Корнелия склонила голову вниз, и я прислонился к ней лбом, мы чувствовали дыхание друг друга, подстраиваясь под один темп. Смотрели на наши сплетенные ладони и чувствовали себя полными идиотами.

Мы достигли апогеи нашей глупости.

— Я люблю тебя, Винтер Хадсон, люблю до безумия, люблю настолько, что умираю без тебя. — Шепотом призналась Корни.

Я поднял свои ресницы и увидел, как из ее глаз вновь текут горькие слезы, которые падают на мою кожу рук. Они обжигают.

— Корнелия Колли, будете ли вы моей девушкой до конца всех дней в жизни? — Улыбаясь во все зубы спросил я.

— Буду, а будете ли вы моим парнем до конца света?

— Буду.

Я схватил ее лицо в свои ладони и начал целовать соленые следы на ее щеках.

Да.

Она любит меня.

Я люблю ее.

Только ради этого момента я готов был пройти весь этот путь, я готов пройти его вновь если потребуется. Я знаю, что ради этой девушки я свергну весь мир и пусть все люди сойдут с ума, а они должны, просто из-за того что мы с ней не будем вместе.

Медленно я перешел на то, чего так давно желал. Я начал медленно прикусывать ее нижнюю губу, довольствуясь ее тихим стоном наслаждения, я продвигался дальше, увеличивая темп поцелуя. Мое тело трясется от блаженства получив то, к чему я так долго шел, то, к чему так долго шли мы. Она теперь меня, полностью. Теперь я с великим удовольствием приму на себя весь удар, стану мягкой подушкой, которую она обнимает во сне, стану ее личным дневником, которому она доверяет все самое сокровенное, стану ее надеждой, опорой и поддержкой.

А еще парнем, которому достанется вся ее любовь, а это самая большая награда, которая только может существовать на этом свете.

Я разорвал сладостный поцелуй и по моему торсу прошлась вибрация, когда она издала разочарованный вздох.

— Ты готова? — Спросил у нее я, представляя, сколько еще бесов нам придется победить, чтобы доказать судьбе, что нас не сломать.

Глубоко заглядываю ей в глаза. Потому что хочу, потому могу, потому что теперь эти глаза навечно смотрят на меня с любовью.

— Готова. — Уверенно ответила Корнелия Колли.

Наши миры вновь столкнулись, в этот раз в войне за любовь.

И мы, мать его, выиграли!

Глава 40

Корнелия

Я смотрю на потертую бумагу, на которой капельки моих слез при попытки прочесть это письмо ранее. Трясущимися руками сжимают в руке ее край и пытаюсь вновь вникнуть в текст, но лишь от первых строк уже появляется душераздирающая тоска и боль.

Я сижу напротив надгробия.

В Мендоне.

Другую мою руку сильно сжимает Вини, напоминает, что я больше не одна и могу разделить с ним всю свою боль, ждет, когда я осмелюсь и прочту все за раз. Хадсон молчит, ничего не говорит, позволяет мне прожить этот момент, просто находится возле меня, словно оберег. И я благодарна ему за это.

Как забавно, последний раз на могиле своего отца я была с Вини, он также сжимал мою руку и подбадривал поцелуями в макушку.

Прошел месяц с тех пор, как мы вновь сошлись, в этот раз по настоящему. В этот период я была счастлива как никогда, возможно даже больше, чем три года назад. Мы уделяли друг другу практически все свободное время. Черт возьми, я ночевала в в его комнате в братстве больше, чем в своей комнате, мы хотели восполнить то, что потеряли за все эти годы.

Сделав тяжелый вздох и проглотив ужасно давящий ком в горле, я все же решаюсь на еще одну попытку осилить это письмо.

Ну здравствуй, девочка моя.

Прежде, чем ты прочтешь это письмо, я хочу сказать, что я горжусь тобой.

Я попросил твою маму передать тебе это письмо тогда, когда ты будешь счастлива. Я не знаю, поговорили вы или нет, но я знаю, что ты справишься со всем, с чем столкнешься на своем пути.

Мы с твоей мамой общались, незадолго до моей смерти, она смогла найти нас, она пыталась нас искать и у нас был уговор. После того, как я уйду… Она будет присматривать за тобой, будет рядом, сможет стать для тебя мамой с большой буквы.

Я болел, ты наверное уже знаешь название моей болезни. Я поздно обнаружил этот недуг и лечить было слишком поздно, поэтому все, что я мог это работать и не заставлять тебя волноваться.

Я отложил тебе денег, на случай, если ты не поедешь к Кларе, на случай, если не захочешь просить у нее помощи, ведь ты моя упрямая и сильная девочка. Я положил конверты с ее адресом и именем, но с пустым содержанием, я ведь знаю, что ты умная девочка и найдешь их.

Я хочу сказать, чтобы ты не винила себя, ты жила свою жизнь, ты училась на своих ошибках и вела свою философию. С самого детства ты все понимала, была умнее других детей и я не переживаю за тебя, ведь знаю, что ты справишься. Ты моя девочка, самая умная, сильная, красивая. Мне жаль, что я не смог дать тебе ту жизнь, о которой хочется вспоминать с улыбкой, но я старался дать тебе внимание, любовь и заботу. Надеюсь хотя бы с этим я справился. Я люблю тебя, ты единственный луч света, ради которого мне хотелось жить. Я никогда не рассказывал тебе о твоей матери, если ты еще не поговорила с ней о нас, то поговори. Это моя последняя просьба, прости ее и живи настоящим, не кори себя ни за что.

Но знай, твоя мама подарила мне тебя, она неплохая девушка, просто мы сами были детьми, когда это все случилось. Умирая, я вспоминаю о ней лишь с улыбкой, думаю о том, какая ты сильная девочка и улыбаюсь.

Я любил тебя больше своей жизни и знаю, что ты любила меня, хоть и боялась открывать свои чувства и эмоции. Спасибо тебе, что твоя душа выбрала появиться на свет именно у меня, спасибо тебе, что позволила быть твоим отцом, хоть и не самым лучшим. Спасибо тебе за то, что ты существуешь. Я никогда не осуждал тебя, я все прекрасно понимал, я знал, что тебе это нужно и ты сама выберешь свой путь и неважно какой он будет, если это твой выбор, значит он правильный.

Помнишь, я говорил, что судьба делает так, что всем вокруг хорошо?

Мне тоже будет хорошо, на небесах, я не буду чувствовать боли, буду наблюдать за тобой и гордиться уже там. Моя душа живет в твоем сердце, и пока ты будешь помнить меня, я буду жить.

Если тебе будет тяжело, приходи ко мне на кладбище и разговаривай, хоть я и не смогу тебе ответить, но я всегда выслушаю. Обещаю.

Я люблю тебя, моя сильная девочка, Корнелия Дейзи Колли. Я тобой очень горжусь и буду гордиться там, на небесах, там, где мне будет хорошо.

Прости, знаю, что твое второе имя тебе совершенно не нравится.

Корнелия, как роза, как цветок, но очень сильная, устойчивая к жизненным испытаниям.

Под конец письма я уже не сдерживаюсь и из моей груди выдается страдальческий всхлип, а тело покалывало от боли. Я сжала письмо в руках так сильно, что мне казалось будто я его порву сейчас, а следы от слез покрыли текст.

Я посмотрела на надпись на надгробии и улыбнулась, мне действительно хотелось быть рядом с ним счастливой, какой он и хотел меня видеть.

Я старалась держать уголки губ поднятыми вверх, несмотря на то, что из моих глаз струилась соленая жидкость, а дыхание прерывалось из-за болезненного плача.

Да, папочка, сейчас я счастлива, жаль, что без тебя.

Несколько недель спустя

— Я жду. — Напомнила я, параллельно попивая из трубочки карамельный холодный латте, наслаждаясь напитком из кофейни в аэропорту.

Хоть мы и летели бизнес классом, и в комнате для вип-персон также был бар, нам с Миллер захотелось прогуляться. Она провела рукой по своим… Прямым волосам и делала вид, что вовсе не слышит меня.

Кофейня была очень уютной и комфортной, деревянные панели на полу совсем не скрипят, как в университете, а фронтальная часть стойки была отделана геометрическим узором, где находилась витрина с выпечкой, разнообразными десертами и закусками, включая горячие сэндвичи, которые кстати попросил меня взять с собой Хадсон. Образ Миллер гармонично вписывался в это место, рыжие… Прямые волосы, объемный кофейный свитер и темно коричневая кожаная юбка.