А помимо этого у него были нерешённые личные проблемы.

Так кого принесло с утра пораньше?

Дуя на палец, он открыл дверь, и брови поползли вверх.

– Веймин? Вот это сюрприз!

– Не надеялся застать тебя дома, но…

Вон обнял брата, затем занёс его сумку в дом. Веймину он всегда был рад. Они обменялись приветствиями, затем Веймин объяснил своё внезапное появление. Поссорился с родителями и хочет немного пожить отдельно от них.

– Надеюсь, я тебе не помешаю.

– Абсолютно не помешаешь. Я много работаю и редко бываю дома. Сегодня тебе просто повезло. До вечера я свободен. Собирался выпить кофе, но… Может, закажем пиццу? Нам о многом нужно поговорить.

Веймин переоделся, пока везли пиццу. Они устроились в гостиной, разложили коробки с пиццой на журнальном столике, открыли баночки с пепси. Некоторое время Веймин изливал душу. Когда пришла очередь Вона, он решил быть откровенным.

– Мои дела не очень, брат.

– Я видел фильм с твоим участием. По-моему, блестящая игра!

– Дело не в работе. В личной жизни у меня полная драма. Не знаю, как быть.

– Расскажи.

– Я девушку полюбил.

– О, ну это же здорово! – обрадовался Веймин.

– Да, но эта девушка – жена моего друга. Мы с ним больше не общаемся. Сложно всё. Девушка эта ответила мне взаимностью, но то был мимолётный порыв. Она любит мужа…

– Да, грустно.

– Грустно не это. Она родила от меня ребёнка и не сказала.

У Веймина в эту минуту пропал дар речи. Он положил кусочек пиццы обратно в коробку и отпил пепси, желая, чтобы оно превратилось в пиво.

– У тебя есть ребёнок? И… сколько ему?

– Не знаю. Около года. Да больше, наверное. Я недавно узнал о нём от друга и ещё не видел своего сына.

– Почему же ты не поедешь и не заявишь на него права?

– Думаешь, стоит?

– Зависит от твоего желания, конечно. Но будь я на твоём месте, не сидел бы сложа руки. Эта девушка поступила подло, не рассказав тебе о ребёнке.

Вон помолчал, затем резко поднял голову и выпалил:

– Она – американка. Живёт в Орландо.

Веймин искренне посочувствовал Вону в его нелегкой ситуации и, несмотря на обстоятельства, настаивал на том, что у Вона все права увидеть ребёнка.

– Хочешь, я поеду с тобой? Мне всё равно делать нечего.

– Нет. – Вон похлопал брата по плечу, затем принялся убирать коробки. – Я сам должен справиться, Веймин. Ты прав, я должен туда поехать. Ведь он мой сын.

~~~

Яркий свет ударил в глаза. Веки задрожали, но я их не открыла, накрылась одеялом с головой, чтобы поспать ещё немного.

От выпитого до сих пор кружилась голова, но я пока не соображала и решила, что сплю в своей кровати дома, в Орландо, а Читтапон назло мне раскрыл шторы, пытаясь вытянуть из тёплой постели.

– Вставай, – пропел он ласково.

– Нееет, – сладко протянула и зарылась поглубже в подушку, – лучше ты иди ко мне.

В ответ молчание. Я расплылась в улыбке.

– Испугался?

– А чего мне тебя бояться?

– Думаешь, не стоит? Я же покусаю…

– Не получится.

«А раньше он ответил бы, что покусает в ответ». И голос у Читта какой-то чужой. Но несмотря на это мысленное замечание, я продолжала заманивать мужа к себе в постель.

– Мне не хватает тепла. Не хочешь просто согреть, гм?

– А одеяло тебя не греет?

– Сравнил одеяло с человеческим теплом.

– Я же не обогреватель, чтобы греть всех подряд.

– По-твоему, я «все подряд»? – возмутилась я и села, надув губы. Но так и замерла в изумлении.

Сначала я поняла, что спальня не моя. А потом осознала, что со вчерашнего дня ненавижу Читтапона, а возле моей кровати стоит совершенно незнакомый мне человек. Или… заочно я его знала, да. Ричард упоминал китайца. Как его имя?

– Ты – Чан?

– Чен.

Я протянула руку, сама не знаю, почему решила, что это хорошая идея.

– Приятно познакомиться. Меня зовут Элора. Я…

– Знаю. – Руку он мне не подал, пришлось убрать. – Мы ждём тебя на завтрак. По идее Джек должен был тебя разбудить, но босс отправил его по срочному делу и… эта честь досталась мне.

– Мне неловко, – раскрасневшись, сказала я. – Глупо вышло.

– Можно понять.

– Ты имеешь в виду, что можно понять женщину, которая накануне нахрюкалась, потому что её продал муж?

Чен смотрел на меня немигающим взглядом. Кажется, он не в курсе.

– Ох, – я потёрла лоб, – мне, пожалуй, лучше перестать болтать.

– И я так думаю.

Нахал!

Прострелив его взглядом, я ушла в душ, а через пятнадцать минут свежая и благоухающая вышла к завтраку. На мне были белые джинсы и чёрный топ с расклешенными рукавами. Я чувствовала себя в этой одежде уютно. Три пары глаз внимательно следили за моими движениями, когда я отодвигала стул, а потом когда нагружала тарелку разной едой.

– Не смотрите на меня так. Смущаете.

– Извини, нам просто интересно… – ляпнул знакомый мне Джек.

– Интересно, вырастит ли у меня вторая голова?

– Не в настроении, – буркнул Джек, кусая свой хлеб с джемом.

– Мы смутили девушку, – ответил третий парень. Насколько я правильно помню, его имя Джоэл.

–Девушка сама кого хочешь смутит, – с издевкой подметил Чен.

Пришлось защищаться.

– Эй! Я спросонья решила, что ты мой муж. Не собиралась я тебя соблазнять.

– Решено! Завтра её будить иду я, – обрадовался Джек.

– Разве не видишь, она опасна. Дичь! – хохотнул Чен.

У меня расширились глаза. А ничего, что я здесь? Ничего, что пока ещё малознакомая девушка? Здесь не знают, что такое уважение? Хотя у Ричарда всё не как у людей. И команда музыкантов ему подстать.

Первое знакомство с этими ребятами меня не впечатлило. Как представила, что мне с ними предстоит работать, невольно поморщилась.

Первая репетиция тоже прошла не самым лучшим образом. Я не умела петь. А на что рассчитывал Ричард? Никогда не пробовала заниматься этой чепухой, и маме подражать не желала. Ноты не могла запомнить. Не отличала фа от соль. Микрофон не умела держать, понятия не имела, как с ним обращаться. Дали бы мне в руки руль, было бы всё по-другому.

Джек наигрывал красивую мелодию на гитаре, Чен подыгрывал, а Джоэл постукивал по тарелкам. Я же выглядела среди них глупо.

– Ты хоть пела когда-нибудь? – спросил Джек.

– Нет. Мой муж пел. И моя мама… но не я.

– Оно и видно. У тебя вроде слух есть, но петь ты не умеешь.

«Или просто не хочу», – мысленно поправила Джека я.

– Скажите это Ричарду. Это он вбил себе в голову, что сделает из меня звезду.

Как раз в тот момент, когда я говорила эти слова, вошёл Ричард.

– Вбил в голову и не ошибся. Нет ничего невозможного. С завтрашнего дня начнёшь работать с преподавателем по вокалу. – Я захлопала глазами, и Ричард строже добавил: – Ты будешь учиться, Элора. И это не обсуждается.

Свет ночных фонарей падал только на крыльцо. Уверена, что камеры тоже направлены на освещённое место.

Украв у Джека из кармана бумажник, забрала доллары и теперь, когда они пили пиво в бильярдной, я выбралась на тёмную боковую веранду и побежала вдоль забора к выходу.

Сама не знала, зачем решила бежать. Ведь умом понимала, что меня вернут и ткнут в рожу подписанный контракт. Я связана по рукам и ногам. Вот уже неделю меня буквально «дрючит» препод по вокалу, а я никак не могу запомнить семь простых нот. О, когда я пела фальцетом, препод по вокалу, Ричард с Джеком ахнули. Если захочу, у меня получается.

Но я НЕ ХОЧУ!

Хотелось вдохнуть свободы полной грудью. Пусть на час или на два, но я хотела сбежать из чертового особняка, найти телефон и позвонить брату. Возможно, я бы просто наорала на Корбина, а может, поплакалась бы, назвав Читта последней сволочью. Только душа желала совсем не этого. Вот уже несколько ночей я не сплю, думаю о Лукасе. Оказавшись вдали от сына, я наконец поняла, что на самом деле испытываю к своему ребёнку. Неважно, от кого я его родила. Важно, что он мой. Моя частичка. Как я проживу без него три года? Страх поселился внутри: вдруг он меня потом не признает?