— Англичане рядом.

Глаза вице-адмирала сузились как прицелы, пальцы сжались в кулак.

— Семь бед — один раз живем, как говорят наши союзники. Радио на «Цепеллин». Координаты Форбса и приказ атаковать всеми силами. Приказ Маршаллу: «Прикрываем авианосец. Атакуем совместно с русскими».

Вице-адмирал Тови решил драться. Он готовился расплатиться за вчерашний разгром. Свежая эскадра упорно шла на север. Волы резали форштевни шестнадцатидюймовых «Роднея» и «Нельсона», колонной дымили «мощные старики». Лучшие линкоры прошлой войны, надо сказать.

Дистанция между двумя флотами неумолимо сокращалась. Винты рубили холодные воды Атлантики, люди на боевых постах готовились нашпиговать ближнего своего сталью и тротилом. Безмолвные скалы Фарер снисходительно взирали на корабли людишек. Эти скалы видели динозавров, пережили всемирные катаклизмы и потопы, по этим откосам взбирались древние двуногие в шкурах, оглашая воздух гортанными криками. Что этим островам очередная разборка очередных народов за право править морями? Моря даже и не подозревают, что ими кто-то правит. Океан не замечает утлые скорлупки, крошечные кораблики из тонкого железа. Он играючи катит от тропика к тропику валы выше мачт эскадренного авианосца, способные переломить пополам лайнер или танкер и не заметить эту маленькую водяную блоху.

В скоростном двадцатом веке железа и бензина все решает авиация. Русские и немцы вышли на британский флот одновременно. Район нахождения противника известен. Истребители провели доразведку и радировали ударным эскадрильям точные координаты.

Само небо обрушилось на эскадру. Лишенные воздушного прикрытия корабли рассчитывали только на себя и свои орудия. Огромные неповоротливые линкоры, крейсера, стремительные эсминцы плевались огнем. Перед дюралевыми осами и шершнями с молниями и крестами на крыльях вставали сплошные стеры разрывов. В лицо пилотам били огненные струи скорострельных «пом-помов» и полудюймовых «виккерсов».

Казалось, перед крылатыми машинами раскрылись врата Ада. Они прошли, прорвались через огонь, расчерченное трассерами, разорванное зенитными гранатами пространство. Пилоты штурмовиков и торпедоносцев, бесстрашные молодые парни отработали все как надо. Не всем повезло. Над кораблями тянулись дымные хвосты огненных метеоров сбитых самолетов. Над волнами белели купола парашютов.

Считанные минуты. Самолеты ушли. Стих рокот орудий. Смолкли зенитные автоматы. Тишина обрезала вой сирен тревоги. Теперь над палубами разносились свистки боцманов, моряки раскатывали шланги, собирали раненных, вытаскивали из гнезд автоматов тела мертвецов. Со звоном перекатывались цилиндрики стрелянных гильз. Весело потрескивало, а то и грозно гудело пламя.

Русские ушли, но за эти считанные минуты успели натворить дел. Десятки рассерженных маленьких шершней сплясали как целое стадо бегемотов. Могучий грозный «Нельсон» зарывался носом в волны. Корабль и так страдал от последствий подрыва на донной мине. На скорости выше двадцати узлов возникало биение валов. Мерзкая штука. Зато теперь после двух торпед в носовой оконечности однозначно придется вставать в док на ремонт.

Горела «Куин Элизабет». Дополнительное бронирование палуб уберегло корабль от серьезных повреждений, но в надстройках и ангаре гидросамолетов нашлось немало пищи для огня. Тушению пожара мешали взрывы зенитных снарядов и растекшийся авиационный бензин.

Доблестному «Велианту» уже довелось встретиться с мощью русской морской артиллерии у Орана, теперь ему выпало испытание бомбами и торпедами. Линкор выкатился из строя с сильным креном на левый борт. Близкие взрывы бомб повредили гребные валы. Многие на эскадре искренне молились за людей на «Велианте», понимали, на пути к Скапа-Флоу они могут хлебнуть горя.

Кроме трех линкоров серьезно пострадали крейсер и четыре эсминца, с них пришлось снимать команды. Остальные тяжелые корабли сохранили боеспособность. Самолеты ушли, но все задавали себе один и тот же вопрос: «Что будет, когда русские вернутся?»

Не удивительно, но адмирал Тови приказал ложиться на обратный курс. Сегодняшняя атака показала, что если ударная мощь русских авианосцев и умалилась, то не на много.

Может быть адмирал изменил бы свое решение если бы знал, что именно в это время русская эскадра тоже отражает массированный налет авиации. Командование в Шотландии подняло в воздух все что могло нести бомбы и дотянуться до русских. Получилось немало. Больше сотни бомбардировщиков закрыли крыльями небо.

В отличие от первых дней войны англичане четко координированно отбивали атаки истребителей. Плотный строй бомбардировщиков, десятки пулеметов били по пытавшимся приблизится смельчакам. Немногим удалось прорваться сквозь огонь и отстреляться по воздушным кораблям. И опять злую шутку сыграло слабое вооружение «Сапсанов». Не всегда удавалось поджечь мотор с первой очереди, не всегда пули ранили экипажи бомберов. Все же будь на вооружении русских авианосцев «Дрозды» с приличными 20-мм мотор-пушками, англичанам пришлось бы хуже.

Атаки истребителей возымели действие, с десяток британских машин завершили свой полет в водах Атлантики, еще несколько медленно снижались, оставляя за собой длинные дымные шлейфы. В зоне действительного огня корабельной ПВО строй атакующих рассыпался. На линкоры они заходили с пологого пикирования. В целом результат бомбометания паршивый. Борта кораблей попятнало осколками от близких разрывов, водопадами из воды и пены захлестнуло палубы и площадки. Англичанам эта атака обошлась еще в два десятка самолетов.

Тем не менее, вице-адмирал Макаров распорядился поворачивать на чистый норд. Будучи сам поклонником авианосцев и морской авиации, Вадим Степанович хорошо себе представлял, чем может закончиться такая же атака на поврежденные после боя корабли и без истребительного прикрытия.

Второе сражение за Фарерский барьер завершилось триумфом. Только это была не победа русских над англичанами, а зримый триумф Его Величества Авианосца. Отныне и до конца войны на море все решают огромные плавучие аэродромы, бомбы и торпеды под крыльями, стремительные массированные удары эскадрилий небесных всадников на дюралевых драконах.

Отведя свои бригады за пределы зоны действия базовой авиации Макаров не спешил в родные порты под защиту гранитных скал фьордов. Два тяжелых крейсера и четыре их шестидюймовых собрата пополнили запасы топлива из бездонных танков авианосцев и рассыпались по просторам Северной Атлантики.

Тем временем на причалы Рейкьявика высаживалась русская пехота. Порядок в порту и на берегу гарантировали орудия «Полтавы» и двух эсминцев. Русские корабли встали на рейде, местные власти получили недвусмысленный ультиматум в полном соответствии с общепринятой практикой «политики канонерок». Английский гарнизон еще оказывал эпизодическое сопротивление, но чисто порядка ради. Немногие подразделения отступили в глубь острова, но все прекрасно понимали, это временно. Ресурсов для партизанской войны у них нет, а местные и так смотрят косо. Как говорят в Малороссии — «дурных нема». Тем более, в небе барражировали русские истребители. Специально для тугодумов подсказка — где-то в море крейсирует авианосец и явно не в одиночестве.

12 октября 1940. Грегор Штрассер.

Канцлер орал. Его лицо побагровело, налилось кровью, взгляд выкаченных на лоб глаз пугал. Редкое явление. Обычно глава правительства и бессменный лидер проявлял сдержанность в общении с людьми, даже если очень сильно хотелось придушить собеседника. Причина срыва весьма банальна. Не каждый день Грегор Штрассер всесильный канцлер Третьей Империи германской нации узнавал такие новости и делился зарядом бодрости с окружающими.

— Где мой флот? Куда делись мои адмиралы⁈ — гремело под сводами бункера.

Большинство присутствующих молча пережидали бурю. Канцлер ревел, уперши кулаки в стол, наклонившись вперед. Имевший несчастье сидеть поблизости гросс-адмирал Редер стоически терпел. Главком флота много пережил, но сейчас шторм неумолимо надвигался на корабль его карьеры.