Хадсон снова поймал сильный разворот, от чего меня в очередной раз откинуло в сторону, несмотря на то, что я была крепко пристегнута. Вини схватил меня за локоть, а затем резко отпустил, словно боялся прикасаться ко мне прямо сейчас.

— Извини. — Бросил Винтер и возобновил прежнюю скорость. — Потом, я звонил тебе, но мне говорили, что телефон отключен. Через неделю сказали, что такого номера не существует. Я каждый день сидел возле твоего дома, пока не пришли твои соседи и не сказали, что ты… — Он сделал глубокий, наполненный болью вздох.

— Что я умерла. — Закончила за него я.

— Да. А потом мне казалось, что умер я. Вокруг все затихло, свет потух, а я не хотел жить. Каждый день ложился спать, надеясь, что наследующий день я не проснусь. — Честно признался Хадсон.

Мое сердце вздрогнуло и я убедилась в своих мыслях, теперь я точно уверена, что меня нельзя любить, я приношу слишком много боли в жизни других людей. Если бы я тогда поговорила с ним, дала ему объяснить, выслушала, то он бы не был таким разбитым. Вместо этого я сбежала, словно маленькая девочка, которая испугалась трудностей и обстоятельств, я до ужаса слабая и никчемная, я ведь и до сих пор скрываюсь от проблем, вместо того, чтобы разобраться с ними. Ухожу от разговоров с мамой, не признаю никому, что все еще люблю одного человека, с безумно красивой, голубой радужкой глаз, человека, язык тела которого, я знаю наизусть.

Нет.

Никто больше не пострадает от меня, я не допущу этого.

Обещаю, я буду лучше.

После того разговора, мы не обменялись ни одним словом, будто мысленно поняли друг друга и оставили прошлое в прошлом, ментально договорились, что больше не будем поднимать эту тему. Но тем не менее, я все еще думаю о развитии событий, если бы я поступила по другому. Смерч, собранный из недосказанностей, страхов и демонов в прошлом разрушил наши отношений, мы не смогли отстоять свой корабль любви и позволили колеблющимся волнам дать палубе треснуть.

***

— Корни. — Томно протянул Хадсон. — Можешь снимать маску.

Я не спешила послушать его, однако еле слышное, тяжелое дыхание Вини, наводило меня на мысли, что ему важно, что мы находимся здесь.

Собрав силы в кулак, я медленно коснулась кончиками пальцев черной шелковой ткани, схватившись за краешек, из которого торчали нитки, я потянул маску вниз, но так и не открыв свои глаза. Распахнув ресницы я обнаружила, что мы находимся посреди трассы, мне пришлось зажмуриться, прежде чем я привыкну к такому яркому свету, после кромешной тьмы. Хадсон молча ждал, пока я наконец-то смогу разглядеть что-то еще. Но я не понимала, чего он хочет. Томные синие глаза уставились на меня, его челюсть была сжата, а маленькие вены разбухли на лбу, он очень волнуется.

Я вновь взглянула на дорогу и оторопела, увидев въездную стелу с названием города.

Мендон.

Глава 30

Корнелия

Я стояла у дверей из белого дерева, до боли знакомого места. Вокруг все изменилось, этот город приобрел новый вид, стал лучше, красивее, а люди счастливее и улыбчивее. Я была удивлена, когда увидела, что большая местность засажена деревьями, травой, дети бегали, играли, а их родители шли за ними и разговаривали. То место, где раньше кишели различными грустными минами, вдруг, приняло другую форму. У меня язык не поворачивается, чтобы даже мысленно назвать это городом без будущего. Нет, теперь все стало иначе, общество, атмосфера, даже воздух стал чище, хотя сейчас мне его совсем не хватает.

Грудь сдавливает мои легкие, где кислород на исходе, но почему-то я не могу умереть, может это медленная, сжигающая изнутри смерть? Руки дрожат, и я который раз протягиваю свою ладонь, чтобы постучать в дверь, но вновь опускаю ее вниз.

Все будто было вчера, я помнила каждый уголок, каждую ступеньку, каждую деталь, неровность и абсолютно все, что принадлежало этому поместью.

Поднялся ветер, из-за которого несколько прядей моих волос выбились из прически, зачесанной за уши. Заметив это, Хадсон протянул свою руку к моему лицу, но замер на секунду, словно боялся коснуться меня. Пальцами, он провел по моему виску, чтобы убрать пряли и я вздрогнула, ведь это мое слабое место.

Хадсон кивнул в сторону объекта позади меня и я вспомнила, что мне необходимо постучать в ту самую дверь, одну из которых я закрыла и больше не открывала.

Я стучу.

Три секунды.

Пять секунд.

Семь секунд.

Дверь распахивается и пожилая, пожилая женщина, с одной из самых теплых улыбок на свете является на пороге. Несколько прядей выбились из небрежного пучка седых волос, а морщины украшают ее лицо, яркие, голубые глаза слезяться, кажется, что мои тоже. Она стоит на пороге, на ней был серый свитер и белые спортивные штаны, несмотря на свой возраст, она все еще предпочитает носить стильные вещи даже дома.

За ее спиной виднеется пожилой мужчина, ее супруг, который одаривает меня точно такой же улыбкой, с понимающими глазами. Он обнимает свою жену за талию и тяжело вздыхает, точно так же, как это делает Винтер.

Барбара и Эрик Хадсоны. Бабушка и дедушка Вини.

Он привез меня сюда, в качестве сюрприза.

Меня охватывает волна вины, ведь я оставила не только Вини в этом городе, но и эту прекрасную парочку, которая подарила мне домашний уют, частичку светлой души, в тот период, когда мне этого больше всего не хватало. Они тоже думали, что я погибла, что меня больше нет на свете. Мистер и Миссис Хадсоны всегда были рады мне, они подарили мне запасные ключи от их дома, чтобы я в любой момент могла к ним пожаловать. Раньше, их поместье было сравнимо с луной в ночном небе, все вокруг такое тусклое, но именно они выделялись из общества. Теперь этот город стал совсем другим.

Воспоминания вызвали у меня галлюцинации, я чую старый запах свежеиспеченного печенья, того самого чая, по фирменному рецепту дедушки Винтера, а еще картофель на гриле, который обычно завернут в фольгу.

— Привет девочка. — Ласково произнесла Барбара, я заметила, как дрожат ее руки, она не верит своим глазам.

— Здравствуйте. — Писклявым, от удивления голосом сказала, мое дыхание замерло, словно мотылек поселился в моих легких и не позволяет сделать им лишний вздох.

Не выдержав больше и секунды, миссис Хадсон незамедлительно двинулась в мою сторону и обхватив меня двумя руками, она прижала меня к себе и я вздохнула ранее знакомый запах пряной корицы и нотками кофе. Аромат проник в меня и я не сдержалась, по моей щеке прокатилась одинокая соленая слеза, а за ней еще, еще и вот я уже не заметила, как содрогаясь от плача, всхлипывала женщине в плечо.

— Девочка моя… — Тоскливо произнесла Барбара, ее голос дрожал, она испытывала тоже самое, что и я.

Я поступила эгоистично, нельзя было наказывать болью и этих чудесных людей, они не заслужили того, что внезапно пропадает человек, к которому они успели привязаться за короткий промежуток времени.

— Простите. — Судорожно сказала я, не желая отрываться от телесных соприкосновений, что удивление от меня, ведь я противник тактильности.

— Все хорошо, я так скучала.

Мы оторвались друг от друга, Барбара положила свои руки мне на плечи, заставляя взглянуть в ее голубые глаза. Они полны эмоций, восторг, нежность, теплота, отчаяние, надежда, грусть… Столько чувств, которые борятся друг с другом, а в моих лишь виднеется вина за содеянное.

— Я тоже скучал. — Послышался на первый взгляд грубый голос, за ее спиной, но это лишь кажется, из-за низкого тона и глубоко тембра. Откашлявшись, Эрик подошел к нам, Барбара отошла от меня и тогда ее муж приобнял меня и в мой нос забился запах древесины, сигарет и ванили. Этот одеколон определенно подобра ему его супруга, ведь лишь ей принадлежит этот великолепный вкус на теплые и пряные ароматы.

— Эрик… — Прошептала я, когда он освободил меня из своей хватки. Тыльной стороной руки, рукавом свитера я вытерла слезы со своего лица и неловко, но с огромной частью искренности улыбнулась.