Обиженно поддимая нижнюю губу и отводя взгляд в сторону, шатенка тяжело вздохнула. Но Лиля не отступалась.

— Проблемы у нас, Галь. Семейные. Не знаю, что он там рассказывает тебе, но дело очень серьёзное.

— Ты про долги отца? — Лиля даже жевать перестала. Ведь она сама даже Андрею ничего не сказала. Видимо, у Ильи с Галиной более доверительные отношения.

— Так ты в курсе? — Лиля набрала воздуха в грудь и с шумом выдохнула. — Папуля наш, как всегда, влип по-крупному.

— Я знаю. Илья говорил, что за ним охотятся «силовские» ищейки.

Лиля чуть чаем не поперхнулась.

— В смысле… так он и это тебе рассказал? — Лиля деловито отставила кружку в сторону. — Так что же ты тогда дуешься-то на него? Вон он тебе, всё докладывает. Все семейные тайны.

И без того печальные глаза девушки, заволокло туманным маревом, с налётом таинственной задумчивости.

Какое-то время они просто молчали, размышляя каждая о своём.

Грудь Галины вздымалась от тяжёлого надсадного дыхания, а пальцы, нервно теребящие подол фирменного платья, выдавали с головой. Наконец, её прорвало:

— Знаю, что он задумал что-то незаконное. Только молчит что именно.

— Знаешь, Галя, возможно я произвожу впечатление маленькой взбалмошной глупышки, но совершить опрометчивый поступок я ему не позволю. Уж будь уверена. Я так сумею присесть ему на уши, что он в сторону своих делишек беззаконных даже не посмотрит.

Подтягивая обратно кружку с уже остывшим чаем, она важно отхлебнула — потерявшее своё предназначение — безвкусное пойло и, кривя рот, отставила чашку обратно.

— Давай ещё чайник вскипячу! — улыбнулась Галя.

— Да не надо, — махнула рукой Лиля, — откровенно говоря, я сюда не чаи гонять припёрлась, а вас помирить.

— Я в этом даже не сомневалась.

— Ты же знаешь, Галь, что он как верный пёс у твоих ног. Ну забыл он про этот долбаный спектакль.

— Лиль, меня знаешь что больше всего выбесило? Безответственность. Я его полтора часа прождала, а он… он даже телефон отключил.

— Митрич не выносит, когда Илья отвлекается на все эти отголоски поголовного загаджирования: звонки, голосовухи, мессенджи и прочую лабуду.

— Он мне так и объяснил. Но, Лиль, вот согласись, мог хотя бы на беззвучный режим поставить.

— А толку-то от этого беззвучного. Он когда с мотом ковыряется, света Божьего не видит.

— Ай, в общем не хочу усугублять. Разозлил он меня. Надо остыть. А хочешь вина… домашнего? В честь вашего выпускного. У меня бутылочка заныкана для особого случая.

— А давай! — Лиля замахала радостно руками и удобнее угнездилась на мягком диване. Мой сегодня тоже провинился. Пусть побесится, — ляпнула строптивица, даже не осознавая в тот момент как именно будет беситься её обозлившийся парень.

На часах три ночи и две запыхавшиеся красотки, взгромоздясь на барные стулья, пытаются перевести сбившееся дыхание.

Динамичная музыка буквально вспарывает нутро, вызывая едва ли не рвотный рефлекс.

За всё то время, что они тусят в местной достопримечательности под названием «Лагуна», они успели отвязно натанцеваться, от души нахохотаться, славно поднабраться и параллельно отбиться от пары десятков клубных, так сказать, завсегдатаев. Ага.

Чрезмерно улыбчивый бармен услужливо подталкивает очередную порцию красочных коктейлей, а девушки, практически хором, отправляют очередного Мачо в дальнее пешее.

— Вот же достали, а! — фыркнула Галина, при этом махнув рукой так, словно отгоняет назойливую муху. — Лилёк, потрогай меня, — сорвалось с уст девушки практически нараспев.

— В ка… каком смысле… потрогай? — застыла рыжая бестия с недонесённым до рта бокалом в руках.

— Ну может я такая вся ли-и-ипкая, что они все липнут и липнут, — Галя отхлебнула добротный глоток и, надкусив дольку лимона, недовольно поморщилась.

— Ой, Галочка, да ты не липкая, ты — СЕК-СУ-АЛЬ-НАЯ! Понятно? А вот ко мне они примагничиваются, исключительно благодаря твоему присутствию рядом.

Весело хихикая на пустом месте и подшучивая, спевшиеся подружайки не заметили, как очередной соискатель на должность ухажёра, подкатил со спины, сверкая своими начищенными фаберже.

— Милые дамы, я вот достаточно долго за вами наблюдаю. Позвольте полюбопытствовать, какая страна у вас самая любимая?

— Оу, как издалека-то начал, — прыснула от смеха Галя. — Оригинал!

— Не говори, — только и успела вымолвить Лиля, как за спиной послышалось грозное «рычание». Опешившие девушки не сговариваясь переглянулись, а затем уже медленно обернулись, чтобы воочию лицезреть столь дерзкого нахала. Каково же было их удивление, когда, вместо нахохленного франта, они увидели пару озлобленных и очень свирепых «зверей». Ага. Шакалов.

Нет, конечно и мужик стоял, симпатичный такой — с пышными усами. Но вот по бокам, словно галимые секьюрити, грозные шакалы. Брызжа слюной и злобно рыча.

— Дядь, ноги свои в руки и вали отсюда! Подобру-поздорову, — прошипел Илья злобно.

— Наблюдатель бля*ь, посмотри на него, — вторил ему Андрей.

Мужик, явно не ожидавший подобных нападок, не растерялся:

— Так, вот я сейчас не понял? Это вы ко мне обращаетесь?

— К тебе, к тебе, — не унимался Андрей, начиная заводиться. — Давай шустренько педалируй отсюда, пока мы добрые. А то гляди, поможем.

— А вы, бессмертные что ли? — сказал мужик спокойно. — В себя поверили? Я сейчас позову свою охра…

— Ой, дядь, — хмель девушек как рукой сняло, — не надо охрану. Мужья это наши. За нами приехали. Дети по мамочкам соскучились. — Да, Андрюша? — тяжёлая ладонь Лили, славно так припечаталась к вздымающейся груди парня, а потом она же подтолкнула к выходу, оставляя местного Мачо в расстроенных чувствах, но — к счастью для него — с такой красивой нетронутой мордой.

— Ногами шевели! — подгоняла бестия, с трудом удерживая своё обмякшее тело на высоченных каблуках.

Уже будучи в фойе, своё замечание решил озвучить насупившийся блондин:

— На тебе вообще что?

Взгляд девушки медленно заскользил вниз, увлекая за собой обе руки, в точности очерчивающие каждый изгиб ладной фигурки.

— В-ка… каком смы… сле что? — спросила Галя в недоумении. — Когда надевала, было платьем.

— Да ну⁈ Глянь, Андрюха, это платье.

— На мою посмотри! Не лучше!

— А знаешь что? Давай их здесь оставим. Накой они нам сдались? Пусть того фирменного дяденьку дальше окучивают! — прорычал Илья с иронией, но девушки среагировали моментально.

— А давайте! — взвизгнула Галя так, что плечи Лили дрогнули. — Это вы нам не сдались! Валите откуда прибыли! Чего припёрлись? Идём, Лиля! — обхватив девушку за запястье, она решительно потянула её за собой. И лишь когда они уже практически скрылись за поворотом, им в спины прилетел грубый рокочущий голос Андрея:

— Эй вы, две оборзевшие! Скорость сбавляем и даём задний ход. Хватит того, что мы уже все городские дыры выползали, пока вас искали. Артистки, мать вашу! Недоделанные.

Замершие было на мгновение девушки, дружно держась за руки, задумчиво переглянулись, видимо пытаясь переварить, затуманенными мозгами, сказанное. Но сделав всё-таки ключевой акцент на слове недоделанные, сказанном последним, они не сговариваясь продолжили движение в сторону шумяще-гремящего клубного беспредела.

— Вот что, что, а унижать я себя не позволю! — буркнула Галя. — Найдётся тот, для кого мы… доделанные! Да, Лиля?

— Вот именно! — поддакнула рыжая оторва.

Нервно запустив пятерню в разлохмаченные волосы, Андрей судорожно выдохнул:

— Нет, вот скажи, за что мне всё это сегодня? Сначала родители мозг выносят, потом девушка. А нельзя это всё как-то дозированно преподносить? А?

— Держись, братан. Ну что взять с пьяненьких дурочек? Протрезвеют — прощение просить будут.

— Да нах мне это прощение завтра? С вынесенным-то мозгом.

Но как оказалось впоследствии, очень даже надо.