Но мы все знали, что она его не простила, а он извинился не искренне.

Они просто испугались, что оставшуюся дорогу будут идти пешком.

И почему то меня это смешило, но когда я встретилась с холодным взглядом Хадсона, то любой намек на улыбку исчез с моего лица. Мурашки пробежали по моей коже, кажется, что если я не буду сидеть смирно, то скорее всего и я пойду пешком.

Злой Вини был милым, но я не покажу этого.

Винтер

Осталась неделя до хэллоуина, я купил нам с Корни одинаковые, но разных размеров толстовки с определенным принтом. Та ночь должна стать решающей в наших взаимодействиях, я сделаю еще один шаг к нашему раскрытию тайн и позже, сделаю последний пункт, чтобы наконец-то покончить со всем этим делом.

Нужно быстрее сделать все, что я запланировал, ведь кажется, что я начинаю делать то, чего боялся больше всего. Я начинаю ощущать потребность в Колли.

Когда я смотрю в глаза, в которых таится волшебный лес, меня влечет к их обладательнице, я вижу необходимость в том, чтобы лишний раз прикоснуться к ней. Когда аромат полевых цветов пронзает мои внутренности, я задыхаюсь от нехватки воздуха, стараюсь дышать медленно, чтобы растянуть наслаждение подольше, ведь она может уйти в любой момент. От холодных рук Корни по моему телу бежит волна мурашек, я становлюсь парализованным, а сердце стучит так быстро, будто я бежал марафон.

Я прекрасно помню эти признаки и знаю, к чему они ведут.

Я слабак, раз боюсь.

Я знаю, что ей это больше не нужно, мне это больше не нужно. Нам это не нужно. Меня сильно тянет к своему прошлому, спустя три года я помню все моменты с ней, будто это было вчера, я помню, как видел покой лишь в ее глазах, видел ответы на все вопросы в ее глазах. В глаза Корни я видел себя.

Когда я обнимал Колли, то вокруг все исчезало, существовала лишь она, я и наша любовь. Я тонул в ней, видел только ее, она была для меня олицетворением слова любовь.

Самое главное, что наше время прошло, мы изменились и больше ничего друг для друга не значим.

Почти.

— Вин? — Окликнул меня Оливер, который зашел в мою комнату.

— Да.

Я пытался сделать вид, что внутри меня не отказывают все органы по одному, медленно и мучительно. Джефферсон прыгнул на мою кровать и лег возле меня, он был в своей пижаме из нежно голубых тонов, ведь по его словам это лучшее сочетание для того, чтобы уснуть. Он вынул из своего кармана фотографию, сделанную три года назад, мы отмечали день рождение Оливера, середина лета. Мы только закончили школу и были счастливыми, сначала я не понимал, к чему он показывает мне этот снимок, только потом понял.

Корни стояла рядом со мной, а я уткнулся носом в ее шею.

Мое тело мгновенно похолодело.

— Я думал, почему же Корнелия кажется мне такой знакомой, а недавно нашел эту фотографию. — Медленно сказал Оливер, а каждое его слов эхом проносилось в моей голове. — Я сначала думал, что это отвечает на многие мои вопросы, но потом появились новые. Но я понял. Мне казалось странным, что ты смотрел на Корнели так, как никогда не смотрел на Селену, мы с парнями это обсуждали.

Мы взглянули друг на друга и он все понял.

— Знаешь Вин, я не глупый и вижу, что вы не просто вернули прошлые отношения, между вами все еще что-то есть, но как будто вы сопротивляетесь этому. Я вижу, как Корнелия смотрит на тебя, будто ты предал ее. Что случилось три года назад?

Знал бы он, что я и сам понятия не имею, что произошло три года назад.

Я опустил глаза вниз, я чувствую себя голым, мой секрет по поводу Корнелии раскрыт Оливером, я знал, что чем больше я тяну с этим, тем опаснее становилось. Но не думал, что буду так растерян, когда меня застанут врасплох.

Я сглотнул ком в горле.

— Я не знаю.

Оливер сочувственно кивнул и положил свою руку мне плечо.

— Три года назад я влюбился в нее. Любил, сильно. — Тяжело прошептал я. — Потом в один день, я как обычно пришел к ее дому, но двери были закрыты. — Я зажмурил глаза, когда я произношу это, то будто вновь оказываюсь в том переломном дне. — Я простоял пару часов и ее соседи сказали, что она умерла, а труп не найден. — Я сделал маленькую паузу прежде чем продолжить. — Я думал, что я умер, она мне снилась постоянно эти три года, мерещилась, когда я много выпил.

Я задумался, в моей голове появились глупые мысли о том, что может быть иногда это действительно было она. Может мы пересекались, но из-за того, что я был уверен в ее смерти, то не осмеливался подойти или попробовать прикоснуться к ней. Зачем судьба снова нас столкнула, это глупо, но может наши души действительно связаны.

— А Селена? — Спросил Оливер.

— Удобно сложились обстоятельства, мы никогда не любили друг друга. — Объяснил я.

— Что между тобой и Корнелией сейчас?

— Неважно.

Я не буду выкладывать ему все карты, я и так сказал ему достаточно много, не хочу больше открываться. Боюсь, что он может сказать то, чего я не хочу слышать, скажет, что я идиот и должен был поступить по другому и не вестись на эмоции и желание отомстить.

— Ты еще любишь ее?

— Нет.

— Знаешь, если вы вновь встретились, то может постараешься сделать все возможное, чтобы не потерять ее? — Улыбнулся Джефферсон, эти слова вызвали во мне непонятную волну гнева.

Я уже сделал все, чтобы она ушла сама, нам с Корни не нужны отношения, тем более друг с другом. Я не тот, кто ей нужен, я не тот, кого она заслуживает.

Я заставляю ее страдать ради своей цели, ради своего успокоения и потребности в ответах.

Корнелия Колли не моя, чтобы я мог потерять ее.

Никогда больше не будет моей.

Неважно, хочу я этого или нет.

Но тоска от мысли, что скоро мы с ней покончим со всем этим дерьмом и каждый вернется к своей жизни убивает меня.

— Не устраивай в себе войну и будь честен с собой. — Сказал Джефферсон, хах, будто видел меня насквозь, знал мои мысли.

Какие все вокруг умные, знают больше меня самого.

— Оливер, все в порядке, просто не лезь.

— Хорошо. Знай, мы рядом.

Сказал он и оставил меня одного, теперь мои органы точно перестали функционировать.

Глава 22

Винтер

За неделю я раз сто перебирал содержимое той самой коробки, которую скрываю от всех, а раньше даже от самого себя. Сейчас я прокручиваю в руке маленькую черную шкатулку, в которой когда-то был мой подарок для Корни. В моей голове крутились две сцены, первая — когда я заметил до боли знакомую серебряную цепочку на шее Колли, а вторая — когда я спросил у Энни, что она дарила ей за все время. Миллер сказала, что дарила ей книги, брелки и прочую ересь, но украшения еще ни разу. Корнелия соврала мне.

Мои костяшки побелели от того, что насколько сильно я сжимал эту шкатулку, я мысленно представлял, как расскажу Корни о том, что я знаю, что это та самая цепочка. Может стоить купить ей еще одну?

— Вин, ты идешь? — Спросил Оливер, который заглянул ко мне в комнату.

Я машинально убрал все обратно в комод. Мое тело парализовало от страха того, что меня застали за достаточно интимным занятием.

— Да. — Еле выговорил я эти две буквы и развернулся к нему. Оливер уже был в своей белой рубашке, на которой красным цветом были написаны «Ха-Ха» в разнобой.

Я посмотрел в зеркало и выдохнул, Энни ушла около часа назад, она делала мне грим черепа, а сейчас должна делать точно такой же для Корни. Сама она была в образе дьяволицы, а Сэм ангелочком, хотя мне кажется, что он хотел наоборот, но не смог удержаться под ее чарами.

Я поправил воротник своей черной толстовки с принтом в виде скелета, а внизу у меня были черные джинсы, Корни должна была прийти точно так же. Помню как мы с ней представляли, что когда-нибудь заявимся на вечеринку в честь хэллоуина в пижамах, чтобы показать всем, что они идиоты идущие на поводу у общества. Теперь мы сами идем на поводу общества и делаем тоже самое, что и все.