Это была ложь, которая должна произвести впечатление на Читта и сподвигнуть его к действиям. А если не к действиям, то подумать ему есть над чем.

Но он не думал вообще ни о чём. Голова болела, и в такси он дремал. Клэрис встретила его с широкими глазами, пыталась что-то объяснить, но Читт не слушал. Он уже понял, что кто-то приехал и надеялся, что это Элора. Они должны были объясниться.

Обеспокоенная Клэрис сказала, что его ожидают в детской. Усталость от похмелья, головную боль и помутнение сознания как рукой сняло. Читт взбежал по лестнице наверх и направился к детской Лукаса. Но в дверях он застыл.

Спина человека, который держал Лукаса на руках, была хорошо знакома Читту. Рано или поздно этот день должен был настать. Биологический отец Лукаса без зазрения совести явился в дом Элоры.

Читт окликнул его.

– Вон!

Парень повернулся к нему, широко улыбаясь.

– О, Лукас, твой ненастоящий папочка пришёл. Не хочешь попрощаться с Лукасом, Читт?

Год спустя

На сцене я – актриса. Когда на меня смотрят сотни влюблённых и очарованных людей, я не могу их разочаровать. Поэтому во время выступлений от меня исходит свет. Мне можно отдать должное, скрывать от фанатов презрение к профессии – не самое лёгкое дело. А я ненавидела сцену, ненавидела каждодневные репетиции, ненавидела фотосессии, на которых меня пытались выставить эдакой куклой Барби.

За год я превратилась в звезду почти мирового масштаба. Ричард постарался раскрутить меня быстро. У него это получилось. По крайней мере в Европе мой альбом занимает третье место по продажам. Возможно, дошло и до Южной Кореи. Тогда Читт знает, чем я теперь занимаюсь. Пошла по стопам своей мамули. Кстати, мы выступили с ней дуэтом на нескольких шоу. Я исполняла её самые популярные хиты.

В последний раз я вывела её на разговор, пока мы сидели в гримерной. Нас красили, мама сидела неподвижно и смотрела на себя в зеркало. Я не знала, о чём она думает, но заметила холодность в её отношении. Раньше она хохотала, расспрашивала меня о жизни, а сейчас была какая-то потерянная. Единственный вопрос, адресованный мне, был о моей карьере.

– Мам, что может происходить в этом бесконечном круговороте? Запись альбома, репетиции, концерты. Помню, как ты восхищалась своей работой, но я не разделяю твоего мнения. Это не удовольствие, а адский труд. Иногда я реву, потому что устала. Есть один плюс во всём этом – Ричард нанял для меня тренера. Драг-рейсинг теперь мне по зубам. Однажды даже участвовала в такой гонке, получила море незабываемых эмоций.

– Видишь, есть в твоей профессии плюсы, – в голосе Нолы звучало безразличие.

На меня напала грусть.

– Ты, наверное, считаешь, что я совсем забыла про Лукаса?

Она резко посмотрела на меня, и мне показалось, что именно так она и думает.

– Я люблю своего сына. Просто Ричард не пускает меня в Орландо. Он даже расписание составляет так, что я попадаю лишь в Майами. Но ведь Лукас в порядке, правда? У него всё есть?

– Да. Да, не волнуйся, – сказала Нола и вышла из гримерки, обескуражив меня.

Я пыталась дозвониться домой, но никто никогда не отвечал с первого звонка. Перезванивая мне, все как один вдруг оказывались не дома. Нола была занята съёмками в коротком сериале, где она играла саму себя. Папа был в разъездах. Он говорил со мной только о работе, а на вопрос, как дела дума, отвечал: «Какого черта я должен знать, что творится дома?»

Корбин по большей части избегал разговоров со мной, а если нисходил до ответа на звонок, то говорил со мной холодно, односложными словами и без подробностей.

Звонила Дэниелу, но он был пьян и послал меня к дьяволу. Да, так и крикнул: «Иди ты к Дьяволу, Элора!»

Однажды глубокой ночью, когда меня мучила бессонница, я рискнула позвонить Заку. Странно, что я вообще на это решилась после всего. Прошёл год с тех событий, и я надеялась, что он оправился.

– Привет, Зак. Это Элора.

– Привет.

– Как ты?

– Замечательно.

– Что слышно? Есть новости? Мои братья отказываются разговаривать со мной. Когда у Фаррен и Дэниела свадьба?

– Свадьба? Фаррен к матери уехала, и не очень-то поддерживает с Дэниелом отношения.

Я была не сильно удивлена. В духе Фаррен.

Жаль, не могла расспросить Зака про Читтапона. Это был бы странный вопрос год спустя. Но о жизни Корбина никто не запретит интересоваться. Всё-таки они друзья.

– Зак, что происходит с Корбином?

– Не пробовала спрашивать у него?

– Он не желает со мной разговаривать.

– Ты всерьёз хочешь знать?

– Да, – твёрдо сказала я, хотя на самом деле испугалась, и мой голос едва не дрогнул.

– Хорошо. Только мои слова покажутся тебе жестокими. Твоя семья просто перестала тебя понимать, Элора. Я тоже, кстати. Мы росли вместе, и я думал, что знаю тебя как облупленную. Оказалось, у тебя есть скрытые качества, которые мне до этого года были не знакомы. Когда ты попалась в ловушку Фаррен и вышла замуж за Ли, я ещё мог объяснить твой поступок. Как мог объяснить и срыв нашей свадьбы. Но то, что ты молча сбежала в другой город, развелась с тем, в ком, как сама утверждала, души не чаяла, а в довершении построила карьеру певицы, вгоняет меня в ступор. Ты ненавидишь сцену. Всегда твердила, что не пойдёшь по стопам матери. А до этого тебя бесила одержимость Фаррен корейцами. «Они все на одно лицо» – твои слова? Но ты вышла замуж за одного такого, влюбилась, а потом жестоко бросила. Со мной ты поступила ещё мягко. Могу представить, что творилось в душе парня, когда ты прислала адвоката. Ты та ещё эгоистка, Элора. И не думаешь о чувствах других. Не удивительно, что тебя братья избегают.

– Всё сказал?

– Сказал то, что ты хотела знать. И я… я правда хотел бы поддержать тебя, но время не излечило рану, которую ты мне нанесла.

Я молчала.

Зак решил продолжить, чтобы окончательно добить меня. Но что он знает?

– Я поражаюсь твоему бесчувствию. Ладно твои бывшие… Ладно братья. Тебя сын не интересует.

– Не надо…

– Ты в курсе, что Читтапон увёз его в Южную Корею?

В этот момент у меня выпал телефон.

~~~

– Ричард, ты не понимаешь! – кричала я, обливаясь слезами. – Мой бывший муж увёз моего ребёнка. Моего! Даже не его! Как это американские власти допустили? Я должна что-то сделать. Должна! Должна, должна… Ты должен помочь…

– Элора, прекрати истерику и подумай здраво. Ребёнок с любящим отцом, пусть не с родным, но раз Читтапон Ли забрал его, значит, любит, как родного. Так? Так. Для тебя так даже лучше. Не надо голову ломать, как там твой ребёнок. Он в надёжных руках, я уверен. – Он подошёл ближе, поднял меня с пола и стал утирать влагу с моего лица. – Давай, вытрем слезки и возьмём себя в руки. Завтра важное мероприятие, на котором ты должна блистать. – Он чмокнул меня в нос, затем отошёл. – Если впредь будешь устраивать подобные истерики, отберу телефон и родным ты звонить не сможешь. Хочешь этого?

Медленно покачала головой.

– Нет.

– Вот и славно. Умойся и иди репетировать. Хореограф уже заждался тебя.

Во время репетиции я была сама не своя. Хореограф принял решение отменить тренировку. Джек, Чен и Джоэл заметили моё настроение, но расспрашивать не стали. Я заперлась в своей комнате и, всхлипывая, включила компьютер. Целый год я избегала любой информации, касающейся Читтапона Ли. Звонок Заку всё изменил, и теперь я намерена выяснить, чем он занимается и мелькает ли Лукас где-нибудь.

На что я надеялась, не знаю. Нашла несколько новых музыкальных клипов. Кстати, один из них был снят на песню, к которой мы с ним снимали клип до аварии. Продюсеры решили снять совершенно другой клип… без меня. Читт стёр меня из жизни, как и я его.

Почитала новости, но не нашла ничего для себя интересного.

Читт работал.

О судьбе Лукаса ни слова.