Все что могу, это прищурится, но я зря делала это усилие, потому что до сих пор нахожусь во сне или бреду. Мне мерещится, что надо мной склонился сильный, большой мужчина с длинными белыми волосами по пояс, которые падают мне на лицо. У мужчины обнажен рельефный торс, о таком теле я только читала в очень пошлом любовном романе запрещенном в Империи. Видимо моя память слепила воедино все самые горячие картинки моего воображения, чтобы получился этот незнакомец.

Его близость такая запретная и такая волнительная, хорошо, что это не по-настоящему, а то я бы уже давно сгорела бы со стыда. Но стыда нет, потому что это сон и я продолжаю жадно рассматривать мужчину. Каждая часть его тела состоит из мыщц-канатов туго переплетенных между собой.

Трудно дышать, это он такой горячий или у меня все же жар.

— Ах… — вырывается мой стон из моих приоткрытых пересохших губ.

Да что со мной?

Слежу за движением его широкой ладони с длинными пальцами, как он отодвигает мою челку в сторону и сначала трогает лоб рукой, а потом дотрагивается тонкими, жесткими губами словно поверяя температура. Его глаза такие голубые, светлые, строгие, он кажется чем-то недоволен.

Красивый. Это последнее, о чем я успеваю подумать прежде чем полностью погрузить в темноту.

— Как нам стать ближе друг другу? — спрашивает нежный голосок затаив надежду.

Наш герои молчит.

— Как ты думаешь мы когда-нибудь сможем стать ближе? — она верит, поэтому не сдается.

Нет… хотел бы ответить он, но промолчал. Молчать лучше, чем говорить, еще чуть-чуть и она сдастся и перестанет задавать эти вопросы.

— Хорошо. Тогда просто стой там, где стоишь и не двигайся, я сама пойду к тебе на встречу и буду идти столько сколько будет нужно, пока мы не станем ближе.

***

— Милая, — взволнованный голос тетушки прорывается ко мне сквозь негу сна. Я потянулась и рукой уперлась во что-то мягкое и тепло, наощупь похоже, что это шерсть, но откуда ей взять в моей кровати, — Милая, Лиа, где ты? — тетушкин голос совсем близко, она сильно нервничает. Почему?

Открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. Я во вчерашнем платье лежу на большой, мягкой соломенной подстилке прижимаясь к спине льва, который свернувшись клубочком лежит все в такой же позе неподвижно. Лишь еле заметно его тело поднимается от дыхания. Подползаю к нему на четвереньках и трогаю влажный нос. Какое облечение, мой печальный зверь здоров.

— Вот ты, дорогая! Я так перепугалась, когда не нашла тебя утром в твоей комнате. Ты что же провела здесь всю ночь? — тетушка берет меня за локоть и помогает поднять, отряхивает меня от сена и шерсти, и проверяет сначала лоб, потом пульс, потом заглядывает в глаза и крутить чтобы осмотреть всю полностью.

— Доброе утро, тетушка. Со мной все хорошо, правда. Видимо вчера я сильно устала, а еще перенервничала, поэтому не заметила, как уснула, но со мной все в полном порядке, — говорю сильно встревоженной женщине и могу, только догадываться, как она испугалась когда не нашла меня утро в доме.

— Пойдем скорее, тебе нужно срочно умыться и позавтракать.

Мы выходим на улицу где океанический бриз прорвался через густую зелень деревьев и заключил ароматы мандарина, бергамота в солоноватую мантию, это благоухание щедрым шлейфом тянется по всему саду, хочется смаковать его, распробовать, но сначала переодеться.

— С тобой точно все хорошо? Ничего не случилось? — никак не унимается взволнованная женщина, продолжая рассматривать меня. Если бы мне кто-то раньше сказал, что я буду спать в клетке со львом, то я подумала, что этот человек сумасшедший.

— Неа, — отвечаю и думаю о том, не строит смущать ее подробностями сна с моими самыми смелыми фантазиями, как мне привиделся обнажённый по пояс красавец мужчина. Как же неловко даже вспоминать об этом, но, если честно я бы еще раз хотела увидеть его, теперь этот сон будет моей самой желанной грезой.

— Ты так здорово, придумала с совой, хотела тебя похвалить! И самой сове идея тоже понравилась.

— Да, я решила из нее сделать почтовую сову, так она сможет летать по вашим поручения, только надо будет предупредить всех получателей, что у нас появился вот такой вот посредник. — у меня на сову большие планы и сегодня я планирую часть из них привести в исполнение.

Зайдя в дом Ада еще дюжину раз спрашивает все ли со мной хорошо, а когда я уже буквально выталкиваю ее из дверей дома обратно на улицу вроде бы немного успокаивается. Ей не стоит со мной так возится, да, я впервые в жизни ночевала, не то что вне дома, а практически на улице, но ничего не случилось. Самое страшное, это то что, меня мог сожрать лев, но он, как и другие животные был не в лучшей форме, поэтому все обошлось. Да уж, по собственной воле, я бы на такое точно не решилась.

Аду в саду уже с лопатой ждет Ганс. Тетушка приобрела семена каких-то очень редких трав и хочет их посадить в саду за домом. Я быстро умываюсь и меняю платье, есть хочется жутко. На столе на кухне нахожу тарелку, накрытую полотенцем, на ней стоят бисквитные корзиночки со сливками на которых лежит присыпанная пудрой клубника. Такую красоту даже есть жалко, но голод не оставляет мне выбора.

Из планов сегодня у меня уборка в доме. Буду мыть окна, пол, вытирать пыль и вообще все до чего смогу дотянутся. Нужно как-то отплатить Аде за ее заботу и гостеприимство, ведь мы Винтеры не привыкли быть в долгу!

Заправив край подола длинного платья за пояс и набрав в таз воды я распахнула окна в сад, старательно начала натирать их до скрипа и блеска. Так же, как убираются слуги в нашем особняке и сейчас я пыталась повторить эти на первый взгляд простые действия.

— На-халка! — закричал какаду заметив меня в окне.

— Лиа! — ответила горделиво ему, продолжая водить тряпкой по стеклу.

— На-халка! — повторил каркая белоснежный попугай.

— Лиа! — сказала, я даже, не поворачиваясь в его сторону. — Тетушка говорила, что ты очень умный, а ты все никак не можешь запомнить мое имя или думаешь, что меня на самом деле зовут Нахалка?! Вот же глупая и упрямая птица. Не буду тебя больше качать на гамачке. — я перешла подальше от него к соседнему окну и отодвинув в стороны кружевную тюль, приступила к работе.

— На-халка! На-халка! — не унимался, пернатый, а когда я достала из кармана платья леденец и шурша фантиком уже почти положила его в рот, закричал, не своим голосом, — На… ЛИА! ЛИА!

Вот я и победила! Ура! Я спрыгнула с подоконника в сад и подойдя к какаду погладила его по головке и положила в рот лимонный леденец. Птица довольно закатила глаза перекатывая во клюве конфету, а я в этот момент ликовала, потому что избавилась от ужасного прозвища.

Когда я перешла к окна выходившему на ту часть сада, где работала тетушка и Ганс, то заметила странность в поведение юноши. Он то и дело как-то непонятно озирался по сторонам, словно что-то искал или высматривал. Тетушка же была слишком увлечена вскопанными грядками и все время что-то считала и мерила водя пальцем над землей.

Жара стояла не выносимая, все буквально утопало в знойном мареве. Поэтому я пошла на кухню и в кувшин с водой добавила лимон и мяту, подхватила с собой два стакана и понесла на улицу Аде и Гансу. Чем ближе я подходила, тем все подозрительнее он мне казался.

Ганс словно не находил себе места, озирался и забывал отвечать Аде на самые простые вопросы. Он хмурил лоб и постоянно думал о чем-то не очень приятном, потому что словно морщился от своих же мыслей.

— Ганс, я принесла воду, держи, — я протянула ему стакан, он потянулся за ним, но тот проскочил у него мимо руки и упал на землю. Я с недоумением посмотрела на него и теперь вблизи он казался, каким-то бледным. Может быть он болен? Я решила поделится своими наблюдениями с Адой.

— Тетушка, попей воды, — она взяла из моих рук стакан с водой и сделала машинально несколько глотков, — Зачем работать в такую жару? — ответа не последовало, и я подошла ближе, чтобы на ушко ей шепнуть, — Вы заметили какой Ганс сегодня странный? Может быть он болен?