Наступив со всей силы Винтеру на ногу, он издает болезненный стон, черт возьми такой приятный для ушей, но ослабляет хватку и я вырываюсь.

Я бегу сквозь толпы и поднимаюсь на второй этаж, где натыкаюсь на компанию парней и задеваю их плечом, на что получаю недовольные возгласы, но мне плевать. Я забегаю в туалет и просто закрываюсь.

Да я убежала.

Да, как маленькая девочка.

Но я бежала не от Винтера, я убежала от всех.

Глава 18

Корнелия

Я сидела одна в туалете. Глубоко вдыхая, я пыталась успокоиться и опустить тот факт, что сейчас меня съедает тысячи, нет миллионы маленьких букашек. Знаю, что на самом деле это было неправдой, но это действительно так ощущалось.

Пытаюсь восстановить дыхание и все тщетно, меня парализовало от осознания того, что я сбежала при Винтере. Я показала ему свою уязвимость и слабость, не смогла скрыть эмоции.

Кажется, что я не ощущаю собственных рук, потому что они трясутся сильнее обычного, я не контролирую свои пальцы. Я смотрю на них и понимаю что это не правильно.

Я не должна так реагировать на… Сама не знаю что, почему то во мне просто начались эти приступы панической атаки. Они стали реже, я этому благодарна, но появление их в людных местах все еще меня настораживает.

Что провоцирует меня впадать меня в это состояние? Может обильное количество людей, хотя социофобию я вроде как уже поборола. Может сам факт обмана, меня бесит ложь, а еще больше раздражает, когда вокруг одни лицемеры, которые играют роли непонятно для кого.

Будто если они будут вести себя так, будто они герои, кем на самом деле не являются, то это прибавит им балл к социальному рейтингу. Как глупо. Всю эту фальшь видно из далека, неискренность в действиях можно заметить невооруженным взглядом.

Только Винтер был актером.

Хорошим актером.

Он играет свои роли настолько превосходно, что никто вокруг этого не замечает. Кроме меня. Я вижу его насквозь, знаю каждую деталь его движения и знаю о чем говорят жесты, которые он делает.

А еще знаю, что он патологический лжец, хотя сам заявляет, что ненавидит вранье и двуличие.

Как иронично.

Все мои мысли улетают прочь ровно в тот момент, когда я аккуратно дотрагиваюсь до своей шеи, нащупывая там цепочку из серебра. Я сжимаю ее между своих пальцев, вытаскивая из под ткани.

Как давно я ее не надевала.

Не знаю, что двигало мной, когда я неосознанно нацепила на себя остаток прошлого, который так и не смогла выкинуть. Кажется, что это слишком дорогая вещь для того, чтобы избавиться. Конечно я про цену, а не про значении или воспоминания.

Да кому я вру.

Да, я не осмелилась ее выкинуть, решила спрятать куда подальше, а затем случайным образом забрала с собой в университет.

Подвеска находилась у меня в комоде, там же где и канцелярия, только в самом низу, чтобы лишний раз не привлекала к себе внимания.

Тяжело выдохнув я ощущаю как мое тело постепенно расслабляется, кажется из-за панической атаки все мои эмоциональные и физические силы иссякли. Я испытываю приятную пульсацию всех органов, даже сердце бьется в нормальном ритме.

Пальцами нащупываю бабочку, серебряную со вставками в виде черных бриллиантов, закрыв глаза я стараюсь сосредоточиться на своих чувствах, которые я сейчас испытываю.

Спокойствие.

Усталость.

Выгорание.

Мне надоело пытаться казаться той, кем я не являюсь, я сама становлюсь той, кого так упорно осуждаю. Наверное от этого и происходит ненависть к себе, ведь я не люблю врунов, но сама вру, я не люблю лицемеров, но сама строю из себя ту, кем не являюсь.

Я устала так заморачиваться из-за учебы, чтобы не слететь со стипендии, какая разница, какие отметки будут стоять у меня, если я даже не понимаю, кем я буду после окончания университета. Философия, да я выбрала эту специальность, основываясь лишь на том, что мне нравится читать. Возможно я так углубленно изучаю предметы и пытаюсь отдаваться в знания полностью, потому что убегаю или отвлекаюсь от проблем.

Либо хочу стать лучше.

Но если я не буду бороться с проблемами напрямую, то я не буду лучше, мне необходимо балансировать между этим. Да я возможно игнорирую свои трудности путем избегания, когда-то я покинула Мендон, чтобы спастись хоть немного от разбитого сердца, затем перестала посещать могилу отца, чтобы избежать воспоминаний, после чего я уехала в Бостон, чтобы изолироваться от и так редкого общения с мамой.

Это так ужасно, мы с мамой никогда не были близки и не будем, между нами нет той самой связи, которая появляется с детства. Я не хотела слышать оправдания от нее, почему она так поступила. Почему за все годы не пыталась связаться со мной и не искала меня. Нет. Мне плевать, главное, что она это сделала, значит были причины.

Мне хватает того, что она меня приняла и обеспечила, большего не нужно.

Скорее всего, если бы не это, то я была бы проституткой с Бродвея или стриптизершей в закрытом казино.

Я сама смеюсь со своей мысли.

Не лучшая идея.

— Ты прикольно смеешься. — Раздался голос за дверью.

Я не спешила отвечать, нет, я даже не испугалась и я определенно знала, кому он принадлежит.

— Все разошлись. — Продолжал говорить пьянящий голос.

Интересно, сколько времени я тут пробыла, если все уже ушли, может час?

— Можешь выходить.

— Не хочу. — Я улыбнулась.

— Почему? — Удивленно спросил он.

— Не знаю, мне хорошо здесь. — Говорила я спокойно.

Ложь с Винтером — последняя моя ложь, я буду собой и никем больше.

— Не усни, я не в состоянии тебя тащить до своей комнаты. — Сказал он рассмеявшись.

— Я могу переночевать в гостинной.

— Не можешь. — Сразу ответил он. — Парни там занимаются не хорошим и эта кровать не достойна тебя.

Интересно, наверное считает, что я слишком правильная для такого места.

— Энни спит да?

— Да. Сэм сказал, что у нее нет ключей.

— Черт, наверное она выронила их по дороге.

— Ты же не пойдешь искать? Уже темно… — Заботливо произнес он. — Выходи давай. — Теперь он уже проворчал, на что я легко посмеялась.

Я встала с пола, чтобы открыть дверь, как только я прикоснулась к ручке, сделала глубокий вдох и притянула ее к себе. Передо мной явился он.

Винтер Хадсон собственной персоной.

Прическа его была растрепана, а одежда немного помята, словно он с кем-то…

Не хочу думать о том, чем он занимался рядом с Селеной во время моего отсутствия, слишком сильно воротит внутри от этой мысли.

Я устало улыбнулась, ведь так Вини выглядел привлекательно, не смотря на гнилое нутро.

— И улыбка у тебя прикольная. — Протянул Винтер, потерев свою шею.

Я вновь не отвечала, ведь знаю, что все это ложь.

Я сложила руки на груди и облокотилась на дверной проем.

— И где же я буду спать? — Лукаво спросила я.

— В моей комнате. — Улыбчиво протянул Винтер.

— На полу?

— В кровати, на полу буду я.

— Нет, ты будешь на кровати, я буду на полу.

Я нахмурилась, что за дебильная сцена из фильмов «всего одна кровать».

— Почему бы мне просто не переночевать в…

— Стоп. — Отрезал Вин и вытянул ладонь в качестве знака «стоп» — Ты спи в моей кровати, а я буду спать в гостевой, это не обсуждается. Если надо, вещи в шкафу, надень мою футболку, она будет тебе как платье. Гномик.

Гномик.

Раньше я всегда злилась, когда он меня так называл, но сейчас я лишь смеюсь. Винтер думает, что так сможет вызвать во мне раздражение, но нет, ведь я не буду больше прятаться и бежать от своих эмоций, да и пережила я это прозвище давно.

Но идея с его футболкой меня привлекает, учитывая как душно в этом доме.

— Только ничего не трогай, будешь шариться, убью — Насмешливо предупредил Вини, прежде чем уйти.

Я снова ничего не ответила.

Надев на себя свободную черную футболку, которая по длине была чуть выше колена, я вздохнула. Аромат ментола закружил мне голову, будто я затянулась марихуанной. Запах нес за собой расслабляющий эффект, которому я отдалась полностью, у меня не было сил сопротивляться, сейчас максимум, что я могу — позволить всему происходящему поглотить меня и дурманить мой разум. Ведь мысли о том, чтобы украсть эту футболку кажутся уже не такими безумными.