Я лихорадочно обернулась, заметив, что я уже не в классе, а в гостиной нашей старой квартиры в Нью-Хейвене. Мои глаза встретились с ужасающими синими…

— Отстань от меня, — закричала я Брэду и отступила, но врезалась в стену. Я увидела свою мать в той же позе на полу, что и в тот день, в той же разорванной одежде, и я знала, что Брэд собирался сделать.

Я ничего не могла сделать.

Ничего.

— Я всегда презирала тебя, Сара, — хрипло прошептала она, глядя в никуда. — Я ненавижу, что родила тебя.

— М-мама?

— Видишь? Ты здесь не нужна. Так почему бы тебе не оставить взрослых поиграть, а? — Брэд ухмыльнулся, и мне стало так плохо, переполненной всеми этими контрастными эмоциями. — Как насчет того, чтобы вздремнуть?

Он поднял руку, и я не смогла избежать его кулака, который собирался ударить меня по лицу.

Я закричала.

— Сара?

Я вздрогнула и открыла глаза, мое сердце билось слишком быстро. Я быстро моргнула, в замешательстве уставившись на белую деревянную поверхность в нескольких дюймах от меня, пока не поняла, что прислонилась к столу, положив голову на согнутую руку.

Я приподнялась, и бесчисленные иглы укололи мою руку, которая была согнута слишком долго.

— Ой!

Я поморщилась и посмотрела на Джонатана, который остановил свою инвалидную коляску напротив меня. Мы были в гостиной дома престарелых Рэймонда. Мой взгляд упал на пустую шахматную доску между нами, и я покраснела. Я задремала, ожидая, когда он вернется из своей комнаты и начнет новую партию.

Я не могла поверить, что только что задремала на работе.

— Эм, извини, — пробормотала я, ужасно стыдясь.

— Ты снова извиняешься? — Он поднял одну бровь. Его глаза были прикованы ко мне, когда он изучал меня, что мне не нравилось, потому что он легко мог понять, что я не в порядке. — Плохой сон?

Я глянула в сторону.

— Что-то вроде того.

Я себя плохо чувствовала. Я почти не сомкнула глаз прошлой ночью, так как вчерашние события прокручивались в моей голове в тошнотворном цикле, и это было слишком. Я беспокоилась, что Брэд найдет мою мать и причинит ей боль в любой день. Вчера она работала в ночную смену в мотеле, и как только я пришла домой, я позвонила ей, чтобы проверить, как она, но она не перезвонила мне. Я видела ее сегодня утром, спящей на диване в гостиной в форме регистратора.

Я разбудила ее, игнорируя тяжелое чувство в груди, которое я носила с тех пор, как мы поссорились во вторник вечером, и рассказала ей о Брэде. Сначала она не хотела мне верить, но в конце концов новость дошла до нее. Она замкнулась в себе еще больше, чем обычно, и на ее лице навсегда застыл страх.

— Что мы будем делать? — Спросила я ее, думая о том, чтобы получить запретительный судебный приказ. Это не помогло бы, если бы Брэд все равно решил напасть на нас, но это было лучше, чем ничего.

— Я не знаю.

Это все, что она сказала, прежде чем выйти из гостиной. Если она не знала, что делать, а она была здесь взрослой, как я могла найти какие-либо ответы?

У меня по коже побежали мурашки. Я ненавидела то, что мне приходилось все время быть начеку, ожидая, нанесет ли он удар или нет. Эта неопределенность была хуже всего.

Я заметила Мел на другой стороне комнаты. Она помогала одному из жильцов встать и пойти в ее комнату. Она не разговаривала со мной этим утром, и я поняла почему. Она была на стороне Матео.

— Вы двое поссорились? — Сказал Джонатан, указывая пальцем между Мелиссой и мной.

— Не совсем. Она злится на меня, потому что… — Я нервно затянула свой хвост, мне было трудно смотреть на него. Мне пришлось быть с ним честной, потому что Матео был его внуком. — Потому что я рассталась с Матео. — Стыд покрыл мои щеки.

Его брови взлетели вверх.

— Это впервые.

— Впервые?

— Да. Я определенно никогда не слышал, чтобы кто-то расставался с моим внуком. Моя дочь всегда жалуется, потому что он несерьезно относится к отношениям, но на этот раз все наоборот.

Его слова никак не успокоили мои нестабильные нервы.

— Он что-нибудь с тобой сделал? — Спросил он, словно собираясь его отчитать, если это так.

— Нет, он ничего не сделал. Матео… Эм, он действительно хороший. Он милый. — Мои щеки горели. Мне было странно рассказывать это Джонатану, а не кому-то другому.

— Понятно. Я не знаю, что произошло между вами двумя, и я не буду спрашивать, но если ты считаешь, что это было правильным, то это было правильным. Матео, этот ребенок, — он указал большим пальцем на Мелиссу. — И другие могут говорить, что хотят, но все, что имеет значение, это то, что ты в ладу с собой. Никогда не делай ничего, чтобы угодить другим.

Я просто уставилась на него, безмолвная и в благоговении — снова. Джонатан даже не знал, в чем проблема, но он говорил от всего сердца, без осуждения.

Он хмыкнул, нахмурившись на меня.

— Перестань пялиться на меня, как рыба! Ты поймаешь мух, так что закрой свой рот.

Я хихикнула.

— Спасибо.

— Да, да. — Он пренебрежительно отмахнулся от меня. — Не думай, что этот совет бесплатный. Ты должна сыграть со мной в шахматы и позволить мне победить.

Я подняла брови и ухмыльнулась. Я выиграла последние три раза, когда мы играли. Мои навыки игры в шахматы значительно улучшились с тех пор, как я начала играть с ним несколько месяцев назад, потому что я часто практиковалась в этом онлайн дома.

— Просто чтобы ты знал, я не хотела причинять боль Матео. Мне очень жаль, что я рассталась с ним, но… Это было к лучшему, — сказала я, оправдывая свои действия тем, что мне было важно его мнение.

Он покачал головой.

— Как я уже сказал, я даже не буду спрашивать, что случилось, и я никогда не хотел этого говорить, но я заметил, как мой внук смотрел на тебя. Ты не смотрела на него так же. Ты не ответила на его чувства. — У меня скрутило живот. — Вот почему я сказал, что ты никогда не должна делать что-то, чтобы угодить другим. Это не только навредит тебе, но и другим людям. Честность превыше всего.

Честность. Да, теперь я это поняла. Я включила радио в машине по дороге домой, надеясь, что музыка снимет напряжение и развеет мои мрачные мысли, но песня, которая играла сейчас, не помогла. Это была «Part That’s Holding On» группы Red, которая, как и многое другое в эти дни, напомнила мне о Хейдене. Она напомнила мне обо всей нашей боли, неуверенности и бурных эмоциях.

Теперь, больше, чем когда-либо, часть меня держалась и тянулась к Хейдену, и была часть, которая надеялась, что он держится и тянется в ответ.

— Ты когда-нибудь простишь Хейдена? — Слова Кая из моего сна эхом отозвались в моей голове.

Что для этого потребуется? Я все еще держалась за свои старые неуверенности, страхи и шрамы, но я хотела исцелиться и полюбить. Я хотела почувствовать эту радость от того, что мы с ним, от того, что наши сердца срастаются вместе.

— Чего ты ждешь? — Спросил меня Кайден.

Да, может быть слишком поздно. Хейден, возможно, никогда больше не будет мне доверять, но я могу поработать над тем, чтобы вернуть его доверие. Верила ли я, что между нами все будет лучше, и мы сделаем друг друга счастливыми? Я понятия не имела, но, как сказал Кай в моем сне, мне нужно было сделать этот прыжок веры. Мне нужно было рискнуть и поверить, что все будет хорошо.

Я свернула на свою улицу, и притормозила, приближаясь к своему дому, заметив Хейдена, Блейка и Мейсена, наклонившихся под капоты своих машин на подъездной дорожке Хейдена, и мое сердце забилось чаще. Двое парней и девушек, которых я не знала, сидели на стульях рядом с ними, болтая и куря. Майя стояла рядом с ними.

В этот момент она подошла к Хейдену и обняла его сзади, и я застонала. Я была так занята своими фантазиями и внутренними битвами, что совершенно забыла о ней. Мои руки стали липкими, потому что мне пришлось столкнуться с ними. Я подъехала к дому и выключила двигатель, чувствуя на себе их взгляды.