Внезапно огненный снаряд метнулся к чудовищу, будто запущенный сильной рукой. Навстречу ему хлестнули черные ленты, вырвавшиеся из спины монстра. Шар взорвался в воздухе. Пламя расплескалось на мостовую и стены.

Чудовище рвануло с места. За долю секунды оно преодолело расстояние до людей, раскидав их, как кукол. Еще прыжок — и жрецы огня бросились врассыпную. Крик. Тошнотворный хруст.

Эрна заставила себя отвернуться. Ей до них не должно быть дела. Ее цель куда важней.

Совсем недавно, сидя на ступенях моноптера в двух шагах от мертвых тел дорогих ей людей, Эрна осознала, что должна делать. Сидеть и горевать не было смысла. Мертвые не оживают. Но может, оттуда, из-за грани бытия, они улыбнутся и кивнут, увидев ее поступок. В тот момент она встала и пошла прочь. Там не с кем было больше говорить и не с кем прощаться.

«Эй!» — окликнул ее истинник, все еще что-то разглядывавший в центре моноптера, — «Ты пойдешь за ним?»

Эрна пожала плечами, не беспокоясь, что истинник может этого не увидеть, но через несколько шагов все же обернулась. Мужчина стоял и смотрел на нее. Фонарь в его руке освещал подбородок и щеки, оставляя глазные впадины в тени.

«Я должна их убить. Больше некому», — она снова пожала плечами.

Истинник кивнул так легко, будто речь шла о чем-то совсем простом, вроде рыбного пирога или похода на рынок за грушами.

«Твари боятся только огня, — сказал он, — да и его не сильно. Но ты, наверное, это и так знаешь. А вот человек в коконе должен быть уязвимей».

Эрна моргнула. Удивление пробилось сквозь корку горя и усталости. Как он умудрился узнать все это, просто взглянув на следы боя? Это и есть та самая тайная способность жрецов Яэ-истины? Впрочем, неважно. Если он не ошибся, и внутри остроконечного кокона и правда прячется человек, задуманное становится чуть выполнимее.

«Вряд ли у него больше одного посвященного жреца, — добавил истинник, — целься прямо в него».

Эрна кивнула и зашагала прочь, не сказав больше ни слова. Все и так было ясно.

Эрна дошла до края площади, ни разу не споткнувшись. Там, возле угла библиотеки, по-прежнему лежал Лландер. Куда ему теперь деваться. Эрна пнула его в бок. Дурак. Нечего было спорить и уговаривать, надо было сразу уносить ноги. Глядишь, и не пришлось бы умирать. В сжатую ладонь снова воткнулось острие расстегнутой фибулы. Так или иначе, птичья застежка теперь у нее, а был бы Лландер жив… Хотя, если бы он спасся, то и все остальное, может, сложилось бы иначе. Сейчас не осталось смысла жалеть. Эрна перешагнула через неподвижное тело и скрылась во тьме улицы. Там, где ее некому было увидеть.

Эрна на ощупь воткнула фибулу в воротник и застегнула. Голова закружилась, в глазах потемнело. Ее кости сжимались, кожа отчаянно зудела. Эрна вскрикнула, из горла вырвалось хриплое карканье. Она вздрогнула и прижалась к земле. Может, в эту самую секунду где-то неподалеку темные твари остановили бег и прислушались. Может, они уже мчатся к ней, бесшумные, смертоносные, неотвратимые?

Сердце заполошно застучало. В голове прояснилось, но перед глазами было по-прежнему темно. Галки видят в темноте ничуть не лучше людей. Ей бы только подняться выше крыш, а остальное она уж как-нибудь разглядит. Эрна подпрыгнула и неуклюже забила крыльями. Ее тело подбросило вперед и вверх, она больно ударилась клювом и плечом обо что-то твердое. Впрочем, мостовая оказалась ничуть не мягче. Эрна некоторое время лежала, прислушиваясь к ощущениям нового тела. Болели ушибленные бок и плечо, ныли от непривычных движений мышцы. Время стремительно утекало.

Эрна стиснула клюв и попыталась снова. Отвернуться от стены. Подпрыгнуть, взмахнуть крыльями. Постараться, чтобы тело подбросило прямо вверх, а не вперед. И снова провал.

С третьей попытки взлет удался. Чем выше она поднималась, тем быстрей прояснялось в воздухе. В какой-то момент ей показалось, что она разглядела смутные очертания стены. В панике, сама не зная как, она умудрилась махнуть хвостом и изогнуться всем телом. Угол стены пронесся мимо, Эрна задела его лишь самыми кончиками маховых перьев.

И вот она уже выше крыш. Впереди багровело зарево, подсвечивая тревожно-красным силуэты кровель. Хорошо. Сразу стало понятно, куда лететь. Оставалось только добраться, и вот с этим возникли проблемы. Шпили и дымоходные трубы возникали из темноты перед самым клювом. Каким-то чудом ей удавалось уворачиваться, но везение длилось недолго. Эрна слишком поздно заметила флюгер с корабликом и железной стрелой. Острие пропороло кожу. Плечо и нижнюю часть крыла будто обожгло огнем. Эрна упала на конек кровли и покатилась кубарем. Когти скребли по черепице. В последний момент ей удалось зацепиться за водосток и удержаться на самом краю. Она вскарабкалась на скат и долго лежала, прижавшись к нему всем телом и распластав раненое крыло.

Снова взлететь Эрна не рискнула. Она с трудом выбралась на ровную поверхность парапета и рванула фибулу клювом. Да чтоб еще хоть раз! Она с трудом поднялась на ноги. Собственное тело теперь казалось чересчур крупным, тяжелым, неуклюжим. Эрна ковыляла неуверенно, как калека. Колени подгибались, ступни в бесполезной мягкой обуви норовили съехать со ската. Это вам не крепкие птичьи когти, способные цепляться за неровности! И как только Лландер соглашался так часто перекидываться туда-сюда?

К счастью, неудобство длилось недолго. Мышцы вспомнили свою работу. С каждым шагом движения становились увереннее и ловчей. Ей даже удалось перепрыгнуть с одной кровли на другую, не потревожив черепицу, а потом подтянуться на руках и влезть выше.

И вот сейчас на краю очередной крыши Эрна до рези в глазах всматривалась в тьму, из которой вышло чудовище. Там, почти невидимая, скрывалась неподвижная островерхая фигура. Кто-то другой и вовсе не заметил бы ее, но у Эрны были действительно зоркие глаза. Силуэт лишь на миг подсветился огненным шаром и снова канул во тьму. Но он должен, просто обязан проявиться вновь. Хоть на чуть-чуть, на один удар сердца. Она не промедлит.

Братья из храма Искажений приближались к источнику шума с такой скоростью и манерой, которой было бы трудно ожидать от людей. Если бы кто-то мог видеть их со стороны, он бы заметил, что их ноги нечеловечески удлинились, ступни вытянулись и опирались на пальцы. Длинные размашистые прыжки, которые сейчас совершали эти двое, скорее приличествовали каким-нибудь диким степным зверям, а вовсе не людям. Но наблюдать их со стороны, как всегда, было некому.

Братья резко затормозили, чуть не врезавшись в стену. До выхода из переулка оставалось два шага. Обычных, человеческих.

Шум оглушал. Вскрики, звуки ударов, треск пламени на самом деле были не такими уж громкими, но со столь чувствительными ушами казалось, что они грохочут прямо внутри черепа. Младший из братьев скорчился, зажав уши. Вот почему он не хотел себе такие. По его соображению, им бы хватило и одной пары на двоих, вовсе незачем мучиться обоим. Он потряс головой, возвращая себе прежние. Рот страдальчески скривился. Меж тем, старший уже выглядывал из-за угла.

За углом был свет. Слишком яркий, чересчур горячий. Он и не думал вести себя так, как приличествовало прирученному свету в башне искажений. Тот деликатно подсвечивал углы, сгущался поблизости, если читаешь или что-то разглядываешь, и послушно отодвигался в сторону, если в нем не было нужды. И уж точно никогда так грубо не бил в глаза. Старший крепко зажмурился. Поморгал, давая глазам приспособиться.

На улице бесновалось чудовище. Отвратительное, противоестественное. Кому-то оно показалось бы искаженным, но в нем не ощущалось ни следа благостного прикосновения Нанутлишочи. Оно было чуждым для Йарахонга и двигалось с потрясающей для своего размера скоростью. Металось, прыгало, отскакивало, хватало сразу несколькими пастями. Жрецы Фаршаха все еще пытались ему противостоять, но у них не было и шанса. Они не успевали уворачиваться и нападать одновременно. Многие из них тяжело дышали и еле стояли на ногах. Чудовище же казалось неуязвимым. Щупальца-ленты отбивали огненные шары, и пламя не достигало шкуры. А если и касалось ее, то не оставляло видимых следов.