— Знаешь, Лиль, прощу. А там… Там будет видно.

— Ну и правильно. С другой стороны. Что ты теряешь? Всегда можно послать его к чертям собачьим. Попробуй.

— Ты номерок-то свой напиши и соцсети. Дружить будем?

— Конечно будем, — я задорно подмигнула Юльке. Классная она. Жили бы поближе друг к другу, наверное, подружились бы. — Правда… в соцсети-то я редко захожу. Не люблю. А вот созваниваться будем. Ага?

— Будем, — улыбнулась Юля. — А брат-то твой где? С Дашкой моей.

— Да всё катаются где-то. Даже не звонит.

— Лиль, а поехали ко мне. Покажу, где я обитаю, — предложила Юля оживившись и задиристо кивая в сторону улицы.

— Да нет. Спасибо тебе, конечно. С этим красавчиком ещё потусить хочу. На прощание, — и я вновь перевела тоскливый, но очень тёплый взгляд на Дерзкого.

К нам подошёл Сазонов и, склонившись к своей девушке, нежно поцеловал её в щёку. Потом приобнял и, прижав к себе, начал ласкать ее губы. Я смущённо отвернулась, прекрасно понимая, что я на этом празднике жизни лишняя.

Юлька спохватилась и принялась извиняться за бестактность. Смешная. Видать из интеллигенции. Да нет. Классная девчонка.

Потом они засобирались домой, на ходу объясняя «катастрофичность» сложившейся ситуации. Да какая там проблема — молодость и желание остаться наедине. В груди опять неприятно заныло, приводя меня к одной неутешительной мысли: я стала ранимой и сентиментальной. Столько лет ощущала себя железной леди в броне из непреклонности и непробиваемости. А тут. Сейчас не удивилась бы, почувствовав на собственной щеке солёные тягучие капли, медленно сползающие вниз:

— Конечно, ребят, езжайте. Вам обсудить всё надо. Да и вообще. Наедине побыть, — произношу вроде как игриво, но с лёгкой хрипотцой в голосе.

— Спасибо, Лиль. Очень приятно было познакомиться. И ты это… звони. Не пропадай.

— Удачи тебе, Юлька. Она тебе понадобится. Ты классная. Знай это.

— Ты тоже, Лиль. И поверь, ты ещё будешь счастлива.

Конечно. Буду. Вот только сколько мне ещё это счастье ждать?

Классная тогда получилась поездка. Мы с Ильёй объехали много городов. Встречали сочные рассветы и провожали волнующие воображение закаты. Любовались мелькающим вдоль дороги живописным пейзажем. Бродили по незнакомым улочкам, разглядывая необычную архитектуру и восторгаясь замысловатым дизайнерским решением. Вот только таких ребят, с кем посчастливилось познакомиться и пообщаться на байкфесте, уже не было нигде. Да, я часто вспоминаю Назара и даже иногда кидаю ему какие-то поздравления на праздники, ну и смайлики там всякие. Бред, конечно, но я не хочу портить чужую жизнь. Если моя в дерьме, то это не означает, что у всех моих знакомых ребят и девчат должна болеть голова за меня. Кстати, о девчатах. С Юлей мы подружились. Она с Сазоновым, но всё там у них как-то не однозначно. Не чувствую я её женской радости. Уж и не знаю, правильный ли выбор она сделала. Но кто я такая, чтобы советовать. Шепчет она мне порой и про Дерзкого. Девчонок паразит меняет. То одна, то другая. Блондинки, брюнетки… вот только рыжих — как я — нет. Да и Бог с ним. Видимо, в этой жизни у нас с ним разные пути-дорожки, хоть и время проведённое с ним осталось в моей памяти навсегда.

Тишину ночи взорвал где-то подскакивающий от вибрации телефон. Лениво высунув руку из-под подушки, я интуитивно потянулась к тому месту где он должен находиться. Похлопывания по лакированной поверхности прикроватной тумбочки успехов не дали и я сочно выругалась. Телефон стих, позволяя мне ненадолго выдохнуть. Видимо не сильно-то я и нужна была. Но моей радости хватило лишь на жалкие несколько секунд. И не успела я вновь блаженно прикрыть глаза, как мобильный опять взвыл новыми вибрация. Уже не сдерживаясь в выражениях, я решительно подскочила, и, включив прикроватную лампу, начала злобно рыскать взглядом по комнате. Ну конечно! Вчерашняя поездка меня на столько вымотала, что я оставила телефон на своём угловом столике. Ещё и вставать к нему придётся. Ёжась от прохладного воздуха моментально охватившего моё разогревшееся под одеялом тело, босыми ногами по леденящему ступни полу, я прошлёпала к дальнему углу своей комнаты. Телефон молчал, но я просмотрела последние входящие. Галя. Галя? В… три ночи? В моей голове тут же сверкнула яркая вспышка. Илья! Что-то с Ильёй. Я сорвалась с места и понеслась в комнату брата. Без какого-либо опознавательного сигнала, я ворвалась в спальню Ильи тут же нащупывая выключатель и врубая свет на полную катушку. И секунды не прошло, как со стороны кровати послышалось раздражённое ворчание и я, оторопев, уставилась на мирно дремавшего, до моего вторжения, брата.

— Тебя стучаться не учили? Врываешься как ненормальная! — бубнил сонный брат ворочаясь с боку на бок. — И выруби ты этот прожектор! — его голова скрылась под одеялом.

— А-а… я… ну-у… а ты дома? — срывается с губ наиглупейший вопрос.

— Нет. Меня нет! — послышалось из-под одеяла.

— А Галя? Мне Галя звонила. Я думала с тобой что-то.

— Тебе, конечно же, не пришло в голову спросить у неё самой зачем она звони… — голова Ильи на мгновение вынырнула и прищуренные глаза, отчаянно борясь с убойным освещением, вскинулись к настенным часам. — Три ночи⁈ — сон парня как рукой сняло.

— Ну а я тебе о чём? Зачем она звонит так… поздно или рано…

Послышалась возня и Илья поднялся с кровати, натягивая на ходу спортивные шорты.

— Ты бы хоть накинула что-то, — буркнул он. — Хоть я тебе и брат, но любоваться на тебя в одном ажурном пеньюаре мне, знаешь ли, тоже не сильно интересно.

— Ой! — спохватившись, я прикрыла грудь ладошками и, выбежав из комнаты брата, опрометью понеслась в свою. Распахнув шкаф и нащупав на дверном крючке свой халат, набросила его на оголённые плечи и вернулась к Илье. Тот уже успел сходить на кухню и выпить стакан воды, на ходу набирая Галину.

— Чего тебе? — послышалось из трубки.

— Ты звонила Лиле и мы решили…

— Вот именно! Лиле! А не тебе. Она рядом? Дай ей трубку.

Не произнося не слова, брат протянул мне свой мобильный со словами: Тебя ей надо. Я выхватила трубку и взволнованно затараторила:

— Ну говори ты уже быстрее! Что случилось-то? — чувствую как начали дрожать мои руки и это не от холода.

— Андрей в больнице.

— Ка… как в больнице? Что с ним?

— Попал в аварию. Состояние тяжёлое.

— А ты откуда знаешь? — поинтересовалась я с подозрением.

— Ну конечно! Сейчас самое время для ревности! — вспыхнула Галина. — Тебе номер больницы назвать или будешь расследование сначала проводить?

— Да, да… конечно назвать.

Галя дала нужные координаты и я задумчиво развернулась к Илье, чтобы вернуть его телефон. Он грозно свёл брови:

— Неужели поедешь?

— Поеду.

— Ну и дура. Он тебя предал, а ты… Уй, бабы.

Меня, конечно же, не впустили. Но ведь я бестия — как меня называют. Пошепталась я с одной милой медсестричкой, денежку ей тихонько в карман впихнула. Та сразу же подобрела и велела мне подождать до вечера, когда часы приёма закончатся. Я вернулась домой ни с чем, а после семи, вновь запрыгнула на байк и рванула в больницу.

За окном стемнело. В мрачных помещениях зажёгся свет, но только не в палате номер триста тридцать один. Там по-прежнему темно и тихо. По условленному сигналу медсестры я бесшумно пробралась в комнату стараясь не скрипеть паркетом и дверью. В скупом сумраке льющегося из окна лунного света, я разглядела силуэт прикованного к постели пациента. Тяжёлое прерывистое дыхание, к которому я невольно прислушалась, вынудило поубавить мою спесь и решительность. А стоит ли вообще его беспокоить? Он женатый мужчина, с которым нас уже давным давно ничего не связывает. Наша наивная юношеская влюблённость осталась в прошлом — растоптанная и осквернённая равнодушем. На стене — секундная стрелка — мерно отбивала ход времени. А я… я замерла, словно в ожидании какого-то чуда. В предвкушении неизбежного. Послышалось мучительное посапывание. Андрей заворочался. Я нерешительно сделала первый шаг. Затем второй, третий… Подойдя к кровати вплотную и подавшись корпусом вперёд, я тихо прошептала: