ГэльСиньяк сокрушенно покачал головой.

— В таком случае, единственное, что я могу предложить: отправимся в погоню за нашими напуганными друзьями. Там же промоем раны. Вам не помешает перевязать бедро, милорд Бенжамин.

Спокойно отведя в сторону клинок, Фламэ с трудом взобрался в седло.

— Здесь поблизости должны быть руины замка Иммари. Думаю, разбойники скрываются там.

Не дожидаясь, пока Бенжамин опомнится, Фламэ тронул коня и направил его вперед по дороге, аккуратно переступая через тела.

В прежние времена замок Иммари был первым рубежом обороны Озерного края. Его выстроили в незапамятные времена, настолько давно, что даже история не сохранила имена и заслуги первых его владельцев. Неизвестно было, откуда был привезен почти черный гранит, из которого сложили нижние, самые древние ярусы замка, а вот дуб, который в годы адмарова детства рос в центральном дворе, был по легенде посажен святым Аполлием во славу победы над драконом. С названием была связана какая-то романтическая история, но даже старый Мартин ее уже не помнил. Иммари за столетия своего существования пережил и усобицу, устроенную семействами Эгбрайд и Гистоль, и набег Адальсера Доброго, и многие иные потрясения, нападения и природные катаклизмы. Однако уже ко времени детства Фламэ замок обветшал и начал разрушаться. Одна за другой рушились башни, подтопило жидкой грязью ров, подъемный мост намертво врос в топкую болотистую почву. Иммари больше не интересовал ни своих владельцев, нашедших место при дворе Мирабель, ни весь Озерный край, также пришедший в упадок. Теперь посреди болот высилась груда черного гранита — самая древняя и самая крепкая часть замка, да единственная устоявшая башня, теряющая потихоньку камни и черепицу. Отличное место для разбойничьего логова.

Разбойники пытались немного углубить ров, но ничего не могли поделать с полсотни лет назад упавшим подъемным мостом, да и ворота, снесенные с петель, оказались слишком тяжелыми, чтобы вешать их на место. Въезд в замок теперь перегораживали нагруженные камнями телеги.

Фламэ первым въехал на деревянный мост, отозвавшийся на удар копыт пронзительным звоном насквозь промороженного дуба. Дозорные, укрывшиеся за полуразрушенными стенами, протрубили тревогу, и бойницы ощерились стрелами.

— О, у них все же есть луки? — слегка удивился подъехавший Ноэль. — Что вы намереваетесь делать, мастер Адмар?

— Прежде всего, ГэльСиньяк, называйте меня по имени, — проворчал Фламэ. — Не хочу расстаться с головой раньше времени. Что касается моих намерений.… Видели, как эти славные разбойники разбежались в страхе?

— В отличие от вас — да, — хмыкнул имперец. — Суеверны, как и все ограниченные, глупые люди. Как любил говорить кардинал Эпор: Тьма невежества эст. Всегда неважно владел языками.

Фламэ сощурился.

— В отличие от вас?

— В отличие от меня, — согласился ГэльСиньяк.

— Чудесно! Они наверняка вообразили, что среди нас колдун. А лучше два. Я легко могу сойти за барда, за северянина и так схожу. А вы притворитесь усмахтским ученым магом. Что же касается наших юных спутников… — Фламэ мрачно посмотрел на Бенжамина и Филиппа, красных от гнева и нетерпения. — Надеюсь, они будут держать язык за зубами.

ГэльСиньяк пожал плечами.

— Вам лучше знать. Но почему вы думаете, что разбойники испугались именно колдуна, а не ведьм?

— Сударь, — фыркнул Фламэ, — эти люди совсем не так боятся и уважают ведьм, как думают сами любезные Сестры. Сказать по правде, это преувеличенная власть. Колдунов в этой части материка так мало, что они превратились в любопытную легенду. И в богатом воображение крестьян они чуть ли не всесильны, способны словом двигать горы и песней насылать чуму. Придется нам с вами соответствовать. Хорошо, что я забрал у госпожи Элизы свою гитару.

Повесив инструмент за спину, Фламэ сделал знак плетущимся в хвосте молодым наемникам и подъехал к импровизированным воротам. На третьем ударе рукоятью меча по гнилому дереву, тяжелые повозки откатили в разные стороны, открывая узкий проход.

Исключительно разбойничью рожу атамана украшал свежий, только что зашитый наскоро след от топора кого-то из подельников. Как и предполагал Фламэ, перепуганные мужики сами себя покалечили. В глазах их теперь светился суеверный ужас и одновременно уважение к паре «колдунов» в черном на черных же статных конях. Их молодые спутники, благоразумно держащиеся поодаль (лорд Бенжамин был против того, чтобы в открытую ехать в Иммари и вот так стучать в ворота), произвели куда меньшее впечатление. Фламэ надеялся, что юнцы будут держать свои рты закрытыми и не станут вмешиваться в разговоры старших. Приосанившись, он сумрачно посмотрел на главаря и надменно спросил:

— Где наши спутницы?

— Спутницы, господин? — то ли притворно, то ли взаправду удивился атаман. — Мы не видели их с начала боя, а потом уважаемые маги вызвали умертвий, и нам стало не до ваших женщин. Но мы бы в любом случае не причинили бы им зла.

Разбойники избрали лучшую тактику для общения с колдунами, и говорили теперь тихо, исключительно вежливо и с едва заметным оттенком подобострастия.

— Мы приносим свои самые искренние извинения, господин. Мы приняли вас за других.

То есть, перевел Фламэ мысленно, за самых простых путников, которых не сопровождает пара сумасшедших ведьм. Вернее, пара «колдунов».

— Я обознался, господин. Ваш костюм, и цвет волос, и серьга в ухе. Я подумал, что вы, может быть, имеете какое-то отношение к черным засланцам королевы.

Фламэ хмыкнул. Что ж, именно такое впечатление они хотели произвести на случайных путников. Произвели, чего уж там. Жалко, что не продумали заранее все возможные последствия.

— Меня не волнуют ваши извинения, — сказал он холодно. — Где наши спутницы?

— Повторяю, господин, мы не видели их, — смиренно ответил атаман.

Бенжамин, потерявший терпение, рванул вперед, и Фламэ едва успел перехватить его.

— Тихо, юноша. Скорее всего, они врут, но не лезьте на рожон! Их значительно больше нас. Хотите расстаться со своей буйной головой? Я — нет. Нам нужно попасть в их лагерь и все осмотреть. Поэтому действуем максимально нагло. Вы же лорд, вы должны это уметь!

Фламэ спешился, поправил на плече ремень гитары и приблизился к атаману. Разбойники попятились. Со стороны это выглядело довольно забавно: не менее полудюжины высоких, хорошо вооруженных людей шарахнулись от худощавого мужчины, выглядевшего на их фоне хрупким и почти беспомощным. Музыкант криво усмехнулся.

— Может, ты и правду говоришь, человек. Как считаете, мастер Ноэль, он не врет?

Фламэ обернулся за помощью к имперцу и направил на того умоляющий взгляд. Но ГэльСиньяк и без напоминаний включился в игру. Он подъехал ближе, надменно и холодно глядя на разбойников, приподнял темные брови, повел носом, после чего пожал плечами:

— Похоже, не врут, мой добрый друг. Но у замка глубокие подвалы, и дам могут прятать там.

Атаман уставился на имперца в суеверном ужасе, словно подвалы Иммари были невесть какой тайной. ГэльСиньяк спешился, небрежно смахнул с рукава снег и обвел столпившихся у ворот разбойников грозным взглядом.

— Лучше убедиться.

— Конечно, можете убедиться! — главарь попятился и жестом велел своим подручным разойтись. — Больше дров в костры! Готовить жаркое!

— Наглость, второе счастье, воистину, — проговорил вполголоса Фламэ, оставил свою лошадь на попечение молоденького разбойника и прошел в ворота.

От Иммари мало что осталось, разве что стены, ставшие ниже вдвое, а то и втрое, да нижний этаж донжона. Нижние ярусы были самыми старыми и добротными частями замка, они способны были пережить еще не одно столетие. Во дворе жглись костры, между палаток сновали люди в самой разнообразной одежде, среди которых было около десятка женщин. Увы, ни светлые, цвета имбирного корня, волосы Джинджер, ни черная грива Фриды среди них не мелькали. Разбойники почтительно уступали колдунам и их молодым спутникам дорогу и отворачивались — смотреть ведьме или колдуну в глаза считалось делом опасным — так что разглядеть кого-либо было невозможно.