— Невозможное — это по его части… — отпив из фляги, рявкнул Марк, глянув в мою сторону. — А кому, что не нравится, так мы быстро военный трибунал организуем. Вы меня знаете, за мной не заржавеет…

— Ты настолько ему доверяешь? — удивленно вскинул брови Федор Сергеевич.

— Иногда больше, чем самому себе… Послушайте, что он скажет, а затем делайте выводы.

Мидлер махнул рукой в мою сторону, а сам уселся на подоконник. Его фляжка стремительно пустела.

Все остальные с любопытством уставились на меня.

— Итак, господа… — добавив в голос Власти, уверенным тоном начал я. — Силы противника насчитывают около пятнадцати тысяч воинов и магов. Всё верно?

— Да. Но это только гарнизон. — хмыкнул Ватутин и выпустил очередное колечко дыма. — Остальные растянулись по всей линии фронта. Сколько их там по окопам да деревням ныкается, никто точно сказать не может, но на вскидку это еще тысяч двадцать.

— У нас же есть пять тысяч уставших, но сильно замотивированных бойцов. — подал голос Вершинин, глава элитного отряда. — Плюс ваши свежие рекруты. Итого, семь тысяч.

— А кто держит линию фронта? — закономерный вопрос сам сорвался с моих губ.

— Да практически никто.

Я цокнул языком:

— Почему так? Окружения не боитесь?

— Был приказ сверху… — многозначительно взглянув в сторону Миронова, сказал Ватутин. — Держать этот узел дорог, во что бы то ни стало. Мол подкрепление уже в пути… Кто ж знал, что вы и есть наше подкрепление?

— Ясно… — скривился я, нелестно подумав о некоторых умниках сверху. — Тогда нам нужно однозначно идти на штурм.

— Каков план? — смиренно вздохнул Миронов.

— Тысяча остается здесь, в Синьково. Две тысячи растягиваются по всей линии фронта и следят за противником, передавая информацию в штаб. Четыре тысячи идут на штурм.

— Лоб в лоб? — брови Ватутина полезли к темечку.

— Нет, конечно… — раздраженно ответил я. — Мне нужны все фонарики, которые мы сможем найти и все дроны, которые есть в нашем распоряжении.

— Ну, пара десятков дронов найдется. — хмыкнул генерал.

— Полторы тысячи фонариков тоже имеются. — сказал Миронов.

— А что у нас по алкоголю? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Я не успел все сжечь… Товар на продуктовом складе хранится. — нахмурился Ватутин. — Алкоголь сильно вредит дисциплине…

— Это верно. — согласился я. — Мне нужны все воздушники, которые есть в вашем распоряжении.

— Зачем? — с интересом взглянул на меня Вершинин.

— Они должны будут сплести столько воздушных платформ, на сколько у них хватит сил. Мы подвесим на них фонарики и алкоголь. А далее с правого фланга запустим всё это дело на стены города. К каждому фонарику будет прикреплена записка, что мы сдаемся. Тем временем, мы сделаем вид, что покидаем поселок, а сами двинемся на правый и левый фланг.

— Хитро… — догадываясь о дальнейшем сценарии, хмыкнул Ватутин.

— На радостях поляки могут заняться выпивкой… Это ослабит их бдительность… — рассуждал вслух Миронов. — Интересно…

— Также, я хочу, чтобы солдаты сколотили из бревен и досок аналоги танков и пушек. Я наложу на них иллюзию, и они будут выглядеть, как настоящие.

— Зачем это? — почесал затылок Вершинин.

— Для устрашения и отвлечения внимания. Я смогу удаленно управлять иллюзией, и враг подумает, что к нему на всех парах мчится мощный боевой отряд с отличной артиллерией. Ему придется стянуть силы на стенах к месту предполагаемого главного удара. В этот момент два-три десятка дронов должны будут атаковать правый фланг города.

— Хитро! — уже с одобрением хмыкнул Миронов.

— Ну, а мы с элитным отрядом и остальными ребятами ударим с левой стороны города. — закончил я мысль. — Там будет меньше всего защитников. Останется дело за малым: жестоко и беспощадно покарать иноземцев, устрашить их дух, заставить сдаться.

— А это ведь может получится! — с азартом в глазах воскликнул Миронов.

— И пацанов попросту гробить не придется… — по-иному посмотрел на меня Вершинин.

— Обязательно получится! И лишние жертвы нам ни к чему… — оскалился я. — А раз все всё знают, то принимаемся за дело! Эту ночь вы запомните навсегда!

Пан Мариуш Комаровский терпеть не мог своего генерала… Более сумасбродного и некомпетентного человека можно было только поискать… Да и вряд ли такой нашелся бы.

Пан Игнаций Козель считался наследником великого рода в Варшавской губернии, и потому именно ему доверили командование армией и штурмом Смоленска. Город был взят с большими потерями. Обычное гражданское население с легкостью расправлялось с профессиональными войнами. На одной только русской смекалке противник смог отправить на тот свет несколько тысяч польских ветеранов! Но Козель считал это мелкими потерями! Глупец!

Мариуш приложился к фляжке с брагой и с ненавистным взглядом посмотрел на город сквозь бойницу башни. Где-то там, недалеко, находился лагерь русских. Его давно нужно было взять в клещи и перемолоть, как зерно на молотьбе! Но нет! Пан Козель считал, что они сами скоро сдадутся и уйдут… Напыщенный дурак!

На стены по приказу «великого» Игнация были выставлены молодые и неопытные бойцы. Биноклей на всех не хватало. Многие из новобранцев откровенно терялись на своем посту. Все относились к войне, как к легкой прогулке. Все уже считали себя победителями…

От мрачных мыслей Мариуша отвлек вскрик одного из солдат на стене:

— Смотрите! Смотрите! К нам движется рой беспилотников в форме белого флага!

Комаровский тут же подорвался и побежал на стену. Не верил он, что русские просто так сдадутся! Ну, не в их характере это просто… Те лучше костьми лягут, но врага попытаются забрать с собой!

Оказавшись на стене, Мариуш сразу заметил на сумеречном горизонте огромное количество светлячков. Выхватив бинокль у какого-то сержанта, мужчина присмотрелся повнимательнее к надвигающемуся рою.

Это были включенные армейские фонарики на воздушных платформах. К каждому из них за петлю была привязана бутылка чего-то крепкого и короткая записка… Сам рой действительно имел форму белого флага…

— Что за чертовщина? Открывайте огонь на поражение! — Рявкнул Мариуш. — Это диверсия!

— Отставить! — раздался ненавистный голос за спиной.

Комаровский повернулся и нос к носу столкнулся с Игнацием Козелем. Красный мундир генерала в сумерках пылал рыжим оттенком. Редкие светлые усы над пухлыми губами были смазаны воском и скручены на тараканий манер. Безрассудные голубые глаза сально поблескивали. Уже сейчас Мариуш с трудом сдерживался, чтобы не врезать по самодовольной роже бездаря!

— Комаровский, давайте без самовольностей! Так ведь и в штрафбат угодить можно. — нарочито ласковым тоном протянул Козель.

— Прошу прощения… — процедил сквозь зубы Мариуш, с опаской поглядывая на приближающийся рой фонариков и пойла.

— Русские, наконец-то, решили сдаться на милость победителя. — хохотнул Игнаций, схватив первый фонарик с бутылкой. К горлышку была приклеена записка на плохом польском языке: «Вы победили, мы уходим.»

— Мне кажется, это ловушка, генерал! — не выдержал Мариуш.

— Сейчас проверим. — улыбнулся Козель и шашкой сбил пробку бутылки. — Пей!

— А вдруг это яд⁈

— Пей, я сказал! Или ты боишься? Или твоя служба Великой Польше окончена⁈

Злобно сверкнув глазами, Мариуш сделал аккуратный глоток.

— Еще пей! Тебе полезно расслабиться, Комаровский! Суетологи нам тут не нужны! — заржал генерал, и его смех подхватили остальные солдаты.

Офицеру ничего не оставалось, как подчиниться. Это был сахарный ром. И он быстро ударил в голову. Мариушу вдруг стало плевать на всё. Он схватил еще одну бутылку и направился по стене к главным воротам города. За спиной послышался довольный возглас ненавистного генерала:

— Сегодня мы празднуем, братья! Русские угощают!

Оглушительный и радостный рев сотни глоток отвечал ему благодарностью.