— Те-ту-шка… кхе. кхе… — я хочу ей ответить, но не могу говорить, дым вокруг еще душит меня, а вместе с ним и перепуганная женщина. Пытаюсь избавится от ее удушающих объятий, но она не дает. — Кхе…кхе… — продолжаю кашлять, выплевывая из легких копоть.
— Чтобы не случилось, ты не можешь рисковать своей жизнью, она самое ценное! — продолжает плакать женщина у меня на плече, а я больше не вырываюсь, а просто глажу ее по голове, спине, хочу утешить. И почему я приношу ей столько переживаний, вот жила она себе всю жизнь одна тихо и спокойно, но приехала я и буквально через день довожу ее до нервного срыва. Хотя я конечно же не специально…
— Я все поняла, честно-честно, — говорю я и она наконец-то освобождает меня, теперь дышать становится намного легче.
— Прости, я не досмотрела за тобой. Последнее, что помню, это как я выбежала на улицу и не успела тебя найти потому что потеряла сознание. Ты же была внутри, но зачем? И как смогла выбраться?
— Побежала проверить не осталась ли там еще животных, но как вышла не помню. — я не стала ей говорить о том, что мне привиделось там в огне. Не хочу, чтобы она считала меня странной, но только вот я правда не помню, как вышла из домика, ну если не считать моих фантазий о прекрасном спасители.
— Это все из-за отравления угарным газом, скоро все пройдет.
После ее слов становится спокойно. Обман зрения на фоне отравления вполне объясним, а моему сознанию видимо настолько понравился этот мужчина, что оно воскрешает его образ в самые не подходящие моменты.
Ночь раскинула над поместьем свои крылья, а пожар оставил вместо домика пепелище и жуткий запах гари, а еще пепла.
Мы сидели с Адой в траве припорошённой пеплом, а к нам в сад уже бежали соседи с ведрами, тряпками и лопатами. В общем кто что успел взять, но тушить уже было нечего. Этой ночью никто не спал. Добрый люди помогали помыть и перевязать раненых животных, разобрать пожар и собрать разбросанные угли по саду, которые тлели тут и там.
С первыми лучами Солнцами соседи разошлись по домам. Мы разместили животных по саду и тоже отправились передохнуть. Пришлось долго обливаться водой, с остервенением тереть себя и мылить волосы, чтобы хоть как-то избавиться от запаха дыма, который кажется успел даже въестся под кожу. Уставшие мы встретились с тетушкой на кухне, где полностью обессиленные медленно пили чай с молоком. Ада сказала, что молоко помогает очищать легкие после пожара и позже заставила меня выпить еще два стакана подряд.
Нам очень повезло, что вернулись домой мы в самом начале пожара и все животных хоть и были сильно перепуганы, но к счастью остались живы. Вот уже несколько дней тетушка делает примочки и мажет самодельными мазями места ожогов тех, кого успел пострадать. У коровы сильно обожжены ноги и хвост, а у Винтера бок, на него упала горячащая доска и оставила глубокий порез.
— Тетушка, я могу забрать отвар? Он уже готов? — женщина варит травы в большой медной кастрюле на кухне и почему- то не отвечает, — Тетушка Ада?! — зову ее подходя с боку, ее лицо такое задумчивое и серьезное.
— Да? — она отрывается, но не до конца отпускает свои мысли продолжая помешивать кипящую воду.
— Что на счет отвара? Я хотела забрать чтобы отсудить и потом напоить животных, — я слежу за ней, она все еще не здесь, — С вами все хорошо? Что-то случилось?
— А, да, то есть нет… — говорит она и сильно хмурится, возвращаясь к помешиванию.
— Так да или нет? А может быть это какая-то загадка? Тогда мне нужно больше подсказок, — я специально громко отодвигаю стул и сажусь за стол показывая всем видом, что готова к долгому разговору. И чего она такая задумчивая и загадочная с самого утра. Женщина выключает огонь и убирая в сторону половник. Она садится напротив, переводя взгляд в окно, но смотрит куда-то очень далеко, ей не мешают густые деревья.
— Милая, да, ты права, я не много переживаю, — она сцепила пальцы в замочек положив перед собой на стол и нервно потирает их. — Дело в том, что высоко в горах живет дедушка отшельник, он пастух и водит там с горы на гору свое небольшое стадо. На днях мимо него проходили охотники и передали мне, что его овцы сильно захворали. Все дело в том, что он очень древний дедушка и точно не придет сам ко мне за лекарством, а как передать ему я не знаю. Поспрашивала наших деревенских, но никто не собирается туда в ближайшее время. Могу ли я сходить? Ты отпустишь меня? — ах, так вот в чем дело, она боится оставить меня одну, потому что со мной обязательно случится что-то не хорошее. Какая же она совестливая и переживательная женщина, но она зря думает, что я могу быть только обузой. Я докажу обратное!
— А вы меня? — смотрю на нее с вызовом, а она буквально бледнеет на глазах.
— Что?! Милая, нет, конечно, это исключено! — она вскакивает со стула и не знает куда себя деть, мое спокойствие ее обезоруживает, поэтому я наношу следующий удар. Все же в спорах с мамой я получила богатый опыт.
— Ну тогда не пойдет никто и скоро дедушке некого будет пасти. Думаю, он очень сильно расстроится. — я делаю задумчивый вид и хочу дать ей время представить все в красках, а еще передумать. Потому что она слишком драматизирует, в этом нет ничего такого, нужно просто сходить в горы и отнести дедушке лекарства, — Вы же не можешь уйти, за животными после пожара нужно постоянно ухаживать, а еще есть пациенты и без того больные, я с ними со всеми точно одна не справлюсь, а вот вы, как раз.
— Милая, хорошо, но как ты себе представляешь, что я должна отпустить одну в горы юную леди? — она полна возмущения и упирается руками в стол ища у него поддержки, но напрасно.
— Нужно просто доставить лекарства, дорога всем известная есть, а если вы переживаете, что я пойду одна и встречу там волков или нехороших людей, то зря. Я возьму с собой сову и льва. Первая сможет оповестить вас в случае если со мной что-то случится, а второй ничего подобного конечно же не допустит. Только представите леди на плече с пестрой совой и огромный белым львом, никто даже не рискнет приблизится, — ее сомнения дают брешь и рушатся.
— Ох, ну я даже не знаю… — тетушка приложила ладонь к неспокойному сердцу и опустила глаза.
— Животные болеют не время думать! Соберите пожалуйста нужные лекарства, а я пока пойду переоденусь.
Одев синее платье длина юбки, которого была короче обычного и едва доставала до щиколотки, я сняла с вешалки маленькую соломенную шляпку и повязав широкий коричневый пояс, в удобных высоких ботиночках полезла на чердак за спящей сова. Та, лишь приоткрыла недовольно один желтый глаз, и ухватившись когтями за мое плечо продолжила спать.
Спустившись вниз я вышла из дома и теперь оставалось самое сложно, тетушку-то я уговорила отпустит меня, а вот как взять с собой льва я честно даже не успела придумать и с чего я вообще решила, что смогу поднять животное и каким-то волшебным образом заставить пойти со мной. Кажется, в моём идеальном плане была дыра внушительных размеров.
Лев спал, а может быть так выказывал своей протест этой реальности, в которой так не хотел находится. Я присела к нему на корточки и от густой шерсти гривы тоже пахло гарью, этот зловонный запах пропитал собой все поместье. Запустила руку в мягкое тепло и начала гладить своего печального зверя.
— Мне очень нужна твоя помощь, пожалуйста, — я прошептала ему на ухо наклоняясь так низко, что сова просунулась и забила крыльями боясь свалится, — Прошу тебя, сходи со мной в горы, нужно отнести лекарство, если сейчас выйдем, то уже к вечеру вернёмся.
Я ждала, но лев не реагировал …а на что я собственно надеялась. Полная разочарования я поднялась и отряхнув платье от видимых и невидимых пылинок с самой большой обидой заявила ему:
— Ладно! Как хочешь! Заставить я тебя не могу, но сама все равно пойду, только одна! А ты можешь продолжать спать!
Хотелось наговорить еще много чего! Например, про то, что там в горах меня обязательно сожрут и ему будет стыдно, но как ругаться с животным и вообще зачем. Выходила из его клетки я чуть ли не рыдая. Нет, я умею проигрывать, учиться принимать поражения первое правило любой битвы, но почему-то сейчас я это умение растеряла.
