимал: чтобы Элизабет была в безопасности, она должна оставаться с ним, и надеялся убедить ее в этом. Но Филиппу он сказал:

– Я не могу загадывать дальше чем на сегодня. Куда ты направляешься?

– Я переночую в большом зале. Я спал в местах и похуже, как тебе известно.

– Я тебе очень благодарен.

Филипп захохотал и покачал головой:

– Может, я попрошу себе отдельную комнату у капитана охраны. Я ведь теперь его помощник и секретарь.

Уже в который раз Джон подумал, как ему мешает его «сломанная» нога. Он скучал по тренировкам, по шлифовке своего мастерства с достойным противником. Иногда у него возникало желание бросить вызов Баннастеру и разделаться с ним. Но ведь тогда у короля возникли бы проблемы…

И у Элизабет тоже. Она хотела, чтобы Олдерли был самой важной составляющей их жизни. И пока что так оно и было. Но кто может поручиться, что и дальше будет так?

Снова покосившись на Филиппа, Джон спросил:

– А твое положение и авторитет среди солдат могут нам помочь?

– Возможно, в будущем. А пока что, насколько мне известно, как и во всех солдатских подразделениях, здесь есть очень хорошие люди, добросовестно выполняющие свои обязанности, но есть и некоторое количество таких, которые любят чинить неприятности.

– Ты видел войско Олдерли?

Филипп покачал головой:

– Паркер сказал мне, что его численность порядка сотни. Если ты привлечешь солдат на свою сторону, то сможешь взять замок.

– Если я привлеку их на свою сторону. А что касается взятия замка, я мог бы сделать это и без разрешения госпожи. Знаешь, я не уверен, что моя брачная ночь будет счастливой. Но я благодарен тебе за помощь.

Филипп подошел к двери.

– А что еще я мог бы делать, не будь я здесь? Продавал бы свое умение фехтовать нанимателю, предлагающему наивысшую цену?

– Вместо этого ты предложил мне помощь бесплатно, – заметил Джон.

Филипп улыбнулся, пожелал Джону спокойной ночи и вышел из комнаты. А Джон снова зашагал по комнате. Он понимал, что Элизабет, по всей вероятности, задержится у своей горничной, рассказывая ей о том, что произошло за последний час. И все же ожидание показалось ему бесконечно долгим. Наконец раздался легкий стук в дверь. Джон распахнул ее и увидел Элизабет – одну, без сопровождения.

– Вы обещали, что вас будут сопровождать, – напомнил Джон, втягивая ее в комнату и закрывая за ней дверь.

– Так оно и было, я только сейчас отослала Адалию. К тому же Баннастер не в состоянии проснуться, настолько он пьян.

Джон закрыл глаза, пытаясь успокоиться.

– Элизабет, здесь все солдаты – его. Он мог просто приказать им позвать вас. Меня очень беспокоит, что вы так беспечны в отношении себя. Отныне вы будете спать здесь, где я смогу вас защитить.

Он ожидал протеста с ее стороны, однако она лишь решительно расправила плечи.

– Это вполне согласуется с моим планом.

– Вашим планом? – с подозрением переспросил Джон.

– Я уже говорила вам, что обдумываю один план, и вот он готов. – Она нервно сглотнула, но сумела бесстрашно встретить его взгляд.

Затем, к вящему удивлению Джона, она расстегнула чепец и бросила его на стол. Выпущенные на свободу волосы упали ей на плечи и на грудь. Перекинув их через плечо, Элизабет завела руку за шею и стала расшнуровывать платье.

То место, где рождались порочные желания, которые Джон не без труда пресекал в себе, снова заговорило, разливая жар по всему телу.

– Что вы делаете? – хрипло спросил он, не в силах отвести взгляд от лифа платья, который начал провисать.

– Я больше не могу рисковать и оставаться девственницей, – спокойно объяснила Элизабет. – Вы должны отнести меня на ложе, и тогда Баннастер перестанет быть угрозой.

Он-то думал, что Элизабет нуждается в покое после переживаний, вызванных приставаниями Баннастера, но она оказалась гораздо сильнее. И своим предложением она собирается доказать, что он слабейший из мужчин, ибо он не мог представить, что способен ей отказать.

Джон стоял неподвижно, словно статуя. Элизабет, без каких-либо эмоций на лице, перешагнула через упавшее на пол платье и осталась в льняной с длинными рукавами сорочке, присобранной на шее. Она села на стул и стала снимать туфли и чулки. Джон сглотнул комок в горле, когда она, снимая подтяжки, обнажила округлости бедер. После этого Элизабет шагнула к его кровати, взобралась на нее и подтянула покрывало до талии, призывно отвернув один край для Джона.

Где-то в глубине души у Джона было желание сорвать с себя все одежды и присоединиться к Элизабет, показать, сколько страсти он способен привнести в их брак. Он не мог представить, что способен когда-либо устать от нее, его восхищало ее мужество и даже не раздражало стремление руководить им. Он был готов сделать всё, что она ему прикажет, – в постели. И тогда она наконец получит доказательство того, как сильно он ее хочет. И можно будет распрощаться с его глупым намерением – долго и романтично ухаживать за ней.

Джон перевел взгляд с того места, где у нее под тонкой сорочкой угадывались груди, на шею и бледное лицо. Внезапно в карих глазах Элизабет промелькнул испуг, чувство незащищенности, но лишь на один миг, после чего в них снова отразилась решимость.

Но как мог он начать интимные отношения с будущей женой, если она идет на это вынужденно, прибегая к этому как к последнему средству?

Джон тяжело вздохнул, осознавая, что ему придется проигнорировать болезненно ноющие ощущения эрекции. Пожалуй, даже неплохо, что его ванна сегодня будет холодной.

Он сел на край кровати и постарался остаться спокойным при виде того, как напряглась Элизабет.

– Нет, Элизабет, только не так.

Она нахмурилась:

– Что вы имеете в виду? Вас беспокоит, что это моя идея?

Джон улыбнулся:

– Нет. Ваше предложение обоснованно, и я ценю его, можете быть уверены. Но мы найдем другой способ.

Она выглядела ошарашенной.

– Но… все мужчины всегда хотели меня, тем более зная, что им принесет брак со мной.

– Поверьте мне, Элизабет, перед вами мужчина, который страстно вас хочет, при этом мне наплевать на то, какое наследство принесет мне этот брак. Но я хочу найти достойное решение, я не могу принять вашу жертву.

Элизабет отвернулась, ее плечи поникли.

– Не так уж это и хорошо, когда тебя все хотят.

Джон молчал, надеясь, что она продолжит свою мысль.

– Когда мне было десять лет, – тихо проговорила Элизабет, – как раз перед моим приездом в замок Рейм, нам нанес визит старинный друг моего отца и привез с собой своего юного сына. Я привыкла встречаться с возможными женихами; я не имела ничего против того, что мой отец подберет мне кого-нибудь в мужья. Я доверяла его выбору. Но… за последний год отцы сделались более настойчивыми, их сыновья старались остаться со мной наедине, и хотя все ограничивалось играми, мне казалось, что им велели так делать. Герцогство было сильной приманкой, даже если король еще не решил, как учесть волю моего отца. Но этому старинному другу отца мы доверяли полностью и были очень рады встретиться с ним и его сыном.

Джону хотелось поддержать ее, поскольку он чувствовал, что эта история не имеет счастливого конца, однако Элизабет настолько отдалась воспоминаниям, что даже забыла о нем.

– Он собрался взять своего сына и меня на прогулку к ближайшему пруду. Я была счастлива показать свое умение ездить на лошади, а также побыть некоторое время подальше от суеты замка. У нас всегда были гости, которые пытались убедить моего отца отдать меня им в жены. Однако прежде чем я взобралась на лошадь, мне кое-что показалось подозрительным. Мне было всего десять лет, но даже я смогла сообразить, что седельные сумки лошадей были слишком полны для обычной и недолгой прогулки.