Приглашение на борт «Босфора» не удивило. Дмитрий плотно работал с графом Гейденом. Оба переживали за успех дела и уже два раза успели друг другу пожаловаться на трусоватую осторожность нежданных вассалов. За прошедшие три дня князь успел договориться о перелете над французскими территориями, даже поговорил по телефону с комендантом Касабланки. По впечатлениям, в колониях смотрели на жизнь трезво, во всяком случае предупреждение о визите восприняли с плохо скрываемой радостью. Да и мелькавшие на горизонте британские корабли способствовали трезвому взгляду на жизнь.

Застывший на рейде линкор выделялся на фоне французских кораблей, огромный, подавляющий, увенчанный двумя массивными башнями перед носовой надстройкой. Корабль строился еще в конце 20-х по антикризисной программе, вобрал в себя все лучшее той эпохи. Однако, на сегодня он уже несколько устарел. Во всяком случае современные линкоры типа «Моонзунд», британские «Лайоны» и новые североамериканцы превосходили лучший корабль Средиземноморского флота по бронированию и массе залпа. Да и вооружение в четырех-орудийных башнях весьма спорное решение. Пусть даже это шестнадцатидюймовые орудия. Во всяком случае в русском флоте такое больше на повторялось. А что касается полюбивших эту схему французов…. Ну то французы!

У пристани ждал катер. Сопровождавший порученца капитан-лейтенант предупредительно подал руку. Увы, Дмитрий предпочел не заметить поддержку. Чай не старик и не дама.

Катер резво бежал по акватории. С воды все видится немного иначе. Вон два крейсера у причала сразу кажутся куда величественнее и грознее чем с берега. Старый линкор возвышается средневековым замком. Броня бортов как каменные стены. Башни, спонсоры, надстройки кажутся донжонами и машикулями твердыни.

С борта русского линкора спустили парадный трап. На палубе князя встретили контр-адмирал и командир линкора каперанг Максимов. Приветствие. Рапорт. Флот силен традициями. Даже рабочий визит члена императорской семьи должен начаться по регламенту. А вот дольше граф Гейден пригласил гостя в салон.

— Летите в Касабланку.

— Не скрывал этого.

— Жаль, не могу поддержать калибрами, — граф нервно стиснул кулаки.

От князя не укрылся этот жест, короткая прелюдия тоже говорила, что адмирал сильно нервничает.

— Французы гарантируют коридор. В Африке предупреждены, в колониях все проще и ближе к противнику, Георгий Александрович, — напомнил Дмитрий.

— Будут сложности. — Гейден прищурился. — Очень жаль, что база за Гибралтаром, а не перед.

— Тогда и мне не было бы смысла туда лететь. Вы сами все могли сделать.

Адмирал, заложив руки за спину, прохаживался по салону.

— Мне сегодня передали доклад агента. В Бресте на борт «Ришелье» грузили золото.

— Черт!

Дмитрий стиснул зубы, его лицо перекосило гримасой. Все оказалось очень и очень плохо. Секунда на всплеск эмоций. Порученец взял себя в руки.

— Много?

— Неизвестно. Даже приблизительно несколько тонн. Часть золотого запаса, либо оплата за поставки из Америки.

— Что знают двое, то знает свинья, — как нельзя к месту пришлась немецкая пословица. — Остальное французское золото вывезено?

— Черт его знает. Вам по должности положено больше знать.

— А вот не знаю. Давайте отправлю шифровку сюзерену. — Князь уже поднялся из-за стола, как на него снизошло просветление. — Стоп. Никаких радио. Доклад пересылаете обычным путем по адресу. Никому ничего не говорим. Работаем, как если бы мы ничего не знали.

Адмирал недоверчиво наклонил голову. Через несколько секунд и до него дошло.

— Верно. Утечки могут быть и у нас.

— А вот от адмиральского чая не откажусь.

— Всенепременно. Только у меня вместо «Шустова» «Арманьяк». Не побрезгуете? — граф открыл шкафчик со специальными отсеками для бутылок.

— Ни в коем разе. Рассчитываю на ваш вкус.

— Не в этом дело, — Георгий Гейден поморщился. — Мы с дорогим Евгением Александровичем ночью после Орана половину запасов выдули. Каюсь, после того как нам два снаряда в пояс засадили, руки дрожали. На остальное тоже нашлись желающие. Нижним чинам двойную винную порцию выдали, и сами нервы подлечили. А в Дарданеллы мы даже не заходили, топливо и снаряды приняли с танкеров. Особые запасы пришлось пополнять в Тулоне.

Адмиральский чай с коньяком штука хорошая и весьма пользительная для здоровья. Видимо ради пары стаканов граф и пригласил князя Дмитрия на борт линкора. Ну, еще обсудить политику, без этого в 40-м году никак не обходится. Аристократия же. Правда, князю на корабле так понравилось, что он еще раз заехал на «Босфор» уже поздно вечером. Но это совсем другая история.

На следующее утро тяжелый многомоторный «Острог» оторвался от летного поля и лег на курс прямиком через море на Алжир. Внешне воздушный корабль не отличался от своих рядовых собратьев из тяжёлых бомбардировочных полков. Даже окраска стандартная армейская. Единственное что мог заметить острый глаз, так это ряд иллюминаторов на борту и немного отличающиеся от серийных машин мотогондолы. Внутри же сразу становилось ясно — это не бомбардировщик, а вооруженный лайнер — вместо бомбоотсека пассажирский салон, другое кислородное оборудование, более мощные и экономичные моторы. Последние строились малыми сериями ввиду их явной дороговизны. Вооружение воздушного корабля тоже усилили. Часть крупнокалиберных «берез» заменили на авиационные пушки.

Пассажиров летело достаточно. Хотя Дмитрий взял с собой только своего помощника, деятельного молодого человека из казаков, отличавшегося острым умом, хорошей памятью и умением мастерски рубиться любым холодным оружием. Пистолетами и револьверами Евстигней тоже владел недурственно. В путь отправились двое моряков от Гейдена. Увы, несмотря на родословную и любовь к морю сам Дмитрий специалистом по флотской части не был. К своим способностям командовать эскадрами относился трезво. Общеизвестный факт, потому моряки в самолете никого не удивили.

Но зато в салоне в расслабленных позах дремали пластуны, два отделения. Именно с этими ребятами Дмитрий навещал Версаль и вывозил французский уран. Бойцы отменные, даже с легким вооружением каждый стоит троих. А на спорных территориях авторитет переговорщика зачастую зависит от его личной охраны. Се ля ви. В этой жизни возможно все. К перелету в первоклассном салоне самолета люди хорунжего Михайлова отнеслись с природной невозмутимостью, дескать и не в таких дворцах лошадей на постой ставили.

Как всегда, перелет для князя, это возможность выспаться, поработать с документами третьей важности, почитать легкое чтиво. Над Средиземным морем безопасно, перехватить тяжёлый «Острог» можно только с авианосца, который еще надо подогнать в нужный район, риск невелик, как понимаете. Для этого же маршрут заранее знать надо, что вообще попахивает мистикой и столоверчением, ибо решение о вылете принималось за считанные часы до взлета, вообще-то говоря.

Впрочем, бояться того над чем не властен Дмитрия давно отучили. Так что пока далеко внизу расстилается бескрайняя синева можно извлечь из саквояжа томик, открыть на закладке и погрузиться в яркие красочные образы и описания Ремарка. Все же писатель тяжёлый, человек сложный, Дмитрий с ним встречался, разговаривал, впечатление получил, однако мало кто как Эрих Мария способен так красиво и сильно писать на немецком. Все же любой перевод только портит текст, настоящий вкус только на языке оригинала. Эту книгу Дмитрий купил еще в марте в Потсдаме, но до сих пор не смог продраться дальше середины.

Все же тяжёлый писатель, не в пример сочинения Михаила Романова, известного публике как Стах Горотецкий, читаются куда легче. Тоже сильный писатель, рисует яркие неоднозначные сложные образы, но подача, текст — как они отличаются! Главное Михаил оптимист, его книги буквально сочатся, дышат жизнью в отличие от знаменитого мрачного немца.

Темные волны под крылом самолета сменились жёлтыми и серыми волнами пустынного океана. В салоне тепло и светло, поддерживается нормальная атмосфера. Гул двигателей успокаивает, навевает на философские мысли. Вон Евстигней спокойно спит в кресле. Оба моряка коротают время за шахматами.