— И да, она бывшая шлюха. Она помогла мне однажды, я отблагодарил ее. Не знал, что за один рубин Нижнего можно неплохо устроиться в Верхнем!

— Все равно странно.

— Я скажу тебе правду.

Джаред насторожился. Приблизился.

— Дело в том, — прошептал Мидир в самое ухо, — что к Лейле мое недоверие меньше, чем к прочим обитателям Верхнего мира.

— Сказал бы проще: я ей доверяю.

— Я маг, я отвечаю за свои слова. Эта фраза точнее выражает мои чувства к ней. К тому же этот дом стоит на месте древних Врат, когда-то напрямую соединявших наши миры. Сюда мне возвращаться легче.

В светло-серых глазах зажегся неподдельный интерес, но сразу потух.

— Но все-таки… Почему тебя вообще задели?

Джаред говорил с ним, и это было уже хорошо. Внимание племянника стоило объяснений, которые Мидир мало кому соизволил давать.

— Я позволил себе быть слабым. Быть волком. Я был расстроен… — он поискал слова, — из-за гибели твоих родителей.

— Ты знал об этом еще до того! — вскинул подбородок Джаред.

— Ты слишком внимателен ко мне! — озлился Мидир. Но тот продолжал смотреть так, словно решил во что бы то ни стало доискаться ответа. — Поговорку друидов знаешь?

Джаред потряс головой.

— Многие знания рождают многие печали.

— Лучше быть печальным умником, чем счастливым глупцом!

— Многие из живущих выбрали бы иное, — ответил Мидир, но не смог сбить Джареда с мысли.

— Ты что-то узнал. Точно, ты что-то узнал. Новое и очень больное. Про отца? — Джаред вглядывался в его лицо. Гнев и злость Мидира еще не утихли, держать привычную маску не получалось. — Про маму? Что?! Что ты узнал про маму?! Говори!!!

— Она мертва, Джаред.

— Ты не скажешь мне, да? Ты ничего мне не скажешь… Сидел в своем Нижнем, пока мою семью убивали! Как же я вас всех ненавижу! Если бы…

Джаред отвернулся, и Мидиру вначале показалось, что он смеется. Однако худые плечи сотрясали рыдания. Он осторожно прижал его к себе забинтованной рукой, и мальчишка не отдернулся. Да плакал ли он вообще за эти месяцы? Мидир подождал, когда Джаред успокоится, а его повязка намокнет:

— Если бы твой отец не был ши, его бы не убили. Ты это хотел сказать?

— Нет, я хотел сказать иное, — Джаред говорил тихо и спокойно, словно только что не плакал. — Если бы я не был ребенком, я защитил бы их. Я больше никогда не хочу быть ребенком.

Появившаяся Лейла едва не уронила тяжелый поднос.

— Будь тем, кем ты есть, не стоит тебе торопиться взрослеть!

Джаред мотнул головой, закрепляя собственное решение, принял ещё дрожащими руками поднос, оказавшийся куда тяжелее, чем на вид, пробормотал слова благодарности и поставил на столик подле постели.

Дядя втянул воздух и выдохнул:

— Это божественно, Лейла.

Лейла улыбнулась и тихо ушла.

— Ты расскажешь мне, кто виновен? — попросил Джаред, усаживаясь рядом.

Мидир кивнул, повел носом.

— Сейчас, как только доем. Хочешь?

— Меня уже накормили.

Мидир ел, Джаред принюхивался. Мидир пах как отец, цветами и хвоей. Если волновался — то зимой и снегом. Когда волновался Мидир, то пах как-то странно. Смолой, нагретой знойным солнцем?

— Мне назвали три имени, — наконец выдал Мидир.

— Как это тебе вот так взяли и все рассказали? — очнулся Джаред от слишком пристального разглядывания взрослого.

— Нельзя вот так взять и не рассказать, когда спрашиваю я, — ухмыльнулся Мидир.

— Значит, сюда ты прилетел в образе… птички? — прыснул Джаред, анализируя сказанное. — Которой слегка подпалили крылья?

— Между прочим, король темного мира Лорканн — грифон. Так что будь повежливее, говоря о птичках! — ответил явно уязвленный Мидир, бормотнул в сторону: — Я уже успел забыть, до чего язвительными могут быть подрастающие волчата.

— Мидир, царь благого мира — голубка! — продолжал смеяться Джаред, пытаясь скрыть нервную дрожь.

— К твоему сведению, — Мидир наставительно поднял палец, — сын моего брата магической крови, держать столь малую форму труднее всего. Как и слишком большую. Мышь там или виверну.

— Виверну? — мгновенно восхитился Джаред. — Настоящую живую виверну? Они такие красивые! В смысле, на картинках, — ответил он вздёрнутой брови Мидира.

— Самые мерзкие злобные твари, что я знаю, еще гаже драконов, только бескрылые и огнем не пышут, — Мидир явно заметил его интерес. — Я ведь мог бы показать тебе Нижний. Просто показать, какой он есть. В это время года единороги особенно доверчивы. Жаль только, феи как раз куклятся, а русалки ужасно злобны. Зато у троллей период гона… А еще ты понял бы, что значит быть волком. Значит, охранять свой мир, свою семью и свой дом. До конца.

Джаред засопел, слишком сказанное зловредным взрослым совпадало с его желаниями, произнес другое:

— А ведь они, эти люди, знают, что ты придешь. Они знают, кто ты.

Они видели тебя волком.

— Они убили того единственного, кто меня видел. Мой отец — твой дед — любил говорить: «Даже поражение всегда можно обратить в победу». Любой минус можно превратить в плюс. Надо только знать как.

— Но ведь ты не проиграл?

— Я позволил себя ранить.

— Что ты задумал?

— Они ждут волка. Они боятся волка. Так добавим им страху!..

Лейла вновь возникла в проеме наподобие пэри, без звука и запаха. Может, в ней тоже есть что-то магическое?

Взрослые переглянулись как-то странно, и Джаред ощутил себя лишним. Попрощавшись, заторопился к себе в совершенном расстройстве. Слишком о многом нужно было подумать. Он накричал на взрослого, постыдно разрыдался и выдал свой интерес к магическим штуковинам! Он почти злился на Мидира, который заставил его так за себя волноваться. «Ничего не случится, мне не причинят вред!» А на самом деле что вышло? Его едва не убили! Он мог лишиться последнего из своей семьи!

Стоит ли эта глупая месть жизни Мидира?

Джаред до боли сжал веки, спасаясь от душевной муки. А если он согласится уйти в этот Нижний, может, дядя забудет про месть? Да никогда. Оставит его в Нижнем и вернётся в Верхний. Один. А он тоже будет один. Правда, отец говорил, что все на свете одиноки… Один и с острыми ушами, не ши и не человек толком!

Да не нужен ему этот Нижний! Здесь он прожил всю свою жизнь, здесь он…

— Он такой красивый! — скрип двери и девичий голос прервали тишину. — Он очень, очень красивый! А можно к нему?

— Тикки, он устал, ему нужно отдохнуть, — открыл глаза Джаред. — И вообще… Тебя не хватятся родные? Может, подать весточку, что ты жива? Я мог бы…

— Ничего, — махнула рукой девчонка, — попереживают, больше любить будут. А ещё я хотела спросить…

— Спокойной ночи, Тикки, — ровно выговорил Джаред зашел к себе и прикрыл дверь перед любопытным носом.

Не говорить же с глупышкой о том, что огорчать родителей плохо. О том, как здорово, когда родители у тебя просто есть! Губы тряслись, все внезапно помутнело, а в груди опять зажгло. Джаред упал на лавку, зарылся в мех и разрыдался. Все равно уже начал сегодня.

В итоге ничем хорошим это не закончилось. От слез стало еще хуже, потом долго мучили кошмары его горящего дома, а затем пришел странный сон. Сон о черном замке и переливчато-зеленом небе. Джаред никогда не видел такого, только отец обронил однажды, что такое небо бывает на его родине. Наивный, он тогда думал, что это где-то далеко на севере…

В том мире ходили на задних лапах довольные виверны, носились в изумрудном небе феи-стрекозы, русалки на речных камнях пели песни, а потом вдруг начали обсуждать его острые уши, что было совершенно невыносимо. К тому же каждая русалка оказалась похожа на Лейлу, и правда прекрасную, как само лето.

На этом Джаред проснулся. Подгреб к себе книжку Сказаний, прижал двумя руками и пролежал до утра, прислушиваясь к себе и хрупкому миру вокруг.

Ясным утром, когда дневное светило окрасило нежно-оранжевым кровли Манчинга и заставило разомкнуть веки, волчий король ощутил крайне редкую для себя, неприятную и досадную штуку, именуемую усталостью. Эта приставучая зараза, словно навязчивая девка после бурной ночи, так и не покинула его!