– Хорошо. Обещаю, она будет знать, но только если у вас есть план ее спасения.

– В настоящее время я ожидаю благоприятного момента. У меня есть план, но я не готов пока им поделиться.

– Это почему же? – с вызовом спросила Элизабет.

– Потому что он не отработан в деталях.

– Но…

– Альтернативный план предполагает, что оба солдата, охраняющие башню, будут убраны, что сделать весьма нетрудно. Проблема в том, как вывести леди Элизабет.

– Но она не согласится на это.

– Почему? – спросил Джон, глядя ей в лицо.

– Я уже сказала, что она беспокоится о своем народе. Она не оставит его. Леди Элизабет пыталась передать послание королю, но, как вам известно, Милберн его перехватил. А почему бы вам не отправиться к королю?

Джон впервые ощутил в ее тоне заинтересованность. Мелкий дождь проникал ему за шиворот, колдобины на дороге причиняли неудобство, а ему нужно было убедительно отказаться от предложения Анны. Но как мог он сообщить леди Элизабет о своем плане завоевать поддержку солдат, если она так переживает за свой народ, что не хочет применения насилия?

– Я обдумывал возможность поездки к королю еще до появления в Олдерли. Но я всего лишь бедный барон, не имеющий войска. На данный момент.

– У вас есть кольцо, во всяком случае, вы так говорили.

– Да, есть. Но кто мне поверит, особенно если сюда уже дошли слухи.

– Какие слухи? – заинтересовалась Анна.

– Я намеревался рассказать об этом леди Элизабет при встрече, но вижу, что нет смысла. Когда я был в Европе, среди моих людей распространились слухи, что именно я требовал деньги от поместья, отчего земля и замок пришли в упадок. Это объяснение было пущено в ход, чтобы объяснить, куда ушли все деньги. Должно быть, он думал, что я никогда не вернусь, поэтому не боялся пускать в ход любую ложь.

– Он?

Джон сверкнул на нее взглядом.

– Мой брат.

Как и ожидал Джон, она нахмурилась. Леди Элизабет создала в своем воображении идеальный образ Уильяма и сумела внушить такое же отношение к нему и Анне.

– Как вы можете выдвигать обвинения против человека столь поразительной доброты, упокой Господь его душу?

Этот «человек поразительной доброты» пытался избить и унизить Джона.

– Управляющий рассказал мне, что это было сделано по приказанию Уильяма, – стоял на своем Джон, – да и кто еще мог бы это сделать? Уильям забирал деньги на собственные нужды, но не хотел признавать себя виновным в этом бесчестном поступке.

Элизабет открыла было рот, собираясь возразить, но затем сказала:

– Я передам моей госпоже то, что услышала от вас.

– А вы возьмете мое послание? Но только если это не будет связано с какой-либо опасностью для вас.

– Вы беспокоитесь обо мне?

– Да. – Джон перевел взгляд на дорогу. – Я бы не хотел, чтобы вы пострадали из-за нас с леди Элизабет.

– Хорошо, я возьму его.

В Хиллсли под навесом на зеленой лужайке был поставлен стол для сбора податей; это было сделано для того, чтобы не беспокоить лежащего в помещении поправляющегося бейлифа. Элизабет сидела рядом с Джоном, перед ней была раскрыта бухгалтерская книга, рядом находились чернила и гусиное перо. Джон отметил столбец с итогами за прошлый месяц и сказал ей, чтобы она делала записи в соседнем столбце.

Хью, помощник здешнего бейлифа, подробно расспрашивал о последнем месте работы Джона, и Элизабет слушала с благоговением и ужасом, как складно рассказывал Джон о том, что было полной выдумкой.

Она то и дело напоминала себе, что делал он это ради ее же блага, ради ее спасения.

Но еще и ради ее приданого, ради титула герцога.

Мысли Элизабет перескакивали с одного на другое, мешая ей сосредоточиться на работе. Как мог Джон обвинять своего покойного брата! Разве он не понимает, что деньги мог украсть кто-то другой, например управляющий, а потом натравить братьев друг на друга?

В пользу Джона говорило то, что он не хотел скрывать от своей нареченной историю с поцелуем. Не столь порядочный человек был бы рад сохранить это в тайне.

Хотя в глубине души Элизабет почти желала, чтобы ему хотелось утаить этот интимный эпизод от леди Элизабет.

Она пребывала в смятении, устав играть две такие разные роли.

В течение дня около тридцати жителей деревни пришли выразить почтение своему временному бейлифу и заплатить подати. В прошлом году урожай был хороший, в этом году тоже надеялись наудачу. Некоторые люди оспаривали сумму долга, и Элизабет ревниво и уважительно прислушивалась к тому, как Джон задавал недовольным вопросы сверялся со счетами за прошлый год и принимая решения. В одном случае он даже позволил отложить оплату. Наблюдая за Джоном, Элизабет могла бы сказать, что выглядел он человеком уверенным в себе, привыкшим руководить.

И она была обречена выйти за него замуж.

Это казалось ей странным – смотреть на человека, которому она была предназначена. Целых одиннадцать лет она видела себя женой другого человека – идеального во всем.

А у Джона Рассела так много недостатков, так много темных пятен. Ведь все-таки не исключено, что это он присвоил семейные деньги. А если это так, то как она может выйти за него замуж?

Их пригласили в местную таверну на ужин, и на сей раз Джон принял приглашение, даже не взглянув на Элизабет. Очевидно, он не хотел повторения их прошлой трапезы: А она не могла забыть тихий плеск ручья, напоминавший ей о…

О сладости поцелуя?

Или о предательстве, которое он нес в себе?

Таверна была переполнена фермерами, здесь было жарко и душно. Элизабет, бывавшей в королевском дворце в Лондоне, никогда раньше не доводилось посещать такое заведение, и ей все казалось интересным. Она с любопытством разглядывала потолочные перекрытия, с которых свисали окорока и связки лука, и наблюдала за тем, как Джон ловко их обходил. Интересно, его поведение объяснялось той ролью, которую он играл?

Хью подвел их к столу возле стены. Здесь не было других женщин, кроме обслуживающих девушек, и Элизабет оказалась одна среди мужчин, которые стали занимать скамьи. Джон вынужден был сесть на краю скамьи из-за своей «сломанной» ноги, а Элизабет заняла место между Хью и Джоном. Ее удивило, как легко люди, казалось, забыли о том, что она была дочерью герцога.

Элизабет казалось слишком фамильярным придвигаться вплотную к Хью, и она невольно отклонялась в сторону Джона, чье бедро касалось ее бедра. Их плечи соприкасались при движении. Обслуживающие девушки подали кружки с элем, и мужчины подняли их за здоровье своего выздоравливающего бейлифа. Элизабет сделала несколько глотков и очень скоро почувствовала себя веселой и довольной жизнью.

– Сэр Джон, – обратился к нему Хью, вытирая пену с губ, – из какой части страны вы родом?

– Из Корнуолла, – ответил Джон.

Он слегка наклонился вперед и на мгновение коснулся рукой груди Элизабет. Она настороженно замерла, но Джон, похоже, даже не заметил этого и с интересом продолжал беседовать с Хью.

– Там природа отличается от нашей холмистой местности?

Поскольку со стороны Джона интимных прикосновений больше не последовало, Элизабет стала с интересом слушать его. Прошло много лет с тех пор, как она провела год в замке Рейм. Ей стало грустно, что сейчас он пришел в запустение.

– Моя деревня располагается на скале над морем, – рассказывал Джон. – Большую часть времени мы проводим в лодках и бороздим волны в поисках рыбы, чтобы прокормить наши семьи.

Элизабет восприняла это как очередную выдумку.

– Там постоянно дуют ветры, часто бывают штормы, но это красивейшее место. Однако море настраивает нас на путешествия, и в юности я много путешествовал, чтобы стать рыцарем.

– А сейчас вы путешествуете как бейлиф, – с улыбкой сказал Хью.

Джон наклонился к Хью. Продемонстрировав особое доверие к нему, Элизабет затаила дыхание, когда его рука прижалась к ее груди и задержалась там.

– Путешествия всегда отвечали зову моей души, – сказал Джон.

Элизабет едва смогла сосредоточить внимание на его словах – ее бросило в жар и так приятно заныла плоть от его прикосновения. Но сейчас она верила, что он говорит правду.