— Миссис Клейтон? — Аккуратно спросил я, заметив меня, она смахнула почти невидимые слезы на своих щеках и улыбнулась мне.

— Привет Винтер, как ты? За ужином ничего не сказал совсем. — Она пыталась говорить ровно, но ее предавал дрожащий голос, который вот вот сорвется.

— Я… Могло быть и хуже, у вас все хорошо?

— Да, все прекрасно, ты же знаешь, женщины немного драматичны. — Затараторила она и пыталась сделать вид, что ее очень интересует плед, которым она прикрыла свои ноги, нервно теребя петельки.

— А если честно? — Произнес я, садясь на мягкий, плюшевый диван напротив нее.

Миссис Клейтон с добрыми глазами внимательно вглядывалась в мои и нервно дышала, думая, стоит ли доверять мне. Я пытался казаться максимально мягким и искренним. Я ничего не знаю о ней, Корни вообще не рассказывает про нее, да и с ее мамой мы разговаривали от силы пару раз. Мне было интересно, что побудило ее поступить так с Колли, восемнадцать лет назад.

— Если честно, то я самая хреновая мать. — Грустно усмехнулась она. — Я столько всего знаю про Пресли, а про Корнелию, только имя и возраст… Она не хочет слушать меня, не хочет разговаривать со мной. Она сбежала от меня в Бостон и это заслуженно, я знаю, но сердце болит.

— У вас была причина так поступить? — Спросил я.

— Да. — Медленно кивнула она. — Была, но это ведь не оправдание тому, что я очень хреновая мать.

— Она вам так сказала?

— Нет, но на ее месте, я бы думала точно так же. А мы копии друг друг друга. — Вздохнула Миссис Клейтон.

Они действительно сильно похожи, зеленые, словно сумеречный лес глаза, платиновые светлые волосы, тонкий курносый носик, яркие скулы. Но это только внешняя схожесть.

— Знаешь, моя мама всегда говорила мне, что главное в жизни это найти богатого мужчину и родить от него детей. А я верила в любовь.

— Я знаю, что Корнелия избегает разговоров, но вам все равно нужно обсудить это с ней, я знаю, что ей это нужно. — Я поднимаюсь на ноги, подхожу к Миссис Клейтон и накрываю ее ладони, которые уже начали расплетать плед. — Ей нужны вы, но она пытается всем внушить, что это не так. Она всегда так делает, пытается быть сильной.

— Она и есть сильная. — Улыбнулась Миссис Клейтон.

Я уже хотел уйти, но тут же остановился, ведь у меня в голове висел еще один вопрос.

— Почему вы решили приехать? То есть, я понимаю своего отца, он знает про Корнелию, а вы? Вы видели меня два раза в жизни. — Поинтересовался я, чувствуя, как переливается кровь в венах от волнения.

— Три. — Улыбнулась она.

Я опешил.

Когда был третий раз? Первый раз она меня заметила, когда приезжала к Корни в университет, второй раз, когда мы ездили с ней в Нью-Йорк. Но, я не помню еще моментов.

— Год назад я приезжала в Мендон, хотела сходить на могилу к Генри, и… Увидела тебя, ты ухаживал за травой и чистил его надгробие.

У меня застывает кровь в жилах.

Я глупо моргая, пялюсь на Миссис Клейтон, которая в свою очередь кивает, думая, что я не верю ей.

Но я верю.

Просто я не говорил о том, что каждый раз приезжая в Мендон, проводил первый и последний день у могилы отца Корни, рассказывая ему о том, как мне не хватает его дочери. Я не говорил о том, что приезжая в этот город, я мог часами скитаться возле ее дома, где жили уже совсем другие люди, которые улучшили его и сделали ремонт. Я не говорил о том, что мог сутками слушать воспоминания Бабушки, говорить о своих чувствах дедушке. Я не говорил о том, что проклинал себя за то, что не пытался найти ее могилу, потому что боялся, что поиски окажутся успешными. Пока я не видел доказательство ее смерти своими глазами, в груди не умирала, как оказалось вовсе не жалкая надежда на то, что она жива.

Миссис Клейтон увидела меня.

Глава 39

Корнелия

— Твою мать! — Горько рассмеялась я. — Какого черта.

Я сильно сжимала в руках подушку в серой наволочке, аж костяшки побелели, но бурю в душе это вовсе не успокаивает.

Винтер Хадсон.

Я не была готова к такой ранней встрече, поэтому мне хотелось ненавидеть всех, его отца, свою мать, даже ни в чем не виноватого Пресли. День благодарения, день, который все проводят со своей семьей, я и так напряжена в этот праздник до самых костей. Из года в год меня всю трясет от понимания, что никакой нормальной семьи у меня никогда не было, весь дух события съедает мои нервные клетки, хотя все должно было быть наоборот

Их приезд в Бостон показался мне странным с самого начала, ведь это отвергло мою попытку избежать этот день и придумать различные отмазки. Я никогда не слышала ни о каких родственников из этого города, как я могла не догадаться об их плане, сговоре с Винтером. Точнее с его отцом. Потому что Вини выглядел удивленным не меньше моего, а глаза не врут, значит он тоже не знал об этом.

Господи!

Я опять убежала от него как маленькая девочка, повторяю свои ошибки, вместо того, чтобы просто поговорить.

На серую подушку упали соленые капли, ткань тут же впитала их в себя. Прямо как я все свои проблемы, не пытаюсь высушиться, а просто жду, пока они испарятся.

Винтер Хадсон.

Я нахожусь в доме его отца, я нахожусь у него дома.

Я закрылась в комнате, которую мне выделили и не выходила отсюда с момента ужина. Чертов Пресли игнорирует мои просьбы принести мне тайком мою книгу, читает, но не отвечает, а стуков я так и не услышала. Я благодарна хотя бы за то, что никто не пытается ворваться ко мне.

— Стоп. — Говорю я себе, пытаясь хоть как-то успокоиться.

Медленно встав с кровати, я подхожу к зеркалу, которое висит над комодом и смотрю в свое отражение, от которого меня больше не тянет блевать. Склонившись над поверхностью и облокотив на него руки, я медленно дышу, стараясь восстановить дыхание. Удается не с первого раза, ведь приходится потупить подступающую к горлу истерику.

Когда мне удается вернуть моим легким прежний ритм, в дело вступает мое сердце, которое все еще бешено бьется, больно так, словно оно ударяется об кости и пытается их пробить, чтобы в буквальном смысле сделать дыру.

Винтер здесь.

Его отец и моя мать, кажется в сговоре.

Судьба ли это? Я не знаю.

Я не думала, что ожидание будет таким томительным, пока мы не встретились вновь. Мне хотелось наплевать на все, что было и просто примкнуть к его рельефной груди, сказать, что я хочу быть с ним. Не знаю, что мне помешало это сделать, то ли шок от которого я окаменела, то ли разум, подсказывающий, что еще рано. Я стараюсь, честно стараюсь быстрее вернуть себя, дать волю себе и не испытывать вину за свои чувства. Ради Вини, ради Энни, ради отца.

Ради самой себя.

Я вновь хочу без сковывания осязать близость дорогих мне людей, хочу вновь радоваться и смеяться с глупых вещей, хочу перестать чувствовать себя лишней.

— Ты не лишняя. — Повторяла я себе сдавленным голосом. — Ты хорошая, ты добрая, ты красивая. — Говорила я своему отражению в зеркале.

Еще один прием, который посоветовала мне Миллер, сначала это вовсе не помогало, сейчас я испытываю легкое облегчение, когда внушаю себе это.

— Ты сильная, ты справишься, ты сейчас пойдешь и разберешься. Ты не убежишь. — Шептала я, прикрывая свои глаза.

Да. Я сильная. Я справлюсь.

Посмотрев на себя еще пару секунд, я отрываюсь от комода и подхожу к двери, открыв замок, я тяну ручку на себя и ахаю от увиденного.

Мама.

— А я только хотела постучаться. — Неловко улыбнулась она.

Жестом я предложила ей войти, на что она согласилась и в ее руке я заметила маленький сверток бумаги, которому явно было уже несколько лет, не став заострять на нем свое внимание полностью, я подняла свои глаза на лицо мамы.

Ее глаза покраснели и в них совсем не было радости, хотя казалось, это ведь такой замечательный праздник, который она так ждала. Неужели это из-за меня?

— Я хотела с тобой поговорить. — Тяжело вздохнула она, элегантно садясь на кровать, ее белый вельветовый костюм обрел складки, жаль, она так долго его гладила.