Уйти сейчас? Близлежащее капище друидов одно, оно вообще одно в Манчинге, и вряд ли серые капюшоны поволокли Джареда в иное место.

Но эти люди, эти женщины могли пострадать из-за того, что Лейла дала ему кров. И пусть это было смешно по меркам бессмертных ши, теперь он отвечал за них. Мидир схватил ближайшую к нему галатку и выпрыгнул с ней, ломая спиной окно. Он приземлился мягко, по-волчьи, оставил девушку со словами:

— Беги! — и запрыгнул в проем второго этажа. Дым мешал смотреть, жар жег кожу, не распространяясь дальше, но и не желая стихать даже во временной петле.

Мидир прикрыл глаза, выискивая ауры живых существ. Немного, похоже, покинуть дом большинство женщин все же успело. Маленькой поганки Тикки не ощущалось нигде. Встреченному в коридоре охраннику было уже не помочь. Неумело зарезанный, мертв он был очень качественно.

Мидир заторопился, он проходил сквозь стены, ломая их как щепки, вытаскивал женщин — и оставлял их за пределами объятого огнем дома. Только петля сжималась все быстрее, давая понять — время Верхнего мира не так уж и подвластно королю Нижнего. Понять, где Лейла, он не мог, оставалось вытаскивать всех.

Вышвырнул четвертую женщину, потерявшую сознание от дыма — протер лицо, ощерился — и вернулся обратно.

Да где же Лейла? Если она пострадает по их, ши, вине, это будет плохой оплатой крова и приюта!

Он нашел ее подле покоев Джареда, там, где даже не думал искать. Под руками стало липко — она была еще и ранена! Ранена почти смертельно. Неужели Лейла пострадала из-за того, что пыталась не дать увести мальчишку? Свет души дрогнул навстречу Мидиру и почти потух. Волчий король обхватил обожженную, еле дышащую галатку, вытащил из обломков на просвет, на пятачок, где пламя еще не добралось до пола.

— Разреши мне унести тебя в Нижний. Лейла, приди в себя! Мне нужно твое разрешение!

Это было жестоко, но Мидир встряхнул ее, возвращая в сознание, полное муки.

Лейла молчала и улыбалась. Улыбалась не лицом — кроваво-черной маской без бровей и ресниц.

— Лейла! — встряхнул ее волчий король еще раз. — Я знаю, как тебе больно! Помоги мне! Подай мне знак, любой знак, что ты не против!

Веки ее сомкнулись, и голова бессильно откинулась. Шли последние мгновения, времени, как обычно, не было совершенно.

— Я знаю, что поплачусь за это, — воззвал Мидир к древним богам, — но это безусловно было «да»!

Он ворвался в междумирье, и пламя, освобожденное от временной петли, мгновенно пожрало весь дом. Волчий король продирался теперь в свой мир, прорывая неожиданно сильную препону — и упал, где придется, на траву у ельника Заповедного леса, надеясь на чудо. На то, что пара мгновений пройдет как в Верхнем, так и в Нижнем мире одновременно.

— Спасибо, — Лейла открыла глаза. — Здесь не страшно умирать…

— Умирать? Ну уж нет! Ты будешь жить долго, в любви и согласии. Лейла, надо верить мужчинам, — произнес Мидир. — Поверь хотя бы тем, кто носит гордое имя Волка.

Он вдохнул воздух вместе с магией и прикоснулся к губам Лейлы, затем погладил тело, восстанавливая кости так, как положено людской природой; нарастил бархатистую кожу, вернул опаленным волосам былую гладкость — и заставил хрупкое человеческое сердце забиться вновь. Теперь можно было вернуться в мир людей.

— Лейла! — отчаянно рыдал перед догорающим зданием темноволосый мужчина.

Мидир узнал его без труда, вспомнив сны Лейлы.

— Она жива, — произнес волчий король.

Хоть одну прекрасную сказку получит тот, кто ее заслужил.

Мужчина развернулся так быстро, что Мидир едва не качнулся назад. Вовсе не потому, что испугался какого-то галата. Глаза человека горели отчаянной надеждой, обман которой обернулся бы новыми бедствиями.

— Вы — Фелан? — уточнил Мидир на всякий случай. Все-таки в воспоминаниях Лейлы человек был исключительно миролюбивым. Этот прямо сейчас готов был на что угодно, даже на убийство.

Мужчина кивнул, поднимаясь с колен и жадно всматриваясь в жену. Смотрел Фелан на Лейлу так, как люди обычно смотрят на самые дорогие сокровища, на то, что будут оберегать ценой своей жизни, до предела жизни и самой смерти.

— Она любит вас. Берегите ее, — передал ему бессознательную женщину Мидир и отошел, не слушая слов благодарности, не тревожась за будущее Лейлы.

Он вновь упал в междумирье, тщательно выискивая изменения, нарушения, колебания равновесия. Нити жизней здесь казались не огоньками, а тонкими нитями, которые плели, согласно преданиям народов Верхнего мира, слепые норны. Мидир знал, что это следы, тянущиеся от каждой души, обратно к предвечному пламени. Люди сочиняли байки о норнах, но древнему королю нелепые сказки были не нужны.

Наконец, очень нескоро, он ухватил среди бледных, серых, ярких и бесцветных, затерянный край серебряной нити, почуял след Джареда — и вырвался в Верхний мир, к сложенному из огромных камней входу на капище друидов. Племянник был жив, жив! Может быть, еле жив, к тому же странным образом лишен возможности двигаться.

След от магической защиты вел туда, где полыхала серая паучья аура.

Подпитаться бы магией, но некогда. Целых два незапланированных провала в Нижний мир больше исчерпали силы, чем восстановили. Мидир не чувствовал себя беззащитным, он опасался, что не успеет спасти Джареда или прикрыть его. Ребенок, почти человеческий ребенок, совершенно не знакомый со своим магическим даром оставался родным племянником и ши, а значит, был в большой опасности.

Капище, как всякая людская магическая постройка, производила удручающее и подавляющее впечатление. То, в чем ши видели красоту и изящество мироустройства, люди наблюдали неизмеримые беды и возможности для новых способов убийства. Это выражалось в особенностях открывающихся видов. Громадные серые камни, черная утоптанная земля и неприветливые громадные дубы за спиной. Даже небо словно подернулось пеплом.

Впрочем, волчий король отдавал себе отчет, что может быть несправедлив — у ши тоже было множество способов убийства с помощью магии, однако здесь, в Верхнем мире, просто обожали подчеркивать и преувеличивать темную сторону волшебных даров.

С капища не доносилось ничего: защита удерживала от ушей непрошеных гостей лишние звуки. Джаред был там, нить его жизни дрожала, но покуда не была порвана.

Кроме магического заслона, на входе стоял друид из низших. Один-одинешенек. Наверняка, скучал.

— Пропусти меня! По праву крови и долга, — процедил Мидир, обращаясь к тени в сером балахоне.

— Кто бы ты ни был, ты не имеешь права войти, — шепот из-под капюшона прозвучал не угрозой, предупреждением.

Друид отвернулся и снова начал перебирать черные бусины в четках.

Оружия при нем не наблюдалось, зато полыхала при магическом взгляде очень плотная серая аура, готовая оттолкнуть любого зверя, человека или ши, буде таковой решится напасть. Еще более плотная аура закрывала обитель вершителей равновесия лучше громадных камней, из которых состояла ограда.

В капища друидов волчий король проходил всегда, но не сейчас. Вход был закрыт одновременно сложно и просто! С одной стороны, это было гениально, но с другой — чудовищно. Впрочем, сами виноваты.

Мидир шагнул вперед быстрее удара сердца.

— Уходите прочь. Дары можете оставить у входа, — забубнил друид. — В капище проводится особый обряд, никто не будет отвечать на ваши мольбы или слушать ваши жалобы.

— И не надо, самонадеянный маг.

Тот ответить не смог: рука Мидира сжала его горло. Волчий король ослабил хватку и продолжил вкрадчиво:

— Мальчик. Полукровка. Говори быстро и четко или умрешь.

— Что жизнь, что смерть — все едино, — без выражения прохрипел друид.

— Возможно, — согласился Мидир, прощупал ауру и немного сжал ее вслед за горлом. — Но ты еще не перешел в ранг Не-сущих-свет, и если я убью тебя магическим путем, твоя земная жизнь оборвется, даже душа сгорит. Подумай, хранитель равновесия, сколько человеческих жизней ты, целитель, сможешь спасти.