Серо-синее небо совсем низко над нами, Солнце спрятали хмурые тучи, воздух стал прохладный и влажный. Я не верю ему, никак не могу поверить и хочу начать пытать, но дождь мелкими моросящими каплями обрушивается с неба.

— Что ж, тогда мы пойдем, — поднимаю сумку и вещаю на плечо, и почему-то никак не могу заставить себя попрощаться со стариком.

— Вам лучше пойти звериной тропой, она короче, так будет быстрее. Спускайтесь с той стороны горы, — он указывает посохом в противоположную сторону той откуда мы пришли, — Примерно через час ходьбы на пути будет моя лачуга, если дождь будет сильный переждите там его и идти дальше.

— Хорошо, спасибо, — говорю стоя спиной, холодно, повторяя за дождем и все же не прощаясь ухожу. Тропа слишком узкая и еле заметная в густой траве, она петляет между камнями и все время поворачивает, огибая гору.

Ветер с дождем постоянно усиливаются, размывая тропинку. Трава становится сколькая и я все время балансирую чтобы не упасть. Ветер рвет волосы, одежду, которая кажется уже успела промокнуть насквозь.

Иду обхватив себя за плечи поежившись, холод пробирает меня до костей, зубы стучат, не попадая один на другой. Все вокруг становится серым в плотной завесе дождя, я уже плохо вижу куда мы идем, но главное не останавливаться и идти. Сова тоже не может бороться с ветром, но видимо пощадив мое трясущееся тело решает разместится на спине льва и остальную часть пути ехать на нем.

Я спотыкаюсь буквально на каждом шагу, силы стремительно покидают меня, но на мою удачу и правда впереди виднеется крошечный покосившийся домик, крыша которого сильно поросла мхом и если бы не торчащая труба, то мы просто прошли бы мимо не заметив его.

Вода стекает с волос на лоб, в глаза, касается холодом губ, дождь остужает кожу, а я из последних сил спешу в укрытие. Звери, а точнее лев послушно следует за мной.

Зайдя внутрь домика, который просто является одной небольшой комнатой с полуразрушенным маленьким камином у одной из стен, я чувствую облечение, но вместе с ним кажется лишаюсь остатка сил. Сажусь на пол в центр комнаты и вокруг меня тут же образуется лужа.

Мне очень холодно и плохо, кажется я балансирую на гране сознания. Но, прежде чем дать волю слабости тела нужно кое-что успеть сделать. Поэтому трясущимися руками достаю из сумки листочек и карандаш и пишу тетушке записку, о то, что со мной все хорошо, но из-за дождя мне придётся переночевать в домике пастуха.

— Пожалуйста, лети, передай Аде, иначе она будет сильно волноваться, если я не вернусь ночевать, — говорю я, привязывая ниткой к лапе совы записку, а потом открыв окно выпускаю птицу в горы.

Нахожу рядом с потухшим камином сухой кусок пола и свернувшись клубочком ложусь. Обняв себя за колени начинают еще сильнее дрожать. Мое ослабленное тело охватывает волнами жар, видимо пережитые эмоции были настолько настоящие и разрушительные, что подкосили здоровье и вот я простыла.

Жар охватывает меня, кажется я горю заживо. Чувствую свое собственное горячее дыхание, горят даже глаза, когда я пытаюсь их открыть, даже моя собственная кожа обжигает в тот момент, когда я до нее дотрагиваюсь. Сейчас сон будет лучшим лекарством, главное пережить эту ночь.

Лихорадка бьет меня, я-то проваливаюсь в мучительный сон, то выныриваю из него, невыносимое пекло высушило горло и его раздирает боль. Хочется пить… скорее всего я брежу, потому что чувствую на себе чьи-то руки, они переворачивают меня на спину и пальцы поддевают пуговицы на воротнике платья, от этой небольшой свободы дышать становится легче. Тяжелая рука ложится на лоб. Чья она? Моя собственная, не могу сказать …

Мои глаза узкие щели, через которые я вижу ЕГО. Нет, только не он… пожалуйста. Почему мое сознание так жестоко ко мне и почему только он мерещится. Боль прожитых воспоминаний не отпускает и вероятно не отпустит никогда.

Наблюдаю за мужчиной, которой положил мою голову себе на колени, как он пытается поить меня водой из фляжки, как смотрит с грустью, растерянностью и нежностью и понимаю, что все это бред! Самый страшный бред, который только мог мне привидеться.

Он убирает с моего лба прилипшие мокрые волосы, аккуратно подушечками пальцев гладит лицо, а я ненавижу его!

Почему Лили полюбила его? За что? Что увидела в нем? Что поразило юное сердце? Почему именно он?

А он? Как мог выбрать другую? Не захотел или не заметил чувств к нему юной жрицы? Любил ли, если — да, то кого именно? Знает ли как страдала девушка, как медленно умирала, как ее сердце останавливалось … нет, конечно он ничего не знает, просто потому что так удобнее.

Да, он не давал ей надежд, ничего не обещал, но это лишь стечение обстоятельств, потому что, если бы обещал, сейчас совершенно точно, я бы нашла силы для унизительной пощечины.

Внутри меня все кипит, кровь, мысли, чувства, наполненные яростью и даже голубые холодные глаза, напротив не остужаю мой пыл. Напротив, заставляю еще сильнее ненавидит его за все. Мне так плохо, больно и обидно и становится только хуже.

— Ненавижу! Как же я ненавижу тебя! — говорю обессиленными пересохшими губами, последняя влага ушла на слезы, которые стекают по горячему лицу.

— Уходи… — еле слышно говорю своему наваждению в виде Ричарда, тот бледнеет от моих слов и обреченно опускает голову, так низко, что я чувствую ее вес на своем животе.

— Как мне избавится от тебя… — стону выдавливая слова.

Ричард снимает мою голову с колен и послушно встает, я слышу шаги, а после скрип двери. Уходит. Наконец-то, уж лучше быть одной, чем в бреду отвратительно наваждения. Но, спустя время возвращается и прикладывает влажную ткань к моему лбу, в тот момент, когда мне больше всего этого хотелось.

Снова уходит и я чувствую сквозь сон, запах трав, а потом их сладковатый вкус на губах. Становится хорошо или это просто мое сильное желание, в котором воображение подыгрывает мне.

Так продолжается всю ночь, сколько бы раз не открывала глаза за окном все так же темно и только мужчина рядом все время что-то делает, суетясь вокруг меня. А когда на утро я открыла глаза, то оказалась завернутая в коконе страх одеял, лежа рядом с теплой спиной льва, который умиротворенно спал.

Жар спал, и я чувствовала себя вполне сносно, главное, что мне хватит сил дойти домой. Я осмотрелась по сторонам и не заметив никакого постороннего присутствия растолкала рядом спящего льва:

— Просыпайся, дождь закончился, уже утро и нам пора домой.

Лев широко зевнул, встал и опираясь на передние лапы прогнулся сладко потянувшись, даже в этот момент он был слишком грациозен, чего нельзя было сказать обо мне.

Уже прошло несколько дней, после тех страшных видений, что показали мне невиданный Мир и жизнь в нем таких необычных людей с такими разными судьбами. Только вот одно объединяло эту реальность и вымысел и там и здесь была война. Кажется, что сколько бы не шло времени и о каком бы месте не шла речь, всегда люди были готовы обнажить мечи и сражаться.

Я никак не могу отпустить из мыслей Лили, ее светлый образ стоит прямо перед глазами, и я откровенно скучаю по ней той. А еще Ричард… да, он вызывает во мне бурю не самый приятных эмоций, да, все они болезненные и словной рой диких ос жалят меня при каждой мысли о нем, но и по нему я очень скучаю…

После ночи в лачуге пастуха мужчина больше не приходит ко мне в видениях, я бы хотела увидеть его хотя бы во снах, но кажется его образ окончательно растворился пеплом в сознание.

Он плохой убеждаю себя, но продолжаю скучать…он приносит только страдания, но и эта мысль не помогает… он не умеют любить. Черт! Но разговаривать-то умеет! Мне бы хотя бы поговорить с ним или помолчать, но его больше нет.

Всегда очень расстраиваюсь впадая в эти раздумья, но теперь у меня всегда под рукой находится лекарство. Странно, но мой важный лев, после нашего небольшое путешествия в горы буквально не отходит от меня, он следует за мной попятам, как привязанный.