Наконец мужчины скрестили шпаги, и удар был такой силы, что раскатился громким эхом по всему залу. Они разошлись невредимыми.

На фоне криков и подбадривающих восклицаний Адалия шепотом спросила:

– Вы знали, кто он?

Элизабет еле заметно кивнула головой.

– А он, знал, кто вы?

Последовал еще один короткий кивок.

– Вот это мужчина! – одобрительно прошептала Адалия.

Элизабет удивленно взглянула на кухарку. Но тут снова послышался скрежет шпаг, и она сосредоточила все внимание на поединке, с благоговением наблюдая за мастерством, которое демонстрировал Джон. Он передвигался с такой скоростью, что за ним трудно было уследить, наносил удары и парировал удары противника уже на дальних подступах. Прежнее ликование Баннастера постепенно уступило место серьезности и сосредоточенности.

Сцепив руки, Элизабет посмотрела на Филиппа, который все еще стоял на коленях, с двух сторон удерживаемый солдатами. Все трое, похоже, были поглощены созерцанием боя.

Джон отступил назад. Баннастер дышал тяжело, Джону все давалось без особой натуги. Он лишь посмеивался, когда Баннастер пытался скрыть раздражение и гнев.

– Ты находишься в Олдерли уже несколько дней, – проговорил Баннастер. – Но до сих пор еще не удосужился встретиться с леди Элизабет.

– Мне не надо видеться с ней, чтобы знать, что она нуждается в моей помощи. – Джон парировал удар Баннастера с такой легкостью, словно это был тычок ребенка. – Разве ты не можешь найти женщину, которую не нужно заключать в тюрьму?

– Она не в тюрьме, это просто забота о ее безопасности.

Джон саркастически засмеялся:

– Вряд ли она так думает.

Элизабет снова посмотрела в сторону Филиппа – и не обнаружила его на прежнем месте; два солдата, которые недавно удерживали Филиппа, валялись на земле и стонали. Похоже, никто этого эпизода не заметил, поэтому Элизабет снова сосредоточила внимание на поединке.

Однако… чем все это закончится? Джон не мог так запросто убить Баннастера – ведь тот был виконтом, кузеном короля, который вполне легально обратился к королю по важному делу. Они не могли биться до смертельного исхода, как это бывало на заре цивилизации несколько сотен лет назад.

Если Баннастер засадит Джона в темницу, то там поставят охрану, и Лиге непросто будет оказать ему помощь.

Но факт оставался фактом – Джон был явно сильнее и искуснее в фехтовании. Элизабет поймала себя на мысли, что ей хотелось бы увидеть, как он побеждал на турнирах в Европе.

Возможно, Олдерли когда-нибудь организует такой турнир, и тогда Джон…

Господи, о чем она думает? Джон может погибнуть прямо сейчас или же, женившись, может отправиться на поиски приключений, как и раньше. Элизабет даже попыталась убедить себя, что это именно то, чего она всегда хотела.

Однако она вдруг поняла, что не может представить себе жизни в разлуке с Джоном.

Но захочет ли он остаться с ней? Однажды они уже провели ночь вместе, возможно, Джон уже устал от нее. Сама-то она не представляла себе, что способна устать от его поцелуев и ласк, но Джон был светским человеком, у него были возлюбленные и до нее.

Нет, она не должна отвлекаться. Ведь двое мужчин сражались за возможность обладать ею. И каждый хотел победить. Элизабет знала, что для Баннастера она была просто новой игрушкой, но чем она была для Джона?

Из толпы зрителей послышался крик, и все попятились назад, когда Бдннастер стал преследовать Джона. Джон вскочил на стол и пробежал по нему, спрыгнув на пол недалеко от дверей. Внезапно Элизабет увидела там Филиппа, который, похоже, был удивлен тем, что оказался среди солдат. Он бросился в центр большого зала, и солдаты тоже последовали за ним; тогда Филипп повернулся и побежал в дальний конец зала, в сторону коридора.

Благодаря его маневру вход в большой зал оказался свободным. Джон неожиданным рывком проскочил мимо стола, который отделял его от Баннастера, повернулся и выскочил из замка.

Он поиздевался над Баннастером, продемонстрировав свое искусство, и в то же время ни один из них не получил даже царапины.

– Схватить его! – закричал Баннастер и побежал к дверям.

Однако почти все его солдаты преследовали Филиппа, который завел их в лабиринт коридоров, а остальные были сбиты с толку неожиданным отступлением Джона. К тому времени, когда солдаты бросились исполнять приказ своего господина, Джон, в чем Элизабет нисколько не сомневалась, уже успел скрыться. Она подошла к двери и, опершись о притолоку, стала наблюдать за суетой во внутреннем дворе, где солдаты пытались проскочить мимо повозок, лошадей, собак и кудахтавших кур.

Элизабет смотрела на будку привратника и чувствовала некоторую растерянность.

Джон скрылся.

Каким же образом он теперь может вернуться, даже если захочет этого? Баннастеру уже известно, кто он, все могут узнать его в лицо. Опасность для Джона будет слишком велика.

Элизабет обняла себя за плечи, сдерживая желание разрыдаться.

Стоящая рядом Адалия спросила:

– С вами все в порядке?

Элизабет кивнула:

– Конечно. Я знаю, Джон не сдастся, и буду надеяться, что его не убьют.

– Кажется, он умеет хорошо позаботиться о себе. Но он не слишком хорошо позаботился о вас.

Оглянувшись, Элизабет сказала:

– Он хотел забрать меня отсюда, но я отказалась уехать.

– Почему?

– Я не могу бросить вас здесь на произвол судьбы. Я сказала Джону, что найду способ исправить ситуацию, и я его непременно найду.

Однако дела складывались все более мрачно. Элизабет никогда не спрашивала Джона, где его можно будет найти, если он покинет замок.

Адалия покачала головой:

– Вы так стараетесь быть мужественной. Я хотела бы, чтобы вы поняли, что вы не одиноки.

– Но я чувствую себя очень одинокой, – прошептала она.

В большой зал вошел Баннастер, и Элизабет попятилась. Однако он подошел прямо к ней:

– Скажи своей госпоже, что я прогнал Рассела. Он трус и, очевидно, не намерен до конца бороться за нее.

Элизабет покорно наклонила голову.

– Скажи ей, что скоро она поймет, кто действительно защищает ее интересы. У меня есть сестры, и я знаю, как глупы могут быть женщины. – Он прошел мимо Элизабет, крикнув на ходу: – Милберн! Мы должны усилить оборону. Нужно направить побольше солдат к бойницам и к воротам. Этот человек не попадет сюда снова.

Элизабет с тяжелым вздохом проводила Баннастера взглядом.

– Адалия, мне нужен поднос для ее светлости.

– Конечно, поднимитесь к ней, Анна. Она сможет успокоить вас.

Адалия была права! В башне Анна, услышав новости, обняла Элизабет.

– Ваш нареченный – человек, который способен постоять за себя, – уверенно сказала Анна.

– Ты так считаешь, хотя даже не видела его? – удивилась Элизабет.

– Все, что вы рассказывали о нем, убеждает меня в этом. Вы должны верить, что он обязательно вернется за вами.

– Я пытаюсь уговорить себя, что не нуждаюсь в нем, – тихо сказала Элизабет. – Но это ложь. Наверное, я влюблена в него.

Анна подвела ее к скамье и села рядом.

– В таком случае все очень хорошо.

– Что же здесь хорошего? – воскликнула Элизабет. – Я распланировала свою жизнь, и полюбить кого бы то ни было так отчаянно не входило в мои планы. Я не собиралась давать мужу такую власть над собой. Я хотела, чтобы мое сердце было свободным и чтобы я могла жить своей собственной жизнью, в то время как он будет жить своей жизнью. А сейчас мне, возможно, даже не будет позволено выйти за него замуж, хотя я так этого хочу… – Она оборвала себя, почувствовав, что близка к тому, чтобы разрыдаться.

– Он вернется за вами, – твердо повторила Анна. – Мы обе это знаем.

– Но ведь он может быть убит, – прошептала Элизабет, судорожно вздохнув.

– Нет. Мне кажется, Баннастер серьезно относится к словам короля. Он не станет подвергать риску свое будущее причинением вреда дворянину. К тому же он надеется, что король примет решение в его пользу. Но я уверена, что король выполнит условия вашего контракта. Вряд ли он захочет, чтобы два таких славных дома, как Олдерли и Расселы, отдалились друг от друга. И тогда вы и лорд Рассел обсудите условия вашего брака и найдете решение, которое удовлетворит вас обоих.