— Но Угар был из рода Фрэйни! — возразила Джинджер.

— Верно. Но сам замок Фрэйни построен лет триста назад, не более. Мой брат… — имперская ведьма слегка запнулась. — Мой брат занимался изучением подобной архитектуры. Подражание эпохе Валентина II. Аллюзия на Башенный город Ангелики Бриарты. Нет, настоящий замок Угара располагался здесь. И какое-то колдовство уничтожило его так, что камни спеклись. Жутковато, верно? Пошли, мне не терпится взглянуть на Круглое озеро.

После всех этих разговоров озеро было последним, что Джинджер хотела увидеть. Ей хотелось бежать без оглядки; бежать, пока Озерный край не останется далеко позади. Тем не менее, она пошла следом за Фридой. Стук подкованных каблуков по камням далеко разносился в сыром воздухе и возвращался эхом. Джинджер шла, глядя себе под ноги, и старалась ни о чем не думать. Она настолько глубоко погрузилась в себя, что восклицание Фриды едва не заставило ее оступиться.

— Ты только посмотри!

Круглое озеро было действительно круглым. А еще над ним висело плотное облако дыма. Пахло селитрой и ядовитым дурманом. А еще — колдовством.

Это была на памяти Фламэ самая бессмысленная погоня. Он не понимал, за кем бежит и почему. И — главное — почему он не может догнать эту маленькую скрюченную фигурку.

— Морок… — пробормотал запыхавшийся ГэльСиньяк.

Старуха и в самом деле ускользала, словно видение, хотя и ковыляла, еле переставляя ноги. Приглядевшись, Фламэ различил, что скрюченную каргу окутывает красноватая дымка.

— Это какие-то чары.

ГэльСиньяк, прикрыв глаза, пробормотал короткую молитву на старомистийском.

— Amen, — кивнул Фламэ. — Скажите, а это хоть раз помогало?

Имперец бросил на него тяжелый взгляд.

— Знавал я, мастер Фламиан, пару человек, которые бы вас с превеликим удовольствием отправили на костер. Возьмите.

— Что это? — Фламэ с подозрением посмотрел на маленькую бледно-желтую лепешку из сухого теста.

— Освященная наместником облатка, дабы изгнать из вас бесов, — саркастически ответил ГэльСиньяк. — Ох, умоляю, не смотрите на меня так! Это из запасов Фриды. Действует безотказно. Снимает любые чары.

Фламэ повертел лепешку в руках.

— Не бойтесь, не отравлено, — ГэльСиньяк невозмутимо заложил такую же за щеку.

— Предпочитаете подкреплять чем-то существенным слово Божие? — хмыкнул Фламэ.

Имперец резко открыл глаза и холодно улыбнулся.

— Вы — раздражающий тип, мастер Фламиан. Даже жаль бывает, что вы мне так нравитесь.

Фламэ сунул лепешку в рот. На вкус она была как… лепешка. А потом он вдруг увидел мир необычайно четко и подумал, что тут не обошлось без дурманящих травок.

Старуха была в паре руссов от него, настороженная, напоминающая поднятую из укрытия птицу. Она была невероятно безобразна, и страшные ожоги и оставшиеся от платья лохмотья ее не красили. А еще она была древней. Невероятно древней. Время изрядно потрепало ее, но позволило сохранить немалое могущество. При виде этой уродливой старухи в обрывках черного ведьминского платья, начинало покалывать кончики пальцев.

— Каллуна… — пробормотал Фламэ, все еще плохо веря своим словам.

Ведьма обернулась через плечо, обожгла преследователей взглядом и порысила дальше на север. Мужчины переглянулись и, проклиная длинные плащи, побежали за ней. Старуха и безо всяких чар ускользала от них, легко минуя те места, где преследователи увязали в снегу по колено.

— Как нам ее остановить? — задыхаясь от быстрого бега, крикнул Фламэ.

— Только, если чем-нибудь кинуть, — ГэльСиньяк остановился, переводя дух. — Но у меня с собой только ножи, а убивать ее вот так сразу у нас нет резона. Да и не по-людски это, если честно.

Фламэ зачерпнул горсть снега, разогрел его в ладонях и слепил в ком. Снежок вышел небольшой, кривой и легкий, да и швырять его было несподручно. Однако же, музыкант кинул его и даже попал старухе в плечо. Споткнувшись, карга повалилась на снег и забарахталась, путаясь в лохмотьях и пытаясь встать. Мужчины подбежали, подняли ведьму и поставили на ноги. Старуха обожгла их полным ненависти взглядом и исторгла ужасающий крик.

— Что ты чувствуешь? — с благоговением спросила Фрида.

Ужас, — подумала Джинджер. Неизбывный, космический ужас перед бездной, которая лежит за знакомыми нам пределами. Ведьмы лучше других знают, что никаких пределов нет. Зато бездна существует.

Над Круглым озером струились, сплетаясь в сплошное полотно, отголоски этой бездны. Чистая сила, ничем не замутненная стихия, представляющая огромное искушение для всякой ведьмы. Джинджер хотелось окунуть в нее руки по самый локоть, чтобы насладиться предложенной властью сполна. И вместе с тем, она знала, что сгорит при малейшем соприкосновении с силой. Растает. Обратится в ничто.

— Что ты чувствуешь? — повторила свой вопрос Фрида.

— Это… ужасно! Это сминает! Это… — Джинджер не смогла подобрать слова, чтобы описать охватившие ее чувства. Она умолкла, и только беспомощно жестикулировала, пытаясь неуклюже выразить свою мысль.

— Ты и вправду необычный человек, сестрица Джинджер, — Фрида положила ей руку на плечо. — Я ощущаю только запах серы и слабый страх, причину которого найти не могу.

— Я обычная, — покачала головой юная ведьма.

— Ты вольна так думать, — пожала плечами имперка. — Только я редко ошибаюсь. Тем более в том, что касается ведьмовства. Ладно, у нас еще будет время об этом поговорить. Пошли, наберем воды.

— А ты уверена, что это вода, сестрица? — поморщилась Джинджер.

Если верить ощущениям, то, что плескалось в озере, водой не было. Чем угодно, но только не водой.

Фрида бесстрашно скинула плащ, сняла с пояса флягу и направилась к кромке берега, ровной, как край колодца. Из-за пара, и в самом деле имеющего запах серы, ее фигура казалась размытой. Вот ведьма присела на корточки, вот склонилась к самой воде, и вдруг замахала рукой.

— Это ты точно должна увидеть, сестрица!

Джинджер приблизилась, отчаянно уговаривая себя, что ничего плохого произойти не может, хотя все приметы и намекали на странности и мелкие неприятности. От озера исходил жар такой силы, что воздух дрожал, словно в пустыне, и в нем чудились миражи. Казалось, протяни руку, и коснешься цветных огней и…

Дым стал гуще, а когда он вдруг рассеялся, Джинджер увидела мужчину. На нем был синий плащ в пол, украшенный серебряными бляшками и серебряный венец. Лицо у мужчины, когда он повернулся, оказалось удивительно располагающим к себе. Джинджер сделала шажок вперед, а потом что-то сильно ударило ее в плечо. Женщина. В таком же синем плаще, украшенном серебром. Толстая пшеничного цвета коса перекинута через плечо, и в ней позвякивают бубенцы. В руке у женщины — огромное круглое блюдо, начищенное до блеска. Приглядевшись, Джинджер поняла, что это древнее бронзовое зеркало, подобное которому еще можно встретить в старых замках среди прочих семейных реликвий. Женщина выставила его перед собой и произнесла несколько слов резким приказным тоном на незнакомом гортанном языке, до странного колючем. Земля дрогнула. Земля дрогнула, и волна неимоверного жара пронеслась по замку. Камни спеклись, а металл, ткань, хрупкая человеческая плоть обратились в пар за секунду. Угар Фрэйни исчез, только лужа серебра напоминала о его существовании.

Воздух дрожал от жара, и плавился тронный зал, и пол его провалился и полетел вниз, вниз, вниз до самой преисподней Насмешнику в зубы. Каллуна бросила в дыру зеркало и медленно пошла назад сквозь полыхающий Ад. Сияюще-белая тень за спиной защищала ее от жара.

Старуха вопила так, что у мужчин заложило уши. Однако добычу из рук они не выпустили. Старая ведьма сколько угодно могла кричать и вырываться, силясь дотянуться длинными загнутыми ногтями до глаз обидчиков, держали ее крепко. Наконец ее удалось прижать к снегу и связать по рукам и ногам ремешками от плаща.