Совершая уже более короткие фрикции и исступлённо вонзаясь в податливое лоно своей малышки, Андрей глухо вбирал воздух сквозь стиснутые зубу. Лиля синхронно постанывала в ответ, активно выгибаясь навстречу любимому. Её ноги задорно подрагивали в такт движениям Андрея, а пальцы жадно впивались в его натренированные ягодицы. Ещё каких-то полминуты и они оба восторженно озвучили свои самые интимные эмоции. Чувственные и страстные одновременно.

Перекатившись на вторую половину кровати и, всё ещё тяжело дыша, он улыбаясь выдохнул:

— Ну и коготки же у тебя, детка. Наверное всю задницу мне спустила до кровищи.

— Ну прости, прости. Ты же знаешь какая я нетерпеливая в постели.

— Знаю, потому и терплю. Бестия моя рыжевласая.

— И бестия, и твоя. Так что говоришь это за мымра?

— Да, дочка папиного приятеля. У них там бизнес какой-то. Я особо не вникал. Просто он попроси…

— Ёжкин-кот… — спохватилась Лиля и всю интимность атмосферы как рукой сняло. — Време… мени… времени сколько, Андрей? — подскакивая с постели, она принялась суматошно носиться по комнате, собирая разбросанные по полу вещи.

Молча наблюдая за своей девушкой, Андрей с удивлением отметил, что раньше она вот так никуда не опаздывала. Напротив. Вела себя легко и размеренно.

— Вре… время, Андрюша, — повторила она настойчиво. — Я же, кажется, тебя спрашиваю.

— Вот я сейчас вообще не понял. А куда это ты так опаздываешь? А? — поинтересовался он с нескрываемым любопытством, при этом опираясь согнутым локтем на влажную от страсти простынь.

На мгновение Лиля замерла, прекратив возиться с одеждой.

— Я, собственно, для этого и приехала. Чтобы объяснить. Но уже не успеваю конечно.

— А вот это уже любопытно, — Андрей сосредоточенно смотрел на неё. — Работу неужели нашла?

Лиля даже плечом повела от резкого озноба, вызванного потоком ветра от окна и словами Андрея.

— Лиль, что происходит? Может ты мне в конце-то концов объяснишь?

— Давай так, я приеду и всё тебе расскажу. Ладно?

— Приедешь? Откуда приедешь?

— Потом, Андрюш. Всё потом.

Как-то обречённо глядя на Андрея, она молча подошла к кровати, склонилась и, подарив сладкий поцелуй, стремительно направилась к выходу.

В уютном кресле, низко склонившись над журнальным столиком, сидел отец Андрея. Калугин Игорь Михайлович. Собственной персоной. Владелец заводов, газет, пароходов… Нет, это не то. Но человек состоятельный и чрезмерно амбициозный. Весь его сосредоточенный вид подтверждал лишь то, что он погружён в глубокие размышления.

В соседнем кресле, расслабленно и вольготно похмыкивая, листала какой-то модный журнал мать.

Священная тишина домашней библиотеки нарушалась лишь тяжёлым и слега хрипловатым посапыванием супруга, попеременно сменяющимся шелестом перелистываемых глянцевых страниц.

— Может уже, наконец-то, прекратишь это бесполезное занятие и расскажешь мне о вашей беседе с сыном? — голос звучал грозно и нетерпеливо. — Вы же вчера поговорили? Или нет? — щуря глаза и, наконец-то, отрываясь от бумаг, он перевёл тяжёлый взгляд на невозмутимо сидящую супругу: — Я вообще-то к тебе обращаюсь! — гаркнул глава семейства Калугиных, теряя терпение окончательно.

Для все, кто его знает, именно так оно и было. Он глава и именно он всё решает. Но вот узкий — очень узкий круг людей — знал обратную сторону медали. Точнее, не медали, а лица одного из самых богатых семейств города. Главная тут она и только она — Елена Калугина. Властная и напыщенная дамочка, но умело это скрывающая от широкой публики. Именно она в этом доме решает кому и что делать. Как поступать в той или иной ситуации. Кого казнить, а кого миловать.

Впрочем, вчерашний разговор с сыном подтвердил обратное. Как раз то ему, абсолютно плевать на то, что решили родители. Будучи совершеннолетним и имея свои статьи доходов, он и растрачивает его самостоятельно. Абсолютно не считаясь с мнением своих родственничков.

— Горло без дела не дери! Я тебя прекрасно слышу, — парировала женщина ровным спокойным голосом, продолжив всё то же монотонное занятие, время от времени сгибая руку в локте и прикладывая подушечку указательного пальца к языку. — Конечно же, я поговорила с Андреем. Я прекрасно помню, что твоё любимое занятие — это спихвать на меня воспитание сына.

— Ну, вообще-то, он такой же мой сын, как и твой.

— Ну слава Богу, хоть это ты помнишь. А то, что отец у нас ты, тебя не смущает?

— Лена, я просто хотел узнать результат вашего диалога, а дебатировать тут по поводу того, кто из нас главный.

— А это и не требуется. Итак всё предельно ясно, — хмыкнула хозяйка иронично, лукаво выгибая ювелирно очерченную бровь. — Ладно. Проехали. А ты знал, что наш разлюбезный сынок подарил на совершеннолетие своей подруге?

— Господи, о чём ты вообще? — лицо мужчины перекосило в недовольной гримасе. — Ты опять об этой плебейке безродной?

— Это для тебя она плебейка, а для него — любимая девушка. Если ты забыл.

— И ты так спокойно об этом говоришь? Или тебе что-то известно о ней, чего не знаю я?

— Конечно известно. Я, в отличие от тебя, интересуюсь жизнью мальчика не только тогда, когда мне нужно использовать его в политических и экономических интригах, дорогой.

— Ну ты из меня монстра-то тоже не делай. Ты прекрасно знаешь, какие радужные перспективы для него открываются, если он женится на дочери Сакурова.

— Знаю. Но я так же в курсе, какой у этой необъезженной кобылицы характер и мне заранее жаль Андрея.

— Но он тоже не так прост. Уже сможет как-то эту… кобылицу ты сказала? Обуздать.

— Сумеет. Я даже не сомневаюсь. Но будет ли он счастлив?

— Лен, ты сама себя слышишь! — вновь не сдержался мужчина. Богатство, роскошь, достаток… и несчастный… это что-то из области: Очевидное — невероятное. К огда у тебя есть деньги, уж капризы строптивой супруги можно как-то пережить. Безболезненно.

— На себя намекаешь, милый? — хмыкнула Елена ехидно, прекрасно понимая скрытый подтекст вышесказанного супругом.

— Ты опять за старое?

— Да, старое! — буквально прорычала блондинка. В отличие от тебя, я ничего не забыла. И похождения твои с теми девками уличными, тоже не забыла, — под пристальным взглядом супруги, мужчина начал нервно растирать вспотевший лоб и ёрзать задом по, ставшему не таким уж и уютным, креслу. — И Светочку из твоей бухгалтерии, я тоже помню… милый, — театрально захлопнув журнал и швырнув его на низкий журнальный столик напротив, резко встала и принялась суетливо вышагивать по относительно небольшому помещению. — Я не хочу, чтобы мой сын уподобился своему папочке и бегал из дома в поисках сомнительных ощущений на сторону.

— Ладно. Давай поговорим о нас, раз тебя потянуло на ностальгию по прошлому, — тон мужчины тоже сменился на более басистый, окрашенный нотками нетерпения. — Я тоже не забыл, как долго ты вспоминала своего ненаглядного…

— Замолчи! И не смей произносить его имя!

— Конечно, как можно. Он же герой. Самый невероятный и замечательный мужчина. В отличии от меня.

— Какую ерунду ты несёшь?

— Ерунду? Да я с этой «ерундой» жил и мирился лет… много… очень много лет, Лена.

— Бедненький. Так все твои девки — это всего лишь успокоительное, чтобы оправдать себя в моих глазах?

— Лен, не я виновен в его гибели. Когда ты уже это поймёшь? Он сам сел в ту машину и сам врезался в тот грёбаный лесовоз. Сам, Лена!

Супруга резко остановилась.

По налившимся кровью глазам, по напряжённому изгибу губ, по собравшимся на лбу складкам… Было понятно, что рана всё ещё болит и, очевидно, что не заживёт никогда.

— Игорь, давай не будем сейчас про… Просто помолчи.

— Да я бы с радостью, но ведь ты сама всякий раз напоминаешь о нём. Бередишь шрам до боли, до крови, до самого живого. Зачем, Лен?

— Ничего подобного! Он просто… просто… — её растерянный взгляд блуждал по комнате, а пальцы нервно теребили ворот стильного жакета, заказанного именно из лежащего на столе модного каталога.