— Да зачем вам всем этот мальчишка?.. — досадливо просипел друид.

Тешить его любопытство Мидир не собирался, но был бы признателен людям, если бы они научились обходить его семью по самой большой дуге.

— Вы хоть рассмотрели его ауру? Королевская кровь! Не-е-ет, вы только увидели его силу и решили ее получить. Это была ваша первая ошибка из трех.

Друид ощутимо вздрогнул, серый цвет его ауры сменился желто-фиолетовым цветом страха.

— Вторая ошибка — запечатать вход запретом для ши войти в ваш Дом. Мудро и глупо. Одна семья, один дом, все кругом братья. И если мой племянник, наследный принц Дома Волка, умрет, я имею право взять с вас кровавую плату. Где он? Отвечай немедленно! — Мидир вновь нажал на шею и отпустил.

— Нет, ты не сможешь убить всех! — заторопился друид. — Ты даже одного не тронешь, среди нас есть настоящие, набольшие, не тебе с ними тягаться, волшебное создание, ты для них просто скот, корова, которую можно подоить!

— Ах, скот… Не знаю насчет всех, — усмехнулся Мидир, показав волчьи клыки и сверкнув янтарными глазами, — но после твоих слов я определенно попробую.

— Ши не убивают! — теперь человек наконец испугался.

— Рассказал бы ты это моему брату, нашел бы с ним общий язык, может, жертв было бы меньше, — усмехнулся Мидир и рявкнул: — Я обрушу небо на ваш дом! Я опущу такой мрак на ваше капище, что следов не останется ни от ваших тел, ни от ваших душ!

Мидир открыл свою ауру, отпустил стянутую по очертаниям его тела силу на волю, позволил ей развернуться. Беспросветно черный цвет поглотителя мира, знак проклятия, данного ему при рождении, и густое синее сияние королевской крови. Как ни крути, очень мрачное сочетание.

— О мой бог! Ты старый! Не надо трогать братьев! — наконец проняло друида, человека затрясло, он перестал попадать зубами на зубы.

— Сначала ты ответишь на мои вопросы, друид, а потом я решу, как поступить с твоими мольбами, — пока его аура злобно глодала чужую, Мидир пугал. — Расскажи мне, что тут случилось. Быстро и по делу!

— Пришла девчонка, попросила силу, а взамен обещала отдать полукровку! Мы прошли через магические замки, которые она понацепляла в доме, и забрали его. Это все, все, я клянусь!

Магические замки многое бы объяснили. Так называемые временные печати, прогорающие, как дотлевающие угли костра, за два десятка минут. Подобное колдовство в недобрых руках могло причинить массу бед, что и случилось с домом Лейлы. Видимо, Боудикке выдали кипу особых свитков, сделанных из гибкой ивовой коры и завязанных камышовыми или конопляными веревочками, а потом эта поганка раскидала их по всему дому. Одни открылись порталами, другие — огненными цветами.

— Лейла была ранена магическим клинком! — Мидир еще раз тряхнул друида. — Кто это сделал? Кому позволено убивать и раскачивать равновесие?

— Его дали Боудикке! А больше ничего не знаю!

— Тикки, — вспомнил Мидир и похолодел.

Племянник оказался прав: теперь он никогда не забудет это имя. Гадину подколодную надо уметь увидеть и в любых краях отличить!

— Как она вышла на вас? Как вы вообще с ней связались? — время поджимало, но следовало узнать об этом впредь.

— Тикки обучалась в нашем капище. Раньше, давно! А теперь вернулась, прибежала вся в слезах, показывала подвеску от ши, сказала, что боится жить с сыном демона под одной крышей. Мы пообещали ей защиту и силу взамен на полукровку. Это был честный договор!

Возможно, по людским меркам так и было, но Мидир не упустил возможность еще разок тряхнуть человечишку до стука челюстей. Договоры, включающие в себя обмен жизни на что угодно, Мидиру заранее ни в каком качестве не нравились!

— Где он? — едва удалось не прорычать.

— В кромлехе. Братья не могут сломать защиту, — выразил вежливое недовольство друид, опасаясь снова быть встряхнутым.

Мидир возблагодарил старых богов: это означало, что Джаред жив, и не удержался от нового вопроса.

— Зачем вы позволили убить Мэрвина? Чем и кому смиренный отшельник мог помешать? Зачем вам вообще была нужна его смерть?

— Он нарушал равновесие! — тут друид возразил с нездоровой горячностью.

— Подробнее, во имя всех твоих серых собратьев, — сжал Мидир тощую шею. — Равновесие можно нарушить тысячей способов!

— Мы ставили на Рагнара, — заторопился друид. — Он должен был стать королем и усилить нашу власть, а Мэрвину не нравилось, что Рагнар питал свою силу жертвенной кровью и собирался узаконить детские жертвоприношения!

Мэрвин. Брат! Перед глазами у Мидира потемнело вовсе не от собственной ауры.

Звон в ушах не сразу, но кое-как унялся. Неоспоримо хорошо, что он Рагнара уже встретил и по-настоящему убил. Если бы Мидиру пришлось разыскивать человека сейчас, он бы убивал лжеца и мучителя долго.

— Ты понимаешь, кто сейчас нарушил равновесие?

Друид закивал. Стертые, невыразительные черты лица теперь искажал страх, окладистая борода, уложенная колечками, тряслась.

— Если тебя ударили — ударь в ответ, — продолжил Мидир. — Я в это верю, я этим живу, но слово свое не нарушу. Разреши мне доступ в твой Дом и, если Джаред будет жив, я не трону твоих братьев. Разумеется, кроме тех глупцов, кто решит помешать мне увести его.

Друид торопливо залепетал:

— Разрешаю тебе доступ в мой Дом и беру на себя ответственность за все, что воспоследует твоему приходу! Иди по этой дороге легко, как по ветвям познания!

Разрешение было дано и принято, поэтому Мидир без всякого стеснения сдернул с друида плащ, надел на себя, оправил рукава и в недоумении поднял глаза. Служитель равновесия стыдливо поддергивал свое нижнее одеяние и не двигался с места, краснея, как девица на выданье. Наткнулся на недоуменный взгляд волчьего короля, дождался, пока Мидир еще и брови поднимет, все равно не догадался.

— Веди! — Мидир устал ждать и толкнул человека вперед.

Тот заторопился по каменному переходу, ведущему в кромлех, а Мидир последовал за ним.

Друидов и послушников внутри оказалось предостаточно. Факелы давали мало света, больше — вони, почти невыносимой для звериного обоняния. Каменные коридоры несли защиту от магии, как людской, так и обитателей мира Холмов, отвратительно пахло кровью, и король Благого мира понял, что теряет остатки магии. Идти становилось все труднее и труднее, словно плыть в замерзающей воде.

Уж не хочет ли этот друид просто вымотать его?

На ловушку изначально похоже не было, но настоящая ловушка тем и отличается от поддельных — всегда раскрывается неожиданно. Местный караул отличали подобные серые балахоны, в который сейчас был облачен волчий король, два друида подобрались, стянулись ближе, настороженные явлением человека без балахона.

— Ровных весов и ясного дня, брат, — приветствовали они шедшего перед Мидиром. — Кто осчастливил нас своим приходом?

— Далекий собрат желает присутствовать на выемке магии, — зажурчала друидская речь, и ей верили. — Простите мне мой вид, далекий собрат лишен привычной одежды. Мой долг — помочь ему.

Как обычно, ни слова лжи. И ни слова правды!

— Далеким собратьям следует относиться к нашим обычаям бережнее, — один из караульных надменно кивнул.

— Но мы его прощаем, хранить равновесие должно вместе, — договорил второй. — Так уж и быть, проходите.

Они миновали выход, сложенный из трех громадных валунов, и оказались на широком дворе без намека на зелень. Факельный круг словно затягивал петлю на валуне, где распластался беспомощный Джаред. Рядом с каждым вертикальным останцем стояло по друиду. Девятеро, счастливое число.

Каждый из колдующих людей сейчас пытался ослабить защиту Джареда, как ножами соскребая с нее слой за слоем. Племянника спасало то, что он сам был неплохим магом, хотя не осознавал этого. Его горячее нежелание как-то содействовать страшным людям сейчас работало мощнее любого заклинания: ребенок сам поддерживал силу тех артефактов, которые на нем оказались. Материнское благословение спасало его, покуда он хотел спастись, пока в Джареде жива была надежда.