Один из лучников по знаку Сирака подошел к Богдану: тот высек огонь кремнем, промасленная ветошь на острие стрелы вспыхнула:

— Стреляй, — скомандовал лучнику, одновременно отдавая приказ Сираку:

— Ждем, пока не услышим криков наших атакующих воинов, затем подходим к причалу.

Горящая стрела взмыла в воздух, а несколько секунд спустя на суше раздался рев неандертальцев, ринувшихся на приступ крепости.

— Давай к берегу, — отдал приказ Сираку, проверив, насколько легко выходит катана из ножен. Арн, Мерс, Селид и Генд встали в рост, вскидывая ружья. «Буря» приближалась к причалу, когда со стороны крепости полетела зажженная стрела, а мгновение спустя у причала вспыхнул огонь, осветивший черные воды. Огонь на берегу разгорался, принимая очертания высокой пирамиды. Не успел я подумать, какого черта происходит, как раздался выстрел, и меня отшвырнуло на доски палубы в груду вещмешков.

— Макс Са! — истошным криком Баска можно было испугать кого угодно.

— Что происходит? — Поддерживаемый Богданом и Баском, я наконец выпутался из вещмешков, среди которых оказался после точка в грудь. — Кто меня толкнул?

Сирак оказался умницей, мгновенно свернув в сторону. Он практически вывел шхуну из освещенного пятна на воде. Но недостаточно быстро, потому что прозвучал выстрел, и один из его лучников, вскрикнув, полетел за борт.

— Макс Са, у Тебя кровь, — лицо Баска исказилось гримасой боли. Только после его слов, я почувствовал боль в груди с правой стороны. Просунув руку под доспех, почувствовал теплую липкую кровь. Странно, но я чувствовал себя неплохо, только слегка начала кружиться голова. «Буря» вышла из освещенного круга на воде, выстрелы в нашу сторону прекратились. «Какие к черту выстрелы, до крепости никак не меньше двух кабельтовых!..» — молнией пронеслось в голове.

С суши доносились звуки боя, с периодичностью в несколько секунд прозвучало пять выстрелов, словно из одного ствола.

"Засада, нас ждали, там истребляют неандертальцев", — больше медлить нельзя. "Панса, прекрати бой, немедленно отступай", — успел послать мысленный сигнал, прежде чем звезды на небе устроили немыслимый хоровод, сливаясь в одно большое белое пятно.

Если я и потерял сознание, то только на секунду, потому что не успел упасть. А может, не упал, потому что меня держали Богдан и Баск.

— Сирак, — я удивился как слабо прозвучал мой голос, — это засада, они знали о нашем плане, выходи из бухты в море.

Звуки боя на суше прекратились, прозвучал ещё один выстрел, после чего наступила тишина.

— Дайте мне сесть, — вырвавшись из рук, медленно сполз и сел, прислонившись к борту. Я ранен. Судя по самочувствию, ничего опасного, чувствую себя ослабевшим, но дееспособным. Один лучник убит, выстрелы и шум боя говорил о жертвах среди неандертальцев. Кто-то переиграл меня вчистую, и могло такое случиться в одном случае: среди нас есть предатель. Поэтому гарнизон знал об атаке, — знал, как и откуда мы будем штурмовать, заранее подготовился. Но меня занимал более важный вопрос: что за ружье или ружья были в гарнизоне, что сразили лучника Сирака на расстоянии более двухсот метров? И кто этот снайпер, умудрившийся попасть на таком расстоянии, сколько таких ружей и как много таких снайперов у «христоверов»?

— Макс Са, у Тебя много крови, — лицо Баска было озабоченным.

Выйдя из бухты, мы встали на якорь, следовало разобраться с моим ранением. Расшнуровав доспех, Богдан и Баск стянули его с меня, давая мне возможность вздохнуть полной грудью. Холщовая рубаха и поддоспешник, сделанный из грубой ткани, были пропитаны кровью. Но боли, кроме неприятного жжения в области ранения, не ощущал.

Баск протер мне тело тряпкой, смоченной водой: максимально наклонив голову к груди, увидел след раны. Пуля прошла через железный доспех, вероятно, изменив угол от контакта с железом, чиркнула меня по правой стороне груди на уровне второго ребра и ушла через подмышечную область доспеха. На груди остался след глубиной в полсантиметра и длиной почти в четыре.

Поверхностно расположенных крупных сосудов на грудной клетке нет, но кровопотеря оказалась существенной, не менее полулитра. Мне повезло: осмотрев пробитый доспех, увидел круглое отверстие, без прогибания краев. Только пуля с очень высокой начальной скоростью могла оставить такую идеальную дырочку в стали. Труп убитого лучника матросы Сирака выловили из воды. Положив лучника на спину, вокруг него сидело несколько человек, заунывно напевая грустную мелодию.

Едва дождавшись, когда мне наложат повязку, подошел к группе отпевавших убитого лучника.

— Сирак, снимите с него рубаху, мне надо осмотреть его раны.

По команде Сирака мертвого раздели до пояса. Маленькая дырочка входного отверстия была расположена прямо в области сердца.

— Переверните его на живот! — скомандовал матросам.

Выходное отверстие было едва ли больше входного и располагалось по нижнему краю левой лопатки. Мои последние сомнения отпали: такие ранения в принципе невозможны из ружей, которые имелись у немцев и были у нас. После боев в Мехике я осматривал трупы убитых огнестрельным оружием: входное отверстие — довольно большое, пули достигали сантиметра в диаметре, выходных отверстий не было. Кинетической энергии заряда хватало, чтобы пробить доспех и нанести ужасную травму, дробя внутренние органы и вызывая внутреннее кровотечение. Но ни на одном из трупов в Мехике не было выходного отверстия.

Из этого следовало одно: у сатанистов имелось огнестрельное оружие, вероятно, из начала двадцатого века. У меня были весьма смутные знания о староверах, тем более об их ответвлениях и сектах. Но сквозь года моих странствий в каменном веке, словно цветок через асфальт, пробилось одно качество, упоминаемое в телепередаче про староверов: их упертость и любовь к отстаиванию своего образа жизни. Могло ли случиться, что староверы, возвращающиеся в Россию, имели огнестрельное оружие? Легко! Это доказывала моя рана и труп перед глазами. Возникал другой вопрос: сколько такого оружия могло у них быть и как обстояли дела с боеприпасами?

По поводу, что именно это за оружие, ответ напрашивался сам: винтовка Мосина или маузер, самое ходовое оружие начала двадцатого века. Страшное оружие с огромной дальностью стрельбы. Имея несколько таких винтовок, «христоверы» нас перестреляют, даже не входя в контакт и не допуская нас на дистанцию ответной стрельбы. Наличие такого оружия у Никона и его паствы меняло весь расклад: лобовые атаки обречены на провал. Даже не являясь специалистом по огнестрельному оружию, я мог поклясться, что слышал выстрелы как минимум из двух винтовок, если не трех.

Поднялся на ноги. Присев на корточки перед трупом лучника, погрузился в размышления. Отдал приказ Сираку:

— Возвращаемся в Берлин!

Принятие правильного решения иногда запаздывает на небольшое время. Выйдя из бухты после неудачной попытки атаки на Максимен, мы отошли за мыс, где, встав на якорь, занимались моим ранением. Матросы Сирака поднимали якорь и ставили паруса, когда из-за мыса показались идущие на полном ходу два крупных парусника. Ветер для них был попутный.

— Корабли сатанистов, — процедил Баск сквозь зубы, всмотревшись в приближающиеся парусники после тревоги, поднятой впередсмотрящим.

— Макс Са? — в голосе Сирака не было страха, только ожидание инструкций.

— Действуй по своему усмотрению, желательно избежать потерь и добраться в Берлин.

«Буря» не вооружена пушками. Как оказалось, Моско, находясь в отдалении от Макселя и Берлина, не очень знакомо с огнестрельным оружием. Вражеские парусники стали расходиться в стороны, стремясь охватить нас в клещи. Сирак отдавал команды, его матросы словно акробаты метались по вантам, мачтам, увеличивая парусность. На одном из кораблей взвился дымок и донесся звук пушечного выстрела. Ядро ушло в воду с большим недолетом: «Буря» стала набирать ход, но вражеские корабли, идущие под всеми парусами, нагоняли нас, всё больше расходясь в стороны, чтобы мы не могли уйти из ловушки.