И это несмотря на то, что саму Империю лихорадило. Уже два месяца как было объявлено черезвычайное положение. По слухам, просыпался Повелитель нежити, и страна готовилась отражать самое больше нашествие в обозримой истории. Но кроме этого умные люди могли заметить ещё кое что.

Во-первых, резкое потепление отношений с Чжунго. Настолько, что с границ между империями снимались войска и срочно перебрасывались, усиляя арктическую или африканскую группировки. Более того, в качестве жеста доброй воли зверолюдям были переданы последние разработки в оружейном деле, а именно автоматическое оружие. Те отдарились новейшими двигателями для дирижаблей, за считанные недели повысившие маневренность воздушного флота в разы.

Однако внутри Империи творились дела и посерьёзней. Коалиция Императрицы и собравшиеся вокруг неё древние аристократические Роды, всеми конечностями держащиеся за свои послабления и свободы вдруг попали в опалу. Имперская евгенистическая комиссия, главный оплот их сопротивления потерял почти все полномочия, став, по сути, совещательным органом, на чьи решения не только Император теперь мог с лёгкостью наложить вето, но и любой чиновник областного значения.

Так же были разоблачены и взяты в полном составе разведсети Валинора и СГШ. Что мгновенно подняло авторитет СИБ до невообразимых высот. Князь и раньше не обделённый властью, с опалой Императрицы и этими достижениями мгновенно стал вторым человеком в государстве. И тут же развил бурную деятельность, создавая новые оружейные заводы и формируя отряды самообороны на местах. Контракты наёмников так же были пересмотрены в лучшую сторону, за что те были готовы носить Николая Георгиевича на руках. О чём уже много раз заявляли.

Самое удивительное, что все эти события имели прямое отношение к одному человеку, ради которого сегодня все и собрались. И пусть публика была разношёрстной, но стоило ему появиться, как трибуны разразились восторженными воплями.

С виду в нём не было ничего необычного. Обычный паренёк лет двадцати, таких в любом городе двенадцать на дюжину. Разве что глаза выделялись необычным жёлтым цветом, словно у сокола. Но каждый из собравшихся считал его своим. Наёмники знали, что под правым рукавом новенькой офицерской формы, таится змея, обвивающая руку от запястья до плеча, и символы трофеев на её шкуре заставили замолчать самых въедливых скептиков.

Военные помнили, что он сам добился всего, что имел. Начав безродным мальчишкой из крепости на краю обитаемого мира, теперь он являлся одним из ведущих оружейников Империи, однако при этом сам пошёл служить и добился там немалых высот.

Аристо видели в нём наследника одного из древнейших Родов, давших стране немало Иерарха, последний из которых, генерал Мороз, до сих пор был страшилкой в северных районах Чжунго. Приняв наследие опального мага, паренёк с честью нёс его, служа Императору и государству. И даже более того, байки о стычке молодого Ведуна льда и электричества с Принцем мёртвых передавались из уст в уста, обрастая всё новыми подробностями.

Однако сегодня всё это было не важно. Поскольку, как бы не был близок всем присутствующим этот паренёк, сейчас он отошёл на второй план, ибо в зал вошли они. Три ослепительно красивые девушки шли к алтарю, ведомые родными. Белая как снег платиновая, золотая словно солнце блондинка и чёрная как ночь брюнетка притягивали взгляды как магнит. Было видно, что девушки волнуются, оглядываются на соперниц, но при этом чувствовалось, что между ними нет вражды. Словно они уже были одной семьёй. И общий настрой собравшихся выразил чуть хмельной гномий бас

– Ну, Фальк, ты попа-ал!

30 апреля 1945 г, квартира рядом с бункером Гитлера

— Гарри, твой фюрер может рассчитывать на тебя?

— Heil Hitler! — вытянулся в струнку Гарри Менгерхаузен, личный охранник главы нацистской Германии, унтерштурмфюрер СС.

— Как там наши гости, понравилось им изображать меня и Еву? — Спрашивавший был человеком невысокого роста с характерным жидким клочком усов под хищным носом.

— Мой фюрер, — эсэсовец щелкнул каблуками, — на них ваша одежда и одежда фройляйн Евы. Я даю им с кофе таблетками доктора Шаффера, они спокойны и уверены в себе.

— Пусть мои генералы считают, что я подавлен и поэтому никого не принимаю. Приказы они получают через тебя, а приказ один: держаться любой ценой. Когда русские возьмут Берлин, ты знаешь, что делать. Прояви послушание, когда тебя возьмут. Ты просто телохранитель, в войне не участвовал, тебя не за что арестовывать и судить. Я верну Рейху его величие, начав триумфальное наступление с чужих берегов. Судьба Рейха, Гарри, в твоих руках: если враги не поверят в мою смерть и смерть фройляйн Евы, за нами начнется охота. А это не даст возможности залечить раны и вернуться победителем.

— Мой фюрер, — Гарри снова вытянулся в струнку, — фройляйн Ева будет «отравлена», а вы «пустите пулю себе в голову».

— Именно так, мой мальчик, — Гитлер порывисто обнял унтерштурмфюрера, целуя в обе щеки, — совсем хорошо, если опознание трупов будет немного затруднено. Наши враги не дураки, нужно усложнить им задачу. Не скупись на слезы, «оплакивая» меня, врагам хорошо известно, что ты мне дорог как родной сын. От успеха твоей роли, зависит будущее Рейха, который окажется в неоплатном долгу перед тобой. Сейчас иди в бункер, твое отсутствие будет подозрительно. Тыловые крысы-генералы сдадут меня, чтобы спасти свою шкуру.

Еще раз щелкнув штиблетами, Менгерхаузен покинул квартиру.

— Нам пора, — Гитлер в последний раз посмотрел в окно: через дорогу были видны солдаты вермахта, готовившие последнюю линию обороны. В сопровождении четырех эсэсовцев фюрер вышел из подъезда и сел в машину. Два бронетранспортёра спереди и сзади, составляли часть сопровождения. В отдалении стояли еще четыре мотоциклиста.

— В Киль, — отдал он приказ водителю, и вся колонна покатила на запад, подальше от наступающих русских и их союзников. Там, на приличном отдалении от берега, его ждала экспериментальная субмарина. Ее бортовой номер отсутствует даже в записях немецких судостроительных верфей. Даже командующий флотом Карл Дениц не знал именно об этой лодке. Экипаж субмарины набирался тайно из числа «пропавших без вести» подводников. Из заложенных передовых подводных лодок тип XXI, только две лодки были спущены на воду. Только две по официальным источникам: третья лодка, получившая простое название U-IV, осталась абсолютно секретной. В ее названии зашифровано «четвертый рейх», и только круг лиц, которых Гитлер решил эвакуировать на ней, знал о существовании субмарины.

Триста километров от Берлина до Киля колонна преодолела ближе к утру. Четверо эсэсовцев вместе с Гитлером сели в шлюпку. Лодка должна всплыть в заливе Киля ровно в шесть утра, до назначенного рандеву оставалось около получаса.

— Дойчланд, — прошептал человек, ввергнувший мир в кровавую бойню, унесшую десятки миллионов жизней, — мое сердце обливается кровью, но я вернусь!

Шлюпка с пятью беглецами на борту пошла навстречу субмарине странного типа, всплывавшей в заливе Киля. Спустя два дня из норвежских и испанских портов начнется массовое бегство нацистов: Гитлеру докладывали о такой подготовке со стороны высших чинов Рейха. Первой реакцией было расстрелять трусов, но Ева, его милая Ева Браун, подсказала, как лучше воспользоваться этой ситуацией, опередив бегущих на пару дней. И он, и Ева понимали, что многие не поверят в его смерть и заподозрят бегство.

Любое судно или подлодку, вышедшую из портов Норвегии, Германии или Испании в последние дни рано или поздно опознают и отследят ее маршрут. Именно поэтому секретная субмарина U-IV не подошла к порту Киля, Гитлер рискнул выйти в море на утлой шлюпке, чтобы сохранить скрытность. Ева, его самые надежные друзья, среди которых несколько ученых, доктор и взвод отборных эсэсовцев находились в субмарине уже почти неделю. Выйдя в открытое море, субмарина поднималась для рециркуляции воздуха, а затем скрытно входила в залив, пользуясь бесшумными электромоторами.