– Значит, он работал с вами каждый день? – спросила Элизабет.

Если бы он сказал правду, она снова посчитала бы, что он хочет выставить брата в дурном свете.

– Да, работал, – неохотно сказал Джон. – Каждый вечер я оказывался в ссадинах и синяках.

– Он был строг с вами?

Слишком строг, так всегда считал Джон. Но так ли это было? Не воспринимал ли Джон все слишком обостренно, потому что это был его брат? Разве других оруженосцев не били так же, как его? Но тогда ему это казалось слишком унизительным, и он тяжело переживал, что отец не вмешался и не положил этому конец.

– Возможно… хотя я не замечал этого, – медленно проговорил Джон. – Они считали, что помогают мне.

– Они?

– Мой отец и мой брат. После частых унижений, после всех неудач мне было, легко служить оруженосцем в доме моего кузена. Нужно сказать, я тренировался там с великим прилежанием, чтобы доказать членам моей семьи, что я что-то значу.

Тяжелые воспоминания грузом навалились на Джона. Элизабет бросила на него понимающий взгляд. Он не забыл предательства Уильяма.

А теперь ему предстояло разобраться с наследством Уильяма.

Элизабет отвела взгляд и заявила:

– Уильям был хорошим человеком, и несправедливо, что он умер таким молодым.

Джон промолчал.

Весь остаток пути до Хиллсли Элизабет думала о Джоне. Вероятно, он очень рано испытал потребность уйти из семьи, и некоторые причины этого сейчас становились ей ясны. Элизабет попыталась представить, что бы она чувствовала, если бы ее отец был жестким, а может, и жестоким человеком. Не исключено, что ей захотелось бы скорее покинуть семью, например, выйти замуж.

Но, может быть, это Уильям не спешил жениться? Может, отец просто оберегал ее, зная, что Уильям еще не готов к браку? И что он слишком хорошо проводит время в Лондоне?

Прежде Элизабет считала, что Джон покинул семью в погоне за славой. Но ведь когда он услышал о смерти ее родителей, он распростился с тем образом жизни, который вел, и приехал к ней, хотя и чувствовал себя уязвленным, не имея войска. Хотя при этом главной его целью было не ее счастье, а возможность возродить замок Рейм, найти доступ к власти и богатству.

В Хиллсли Элизабет продолжала внимательно наблюдать за Джоном. Она видела, как он передал ее послание Филиппу и как тот ускакал прочь, на прощание улыбнувшись ей. Вот маленькая девочка протянула Джону конфетку, он ее взял и, посадив девочку на колено, стал с ней разговаривать. Потом было обсуждение видов на урожай фруктов в садах; позже специально для приехавших гостей несколько мальчишек с помощью палок изобразили бой на шпагах. Джон счел нужным дать им несколько советов и даже отсрочил встречу с Хью, поскольку показывал мальчишкам, как правильно следует держать шпагу.

Элизабет вдруг вспомнилось, какое нетерпение проявлял Уильям, когда имел дело со своим управляющим. Уж не обращался ли он и со своим младшим братом таким же образом?

Ей не хотелось думать о недостатках Уильяма, но ведь и он был простым смертным со своими достоинствами и недостатками.

Мог ли он привести в запустение свой собственный замок?

Нет, в это было слишком трудно поверить.

Однако Уильям не приехал домой, чтобы увидеть все воочию. Он был слишком поглощен своей жизнью в Лондоне.

Изначально брачный контракт был составлен таким образом, что Элизабет должна была выйти замуж за наследника – за барона, а не именно за Уильяма. Уж не было ли сомнений даже у его родителей?

И не был ли ее гнев отчасти направлен на Уильяма, который умер так нелепо и оставил ее в этой неприятной ситуации, когда она вынуждена стать свидетельницей краха своих детских мечтаний о романтической любви и замужестве? Она всегда все самым тщательным образом планировала, и вот теперь все рухнуло.

На обратном пути в замок Олдерли Элизабет решила рассеять некоторые свои сомнения:

– Джон, вчера вечером вы были страшно разгневаны на меня. Что изменилось за ночь? Я не ожидала ничего хорошего от этой поездки, вы же стали рассказывать о вашей семье так, словно у нас никогда не было никаких разногласий.

Он не повернул головы в ее сторону, но Элизабет почувствовала, как Джон стиснул зубы.

– Просто я понял, что споры не способствуют достижению цели.

– Стало быть, вы все еще сердитесь?

Он бросил на нее быстрый взгляд:

– А вы считаете, что все в порядке? Разве вас не раздражает, что мы попали в нынешнюю ситуацию не по нашей вине?

Элизабет уперлась локтями в колени.

– Да, раздражает, – признала она тихим голосом.

– И кого вы в этом вините? Скажите мне. Я знаю, что вы обвиняете меня. Тот способ, который я выбрал для сближения с вами, кажется вам отвратительным. Мои извинения не спасают дела.

Элизабет закусила губу и покачала головой, боясь, что если она заговорит, то из ее глаз брызнут слезы.

– Я попытался вести себя с вами так, как, по моим представлениям, вы бы этого хотели. Но при каждом удобном случае вы тыкали мне в лицо тем, что Уильям относился к вам иначе. Похоже, вам нужен абстрактный мужчина, а не человек из плоти и крови.

– Я подумала, что вы обращаетесь со мной столь отчужденно потому, что теперь получили от меня все, чего хотели.

– Все, чего я хотел? – недоверчиво переспросил он, отпуская вожжи. – Я разрываюсь между желанием покончить с этим пленом таким способом, который кажется правильным мне, и стремлением найти решение, которое устраивало бы вас. Я уже начинаю верить в существование Лиги и в ее возможную помощь. Но главное, если бы я действительно имел все, чего хочу, то я бы прикасался к вам руками, а не старался бы их удерживать изо всех сил, подобно тому мифическому романтическому мужчине, о котором вы, похоже, мечтаете.

Повозка остановилась посреди дороги, лошадь нагнула голову, чтобы пощипать травы, а Элизабет недоуменно уставилась на Джона. Он пытается вести себя так, как, по его мнению, она того хочет? Как будто он это знает. Да, для нее за последние несколько дней столь многое открылось из прошлого, что у нее голова пошла кругом. Она пребывала в смятении и неуверенности и могла покачнуться от любого самого легкого ветерка.

Сопровождающий солдат из охраны оглянулся на повозку, пожал плечами и продолжил путь.

– Да, у меня есть причины для раздражения, – проговорила Элизабет. – Выработанный мною план рассыпался. Ваш брат так нелепо умер. К тому же теперь я уже не уверена, что он был тем мужчиной, о котором я мечтала. Я сердита даже на моих родителей, упокой Господи их души, которые не нашли способа благополучно выдать меня замуж.

– Это единственное, что меня радует.

Джон произнес это очень выразительно, голосом низким и хриплым. Его желание – это то, что пугало Элизабет; оно было страстным, могучим и имело столько оттенков чувств, что она не могла его понять. Но под его взглядом ей трудно было сохранять контроль над собой. Она отвернулась, почувствовав, что дрожит всем телом.

Элизабет услышала, что Джон снова подобрал вожжи и пустил лошадь рысью, оставив девушку наедине с сумятицей собственных мыслей. И, не привыкшая полагаться на кого-то, кроме себя, она вдруг почувствовала, как Джон ей нужен.