— Я не гадалка. — Я ненавидела фразу «угадай», я ведь звоню, чтобы узнать, а не клиентам экстрасенсов.

— Я на следующей неделе по учебе буду в Бостоне, встретимся там? — Пресли говорил это медленно, прожевывая каждое слово, будто я ребенок малолетний.

— Конечно. — Честно, я была рада, Пресли хороший и заодно я прогуляюсь, отдохну от всех ребят здесь.

— Как у тебя вообще дела?

— Хорошо, я пришла посмотреть на футбол. — Не знаю, почему у него мои слова вызвали наигранный кашель.

— Мне послышалось? — Пытаясь восстановить дыхание протараторил Пресли, он как никто другой знает мое отношение к спорту, ведь даже ему не удалось подсадить меня на это.

— Нет, не послышалось.

— И давно Корнелии Колли стала фанаткой, кто там у вас, Роботы? — Эти слова заставляют меня улыбаться, мне нравится, когда он произносит полностью мое имя и фамилию.

— С рождения.

— Давно Корнелия Колли научилась шутить?

— Знаешь куда иди?

Что значит научилась шутить?

Хотя я думаю, что месяц жизни с Энни дали свои плоды, мы с Пресли знакомы лишь три года, три моих депрессивных года, вот так вот он называет их. Конечно, на таком контрасте ему покажется, что сейчас я очень жизнерадостный человек, который не знает, что такое грустить.

— Ладно, можем на выходных, покажешь мне город.

— Я и сама то город не хорошо знаю, университет находится за его пределами, единственное я ездила в Волмарт.

— Ясно, значит наймем гида, все мне нужно идти, до свидания Корнелия Колли.

— До встречи, Пресли Клейтон.

Он сбросил звонок.

Все таки находиться вдали от громких звуков приятнее, чем прямо в них. Хороший прохладный ветерок и шум листьев, которые еще совсем не собираются падать, я уже не говорю о том, чтобы менять цвет.

На мне кофта Вини, поэтому мне совсем не было холодно, я не хочу думать о том, что меня согревает факт того, кому принадлежит эта черная олимпийка.

— Корнелия. — Я оборачиваюсь и вижу Остина с двумя стаканами кофе, сколько он простоял здесь?

— Привет. — Вежливость, улыбка и зрительный контакт.

— Держи, я не знал, какое ты любишь. — Остин протягивает мне один бумажный стакан, слава богу он не был горячим.

Делаю глоток.

Черт. Это было кофе на шоколаде, я ненавижу это.

— Спасибо, но я больше люблю латте.

— Запомнил.

— Главное холодное.

— Хорошо. — Конечно Остин не запомнит, ему кроме себя ничего не интересно, а теория Энни провалена, ведь когда мы вчетвером сидим в Кофейне я всегда беру холодный ванильный латте.

— Чего ты тут?

— Да я позвонить отходила, а тебя я не видела.

— Слишком скучно собираться заранее, сначала я ждал Кайла, но он в итоге не придет.

— Почему?

— Поехал в город к друзьям.

— Ясно. — Скучно протянула я. Мы стояли возле входа в сквер Университета, медленно попивая свои напитки, я не хотела давиться шоколадной смесью, но ради уважения придется.

— Пойдем? Скоро начало.

Глава 10

Винтер

Корнелии не было уже пятнадцать минут, о чем можно так долго разговаривать по телефону?

Тем более это была Корни, она ненавидит звонки и чаще всего до нее не дозвониться и вовсе. Хотя я не знал ее, я не могу точно быть уверен в своих убеждениях, но прошло три года, многое могло измениться.

Нельзя держать образ на протяжении трех месяцев, нельзя притворяться совершенно другим человеком, когда я купил ей то холодное латте, я немного выдохнул. Это был знак, хоть эта маленькая деталь давала надежду, что все было по настоящему, но я знал, знал, что мною просто играли. Конечно Корни рассказывала бы мне все эти вещи, чтобы я подстраивался под нее и плясал под ее дудку. Я совру, если скажу, что я совершенно полностью ненавижу Корни, нет.

Я знаю, что я должен испытывать ненависть к ней и несправедливость по отношению к себе, знаю, что могу злиться и отыгрываться по полной. Но после того, как мы вели непринужденный диалог, я понял, что не могу злиться на нее.

Эти зеленые невинные глаза так и кричали, что ей тоже интересно разговаривать со мной, что она так же как и я не понимала, что происходит у Энни и Сэма.

Из-за нашего прошлого мы никогда не сможем быть друзьями, обычными друзьями. Может быть приятелями или просто знакомыми.

Я любил ее. Очень сильно любил и верил в нашу любовь.

Я сидел рядом с пустующим местом Корни, я больше поверю в то, что она умерла, но не в пятнадцатиминутный разговор по телефон, где инициатор была она.

Иронично.

Я верил, что она умерла.

Почему на душе так тяжело? Зачем вообще придумали эти гребанные чувства.

Как бы я не старался внушить себе, что все что я делаю это правильно, в своей голове я действительно не могу дать аргумент, который объяснил бы мои поступки. Мое сердце сцепили железные шипы, чем дольше я смотрю в глаза Корни, тем сильнее они слабеют, чем ближе Корни ко мне, тем я все меньше и меньше их ощущаю.

Это не правильно.

Я не должен наступать на одни и те же грабли.

— Кажется, что кому-то нужно объяснить, чья девушка Корнелия. — Голос Сэма вывел меня из моей запутанности в голове.

Я смотрю на него, его взгляд устремлен куда-то вдаль, в сторону длинной тропинки, которая ведет от стадиона в сторону сквера. Проследив точно за траекторией его глаз, я вижу, что именно он имел ввиду.

Остин и Корнелия шли болтая, в ее руках я заметил новый стакан с кофе, эта картина заставляет меня выпрямиться, чтобы получше оценить ситуацию.

Какого черта позволяет себе этот первокурсник? Почему последнее время он находится с Колли, именно в тот момент, когда меня нет рядом. Разве ему неизвестно, что нельзя так близко общаться с занятыми дамами, хотя, судя по его всегда идеальному виду, то ему вообще наплевать, есть ли у нее парень или нет. Этот Остин был слишком смазливым, чтобы быть вкурсе негласных правил парней, что уж там о мужской солидарности.

— Расслабься Вин. — Только лишь после замечания Сэма я заметил, как сильно напрягся.

По факту, Корни не была моей, мы не встречались по настоящему и наши сердца не были наполнены друг другом. Только мое иногда предательски ноет от тоски по моей зеленоглазой девочки.

Это в прошлом.

— Мне плевать.

Я не ревную.

— Я вижу, хочешь поговорим с ним?

— Нет. — Они остановились возле ларька с мороженым, ну давай, угости мою девушку. — Она сама с этим прекрасно справляется. — Произнес я с нотками сарказма.

— Он ей не интересен. — Внезапно Энни врывается в разговор.

— Мне все равно. — Я хочу в это верить, но мысли о том, что ей интересно знать о чем думает этот Остин немного убивают меня.

— Она вежлива с ним из-за меня.

— Ты о чем?

— Он друг Кайла, а Кайл мой друг, поэтому она старается ради меня с ним подружиться. — Энни улыбалась и смотрела на меня, будто это ее вина.

Неприятное жжение в животе было лишь из-за меня, это я зашел слишком далеко, думая, что смогу контролировать себя.

Когда Корни была в рубашке Остина в тот день, мне хотелось уничтожить его на месте, я догадывался, что кусок ткани принадлежал этому кретину, но до последнего надеялся, что мне всего лишь показалось. После подтверждения Колли об этом, я пожалел о том, что вообще спросил об этом.

Я поймал загадочный взгляд Оливера, который изучал меня, гребанный психолог. Почему его так интересует моя реакция на Корни и Остина, почему всем вообще есть до этого дела.

Почему мне есть до этого дело.

Даже когда Селена целовалась с другим парнем, я не испытывал такого жжения в животе, не испытывал такой тяжести на груди и страха.

Откуда появился страх.

Я боялся, что Остин получит все то, чего когда то лишился я, то, что так и не смогу получить я, то, что я никогда не получу?

Корни?

— Интересно, а где Кайл? — Энни выпрямилась, чтобы ей открылся обзор на все тропинку.

— Это твой дружок, откуда нам знать. — Сэм усмехнулся и констатировал факт, ранее сказанный Энни.